Такеши Китано. Автобиография - Китано Такеши - Страница 26

В «Фейерверке» жестокость символизирует смерть. Неожиданную смерть, которую никто не ждет. Обычно если герой фильма якудза, мы знаем или можем представить, что произойдет. Смерть даже начинает казаться разумной. В «Фейерверке», по-моему, как раз наоборот, погибель приходит без предупреждения. Диалоги героев намеренно очень кратки. Персонажи избегают многословия. Эмоция рождается из пустоты. Приятно видеть, что фильм произвел фурор во многих западных странах. Особенно меня растрогало, что картина удостоилась «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля.

И снова море...

В очередной раз, так же как и «Сонатина», фильм завершается на пляже... Я люблю снимать героев перед океаном. Подобная картина меня завораживает. Говорят, что это превратилось в привычку, своеобразный фирменный знак. Даже критики часто пишут, что невозможно представить фильм Китано, где не было бы моря. Я повторял много раз, что хотел бы снять море, каким его видят глухие. Как они его чувствуют? Мне кажется, что люди с ограниченными возможностями иначе ощущают мир. Меня всегда интересовало, как им удаётся почувствовать то, что от нас ускользает.

Присуждённый «Фейерверку» «Золотой лев» многое изменил. Ко мне начали относиться как к великому режиссёру. Еще до аварии мне казалось, что у меня определённая склонность к самоубийству. В моих предыдущих фильмах, таких как «Сонатина», меня преследует тема смерти. Хотя я избегал встречи с ней лицом к лицу. В «Фейерверке», наоборот, я пытаюсь смириться с неизбежностью. До аварии я был заложником — как в личной жизни, так и в работе. «Фейерверк» помог мне заглянуть в глаза собственному страху и примириться с ним.

До того момента я боролся против всего, что сделал. Я знал, что во мне что-то надломилось. До аварии я старался не обращать на это внимания. Она произошла всего через пару месяцев после съёмок и монтажа фильма «Снял кого-нибудь?», который, отдай я Богу душу, запросто мог стать последним.

После всего с радостью констатирую, что благодаря «Фейерверку» мне удалось приободриться. Съёмки фильма шли хорошо. Я осознал, что судьба дарует мне второй шанс, которым необходимо воспользоваться. Примерно в это же время я узнал, что картину отобрали в конкурс Венецианского фестиваля. Вот удача! Естественно, вопрос, где устраивать премьеру, был решён. Я думал, что, если «Фейерверк» понравится на Западе, я смогу снова стать популярным в Японии. Все примерно так и случилось.

Вначале, после предпремьерного показа для прессы, в журналах появились такие заголовки: «Потрясение Такеши», «Неожиданный фейерверк». Я тогда подумал: если фильм хорошо принят, возможно, его ждёт и признание. Но я даже предположить не мог, что получу столь высокую награду — «Золотого льва». Самое большее, я рассчитывал на приз за режиссуру, за актёрскую игру или не знаю ещё за что... К тому же моя работа меня не вполне устраивала. Когда я понял, что «Фейерверк» претендует на «Золотого льва», я потерял дар речи. Ни я, ни кто другой из моей команды не мог поверить, что «Золотой лев» достанется нам! Я был по-настоящему взволнован. Даже на пресс-конференции после премьерного показа нас ждали долгие аплодисменты. Потрясающие мгновения.

Как я и ожидал, после того, как я получил «Золотого льва», рейтинг моих программ начал вновь повышаться. Даже через несколько недель дела шли хорошо. На телевидении отношение профессионалов ко мне переменилось. Перед съёмками начальство все чаще со мной раскланивалось, мне стали подавать чай в специально отведённую для меня гримёрную.

В ленте «Кикуджиро», отобранной в конкурсную программу Каннского кинофестиваля, Китано обращается к своему детству. Фильм рассказывает простую историю маленького мальчика Macao, чья мама пропала, решив начать жизнь заново в другом месте. Вскоре мальчишка привязывается к Кикуджиро (имя отца Китано), якудза из бедных кварталов Токио, который не только защищает Macao, но и решает отправиться вместе с ним на поиски матери. Под влиянием малыша якудза становится на истинный путь. За время странствий парочка встречает массу забавных личностей. Китано превосходно справляется с ролью застенчивого человека в гавайской рубашке, выглядит трогательным и симпатичным. На экране проявляется чувствительность самого Такеши Китано.

