Стена - Робертс Адам - Страница 120

• Предыдущая
• 120/160
• Следующая

С развязанными руками идти было гораздо легче. В тот день они шли тоненькой цепочкой по почти не хоженым уступам с едва натоптанной тропинкой. Над некоторыми уступами совсем не было козырьков, а другие находились в девственном состоянии. Они опускались под довольно острым по отношению к мировой стене углом в сорок – пятьдесят градусов, и пересекать их было очень опасно. Сам торговец проходил по этим участкам без особого труда, а девушки, жалкие, голодные и испуганные, жались друг к другу и тихо скулили, едва двигаясь вперед на подкашивавшихся ногах.

– Не делайте этого! – стал выговаривать им торговец. – Если одна из вас упадет, она потянет за собой и другую! Вы, жители Империи, очень тупые существа. Почему я должен терять сразу обеих?

– Оставь их в покое! – крикнул Тигхи. – Они напуганы. Ты вселил в них страх. Разве ты не видишь, что они потеряли голову от ужаса?

С улыбкой до ушей торговец подступил к юноше.

– Частенько случается так, что в один и тот же день ты и забавляешь меня, и раздражаешь.

Выбросив вперед руку, каким-то по-змеиному неуловимым движением он схватил Тигхи за волосы и, притянув к себе его голову, прижал грязный палец к глазному яблоку. У юноши сердце готово было разорваться от страха. Он подумал, что торговец хочет выдавить его глаз. Все произошло так быстро, что Тигхи не успел оказать никакого сопротивления. В следующий момент ноготь торговца вонзился в веко юноши, и тот почувствовал резкую боль, когда весь кончик пальца вошел под веко и оттянул его вверх.

Девушки ахнули от страха.

– Так вот, – произнес торговец, больно растянув веко, – одним движением пальца я мог бы вырвать у тебя этот кусочек кожи. Хочешь, я это сделаю? И тогда у тебя не будет века, и от избытка света твой глаз быстро ослепнет. Ты этого добиваешься? Я мог бы сделать это с обоими веками. Как тебе это понравится?

Песчинки, находившиеся под ногтем торговца, больно кололи внутреннюю поверхность века. Тигхи инстинктивно закрыл другой глаз.

– Тогда, – сказал он, – я потерял бы в цене, и тебе это было бы невыгодно.

Торговец убрал палец, и веко больно щелкнуло по глазному яблоку.

– Вообще-то ты странный тип, – заметил он, – с такой темной кожей. Необычный глаз лишь повысил бы твою стоимость. Ладно, чего стоим. Вперед.

И он повел их по крутому склону уступа.

Девушки, еще более напуганные, поспешили за ним. Тигхи, спотыкаясь, поплелся сзади.

День тянулся медленно. Путники потихоньку пробирались от утеса к уступу и от уступа к утесу. Во второй половине дня тропинка, по которой они тащились, превратилась в хорошо натоптанную, широкую тропу. Эта тропа привела их в маленькую деревеньку. Тамошние жители сидели у порогов своих жилищ и с удивлением пялили глаза на торговца и его товар. Он бодро приветствовал их, проходя по центральному выступу, но никто не проявил особого интереса к покупке людей.

Когда путники вышли из деревни, перед ними открылся вид на мощный отрог, проходивший по стене строго вертикально сверху вниз. Они миновали еще одну деревню и незадолго до начала сумеречного шторма расположились на привал на центральном выступе. Торговец съел ломоть соленой человечины и запил его водой, после чего сидел молча в отдалении от остальных. Сумеречный шторм в этих местах, как окончательно убедился Тигхи, был гораздо слабее, чем тот, к которому он привык в своей деревне. Достаточно всего-навсего вцепиться в траву под собой, и ветер уже бессилен что-либо сделать. В самый разгар шторма Тигхи увидел, как дверь одного дома в деревне открылась и оттуда вышла какая-то старуха, которая спокойно проковыляла по выступу к соседнему жилищу и скрылась за его дверью.

После того как шторм улегся, торговец стал связывать им на ночь руки. Тигхи опять заговорил. Его глаз все еще болел.

– Чем дальше на восток мы забираемся, – сказал он, – тем слабее сумеречный шторм.

– Ты наблюдателен, – произнес торговец.

– Есть ли место еще дальше на востоке, – спросил Тигхи, опустив взгляд, чтобы не раздражать людоеда, – где совсем нет ни рассветных, ни сумеречных штормов?

– Чем дальше на восток, тем они слабее, – ответил торговец. – И чем дальше на запад, тем сильнее. Любопытно, не правда ли?

Он замолчал и вскоре заснул, так и не сказав больше ни слова.

Утром торговец опять совокупился с рыжеволосой девушкой, а затем пошел в деревню, оставив пленников связанными. Там он стал заходить в каждый дом, предлагая свой товар. Через некоторое время торговец вернулся с пожилым краснолицым мужчиной, у которого кожа была как у младенца, и даже старческие морщинки на лице походили на складки только что появившегося на свет ребенка. Зато нос с большим утолщением на конце и седые волосы на шишковатой голове, подстриженные очень коротко и напоминавшие дерн, сразу выдавали его возраст. Кроме того, у него была одышка и при ходьбе мужчина тяжело сопел. Этот старик и торговец долго беседовали на языке, совершенно незнакомом Тигхи. Беседа сопровождалась оживленной жестикуляцией, мимикой и кивками. В конце концов собеседники пришли к какому-то согласию, потому что старик повел торговца к своему дому, откуда торговец вышел, держа в руке маленький кожаный мешочек, в котором что-то позвякивало.

– Ты, – сказал он, показывая на рыжеволосую девушку. – Теперь ты принадлежишь ему. Он хотел тебя, – добавил торговец, ухмыляясь и кивая в сторону темноволосой девушки, – но я сказал, что еще сам не пробовал тебя и потому пока не собираюсь расставаться с тобой.

Рыжеволосая девушка опустила голову и заплакала. Торговец с удивительной для него бережностью развязал ее и повел к дому старика. Девушка не сопротивлялась.

– Здесь мне не на что рассчитывать, – сказал торговец, возвратившись к своим невольникам, – но вот за тем отрогом мировой стены находится большой город, где найдутся покупатели и на вас, – добавил он и показал на величаво темневшую на горизонте громаду, которую, двигаясь на восток, никак нельзя было обойти.

Торговец людьми повел оставшихся у него двух невольников на восток по проторенным тропам. Земля на них была так утоптана, что там даже трава не росла. Уступы, над которыми нависали большие козырьки, сменяли один другой. Отрог все рос и рос, пока не занял почти всю восточную часть неба.

• Предыдущая
• 120/160
• Следующая