Проводник в бездну - Большак Василий Григорьевич - Страница 35
- Предыдущая
- 35/35
Вдруг что-то острое обожгло Гришу, словно ножом в грудь ударило. Боль, страшная боль пронзила тело. И исчезла куда-то, растворилась улыбка Ганса, и звуки начали размываться. Он куда-то падает, во что-то мягкое, розовое, горячее… Откуда-то слышится хрип: «партисан». Но это очень далеко. Будто на Старом Хуторе. «Неужели они дошли до Старого Хутора?» Гриша хочет подняться, опереться локтем на кочку, но кочка летит куда-то вниз, в чёрную бездну, а с нею летит и он. Потом что-то глухо застучало, такое знакомое и незнакомое, — мельница или автоматная очередь? Что-то ухнуло, и как будто даже зашевелилась болотная постель под ним. Открыть бы глаза, посмотреть, что там. Но нет сил…
— Аллес гут, — слышит, — харашьо…
Неужели так долго остаётся возле него Ганс?
Значит, он не боится наших?..
Но что это? Гриша словно едет куда-то, а лес шумит так приятно, так хорошо. А вот и голос раздался:
— Звёздочка?.. Покажи… Так это же, брат, Гриша Мовчан. Маленький партизан из Таранивки. Порядок!
Гриша едва поднял, будто склеенные, веки, застонал, попробовал пошевелить руками и не смог — обе руки и грудь в бинтах. Лежит он на пахучих еловых ветках. А над ним склонилось знакомое смуглое лицо. И брови лохматые тоже Грише знакомы, и кудри чёрные… «Швыдак?! Неужели Швыдак?..»
Гриша хотел произнести это имя, но язык не послушался его.
— Ничего, брат, до свадьбы заживёт! — Швыдак провёл жёсткой ладонью по бледному Гришиному лицу.
И тут увидел мальчишка улыбчивое лицо Ганса. Напрягся и всё-таки вымолвил едва слышные слова:
— Дядя Миша… Ганс хороший…
— Знаем, Гриша, уже знаем, — успокоил его Швыдак.
Кто-то подал ему новую пилотку. Швыдак приколол звёздочку к пилотке, надел её на Гришину голову.
— Ну, вот ты теперь настоящий боец…
Гриша заметил над собой задиристые монгольские глаза. Друг Митька!
— Гриша, а в селе уже наши, — радостно произнёс Митька.
— А… мама?
— Жива-здорова.
— А…
— И Петька, и бабушка живы…
Потом бойцы несли Гришу лесом на самодельных носилках из пахучей ёлки. Когда вышли из леса, запахло пожарищем. Зашевелился на носилках мальчишка, хотел подняться, но опять засветились звёздочки, небо закачалось, поплыло, исчезло. А когда снова пришёл в сознание, только глаза но открывались, услышал:
— Товарищ майор! Нескольких фрицев, уцелевших на болоте, извиняйте, как чертей, повытаскивали мы за воротники…
— Ведите в штаб на допрос.
Мальчишка усмехнулся. Сейчас тех, замурзанных, будут «спрашивайт».
А майор, которому докладывали про «чертей», между тем спросил:
— А не узнали ли вы, братцы, кто этот полесский Сусанин?
Мальчишка насторожился, замер на носилках. Очень уж знакомый голос. Неужели Яремченко?
— Ваш земляк, из Таранивки — Гриша Мовчан.
— Гм! Трудно узнать мальчишку. Но он, Гриша… В отца пошёл. Не из пугливого десятка. — И, вздохнув, произнёс: — Как бы доволен был отец подвигом сына… Ну, несите мальчишку в медсанроту… Он без сознания?
— Бредит всё… Какого-то дядька Антона вспоминает…
— Ну, ну… «Какого-то», — передразнил Яремченко. — А может, этот какой-то дядько Антон и заменит ему отца? Что тогда?..
Пожарище чувствуется всё явственнее, даже в горле дерёт от гари. Вот уже и Савкова улица, это Гриша досконально знает потому, что услышал голос, который из тысячи голосов узнал бы:
— А, чтоб ему не дождать с таким дедом танцевать!
После этого весёлый хохот последовал, и дед Зубатый отозвался:
— Вот такая, доложу я вам, штукенщия. Её яжыком, девчата, только тарелки горячие лижать или шковородки.
И снова раздался немного насмешливый голос Яремченко:
— Что, дед Денис, дела идут, контора пишет?
Ответила за деда, как всегда, баба Денисиха:
— А, чтоб он света-солнца не увидел, чтоб он рылся в пепле горячем, чтобы он сгорел в этом пепле!..
— Кого это она так клянёт, дед Денис?
— Да кого же? Известно, фюлера.
— Вижу, ещё есть порох в пороховницах.
— Жить можно, — ответила баба Зубатая. — Только голова стала как решето, ничего в ней не держится.
И так захотелось Грише увидеть бабу Зубатую, что он напрягся и… открыл глаза.
— Так скоро, Антон, фюлеру капут? — поинтересовалась баба Зубатая.
— Да-а, — протянул Яремченко, — по всему видно, что скоро.
— Жначит, Антон, шила наша раштет? — спросил и дед Денис.
Все притихли. Интересно было, что скажет манор. А он посмотрел на своих земляков — исстрадавшихся, обездоленных, но с верой в глазах — и сказал просто, как всегда говорил таранивцам:
— Растёт наша сила, братцы, растёт… Растёт и множится!
И, словно в подтверждение слов майора, из-за леса вырвалась эскадрилья наших бомбардировщиков в сопровождении истребителей. Бомбардировщики шли солидно, сомкнутым строем, а истребители то поднимались высоко, то опускались почти к верхушкам сосен.
Кто-то осторожно взял Гришу за локоть и тихо произнёс:
— Гриша, видишь?
Это друг, Митька… Конечно, видел Гриша наши самолёты с красными звёздами на крыльях, видел, как рождалось солнечное утро в его родной полесской стороне, и искренно радовался всему живому.
И всё живое на земле радовалось рождению нового дня.
Авторизованный перевод с украинского Вик. Максимова
Художник И. Ушаков
Большак В. Г. Проводник в бездну: Докум. повесть./Авториз. пер. с укр. Вик. Максимова; Худож. И. Ушаков. — М.: Мол. гвардия, 1979.— 160 с., ил. (Юные герои). 25 коп. 100 ООО экз.
ИБ № 1519
Большак Василий Григорьевич
ПРОВОДНИК В БЕЗДНУ
Редактор Л. Барыкина Художник И. Ушаков Художественный редактор А. Романова Технический редактор Т, Шельдова Корректор Г. Василева
Сдано в набор 28.11.78. Подписано в печать 16.05.79. А04631. Формат 84Х108 1/32. Бумага типографская М 2. Гарнитура «Школьная». Печать высокая. Условн. печ. л. 8,4. Учётно-изд. л. 8.6. Тираж 100 000 экз. Цена 25 коп. Заказ 2019.
Типография ордена Трудового Красного Знамени издательства ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». Адрес издательства и типографии: 103030, Москва, К-30, Сущевская, 21.
- Предыдущая
- 35/35