Бесспорно, все мои фильмы основаны на собственном опыте. Я не собираюсь утверждать, что в «Кикуджиро» нет косвенной связи с прошлым, фильм вообще полон нежности и детских воспоминаний. Напротив. Мне кажется, что этот фильм — дань уважения моему отцу. Как и в фильме, его звали Кикуджиро. Назвать его экстравертом нельзя, скорее он был даже слишком застенчивым. Отец никогда с детьми не разговаривал. Он не мог найти нужных слов, чтобы заслужить привязанность. Когда он умер, я был ещё слишком молод, а после его смерти мама отказывалась о нём говорить. В фильме фигура отца основная.

Главному герою уже за пятьдесят, но он отказывается признать себя побеждённым. Он задаётся массой вопросов. Он не знает, как обращаться с девятилетним Macao, который появился в жизни Кикуджиро во время летних каникул. Мне хотелось, чтобы «Кикуджиро» был пешим фильмом-путешествием, так как в походе время течёт иначе. На самом деле фильм очень прост.

Многие критики вместо истории о единении увидели очередной фильм про якудза, коим является Кикудзиро. Насилие в фильме было совсем ни к чему, так как в итоге фильм повествует о повседневной жестокости. «Кикуджиро» показывает, что реальность, если подарить ей немного внимания, может стать волшебной. Фильм получился довольно забавным благодаря повторяющимся смешным сценкам и необыкновенным ситуациям, хотя в нём также говориться о боли и моральных терзаниях, которые нам всем известны.

Мне кажется, «Кикуджиро» напоминает альбом с фотографиями. Когда его смотришь — словно перелистываешь странички. По мне, так фильм наполнен невероятной нежностью, вызванной дуэтом мальчика и бандита, как пишут некоторые — «пожилого мужчины и ребёнка». «Кикуджиро» сильно отличается от историй, которые я снимал прежде. На сей раз, мне кажется, фильм склоняется скорее на сторону жизни, чем смерти. Ребёнок символизирует надежду на будущее. С помощью этого фильма я хотел отдать должное человечности. Обоим героям не хватает материнской любви. Её отсутствие заставляет их страдать. Как же они могут при этом уважать других?

Один критик сравнил «Кикуджиро» с японским садом. По-моему, образ не совсем точен, но мысль интересная. В самом деле, в основе фильма заложено многое: немного комедии, детских вопросов, размышлений об отношениях с родителями, преклонение перед матерью, судьба разочарованного героя, носящего имя моего отца. Фильму свойственно игровое начало, здесь появляются и мой старинный приятель Бит Киёси, и некоторые члены Гундана.

После успеха «Фейерверка» мне хотелось снять что-то более двойственное, расстаться с жестокостью. Мне кажется, «Кикуджиро» удивил многих соотечественников, не веривших, что я способен снять фильм о детях, который будет почти что нежным. Кроме того, фильм стал коммерческой проверкой. Был ли он хорошо принят и понят за пределами Японии? Особенно на Каннском кинофестивале и, как мне говорили, во французском прокате. «Кикуджиро» умудрился одновременно угодить вкусам критиков и собрать кассу.

В любом случае, над этим фильмом я много работал. Когда «Кикуджиро» в 1999 году попал в конкурс Каннского фестиваля, председателем жюри был Кроненберг. Мне говорили, что фильм очень понравился Дэвиду Линчу. Некоторые критики полагали, что он может завоевать главный приз. Но надежды не оправдались.

В кровавом и захватывающем «Брате якудза», снятом при финансовой поддержке Японии, Великобритании и Америки, среди прочих шокирующих кадров есть место, где мафиози жестоко расправляется с противником, воткнув в мозг через ноздри две палочки. Китано снимает свою историю. Сцены убийств — на манер тарантиновских «Бешеных псов» — кажутся небрежно сделанными. Фильм был снят в США, в Калифорнии, где Китано и его команде пришлось вырваться из японского кокона. Съёмки были тяжёлыми.