Дочь великого грешника (Небо Монтаны) - Робертс Нора - Страница 10
- Предыдущая
- 10/101
- Следующая
– Я тоже люблю тебя, милая. Давай-ка лучше подвесим медведя, а тебе не мешает умыться.
– Я подстрелила медведя, я и подвешу…
– Не стоит шутить с мужчиной, у которого нож в руке, – лучезарно улыбнулся Бен. – Давай не будем портить друг другу кровь, а?
– Не получится! – со страстью и отчаянием воскликнула она. – И ты сам это знаешь. Понравилось бы тебе, если бы ты оказался на моем месте?
– Но я не на твоем месте, – пожал плечами Маккиннон. – Иди, умойся. Нам еще ехать и ехать.
Он выпустил ее и присел на корточки, с любопытством наблюдая, как Уилла, задыхаясь от ярости, пытается успокоиться. На всякий случай Бен не расслаблялся – мало ли чего. Он вздохнул с облегчением лишь тогда, когда девушка, свирепо топая, направилась к ручью. Пес жизнерадостно помчался за ней.
Поглядев на ощеренную пасть медведицы, Бен пробормотал:
– Чертовы бабы. Твои клыки ей симпатичнее моих комплиментов.
Закончив освежевывать тушу, Бен пришел к заключению, что обманул Уиллу, когда сказал, что ему ничего от нее не нужно. Еще как нужно. И загвоздка в том, что чем яростней он это отрицает, тем сильнее потребность.
Почти час они ехали молча. Похолодало, ветер усилился, повалил снег. Пришлось надеть дубленые куртки. Чарли с энтузиазмом носился вокруг, обнюхивая снег.
– Половина медвежьего мяса достанется тебе, – внезапно сказала Уилла. – Это будет по справедливости.
– Очень щедро.
– В том-то и проблема. Никто из нас не хочет пользоваться щедротами другого.
Маккиннон отлично ее понял – лучше, чем она думала.
– Иногда приходится глотать то, что не можешь выплюнуть.
– Не все проглотишь, можно и задохнуться. – Уилла не выдержала и с обидой произнесла: – Представляешь, он почти ничего не оставил Адаму.
Бен искоса посмотрел на ее профиль.
– Что ж, Джек всегда отличал своих детей от чужих.
Вся штука в том, что Адам Вулфчайлд – не его кровь, подумал Бен. Для Джека не было ничего важней крови.
– Все равно, Адам заслуживает большего.
И получит свое, мысленно пообещала себе Уилла.
– Не стану с тобой спорить. Но скажу лишь, что твой брат ни в чьей помощи не нуждается и отлично умеет сам решать все свои проблемы.
«Кроме Адама, у меня теперь никого не осталось», – думала Уилла. Она чуть было не сказала это вслух, но вовремя спохватилась – зачем обнажать душу перед Маккинноном?
– А как дела у Зака? Я видела утром его самолет.
– Да, он летает, проверяет изгороди. По-моему, Зак вполне доволен жизнью. Во всяком случае, у него с лица не сходит идиотская улыбка. Они с Шелли прямо молятся на свою дочку.
И не только они, мысленно добавил Бен. Он и сам любит повозиться со своей маленькой племянницей.
– Хорошенькая малышка, – кивнула Уилла. – Но все-таки трудно представить Зака Маккиннона в роли примерного семьянина.
– У Шелли не больно-то разгуляешься, – сказал Бен и, не удержавшись, ехидно спросил: – Что, все не можешь забыть моего братца?
Уилла беззлобно улыбнулась. Когда-то, еще девчонкой, она была влюблена в Зака.
– Как вспомню о нем, так внутри все и замирает, – с деланной серьезностью сказала она. – Женщина, которую поцеловал сам Зак Маккиннон, после этого уже не смотрит на других мужчин.
– Душенька, – наклонился к ней Бен и крепко взял за косичку. – Ты так говоришь, потому что я тебя еще не целовал.
– Я скорей поцелуюсь со скунсом.
Бен расхохотался и как бы ненароком коснулся ее колена.
– Между прочим, это я научил Зака всему, что он знает.
– Может, и так, но я как-нибудь обойдусь без Маккиннонов, – дернула плечом Уилла и добавила: – Смотри-ка, дым.
В ее голосе прозвучало явное облегчение. Конец пути близок, быть наедине с Беном осталось недолго.
– Бригада, похоже, обедает.
Будь на ее месте какая-нибудь другая баба, подумал Бен, я бы просто взял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал бы так, что она задохнулась бы. Сделал бы это из принципа. Но рядом с ним была не какая-то баба, а Уилла, и потому он распускать руки не стал.
– Я бы тоже перекусил. Но надо еще согнать стадо. Чувствую, еще один снегопад приближается.
Уилла согласно хмыкнула. Она тоже чувствовала запах снегопада. Но в воздухе пахло не только снегом. Еще чем-то. Кровью? Сначала Уилла подумала, что не до конца отмыла руки, но запах крови становился все ощутимей.
– Пахнет смертью, – пробормотала она.
– Что?
– Тут кого-то убили. – Уилла выпрямилась в седле, огляделась по сторонам. Ничего, полнейшая тишина. – Неужели ты не чувствуешь?
– Нет.
Но Бен знал, что ее чутью можно верить. Он тоже посмотрел по сторонам, а Чарли тем временем уже понесся вперед по снегу.
– Это у тебя из-за индейской крови такое чутье, – сказал Бен. – Наверно, кто-то из ковбоев подстрелил дичь.
Скорее всего, так оно и было. Провизии у бригады хватало, но полакомиться свежей дичью всегда приятно. Так-то оно так, однако откуда холодок недоброго предчувствия?
С неба донесся крик орла – дикий, гортанный, потом снова стало тихо. Снег ослепительно вспыхивал в солнечных лучах. Следуя не столько разуму, сколько инстинкту, Уилла направила лошадь в сторону от тропы.
– У нас нет времени на прогулки, – сказал Бен.
– Так поезжай себе.
Он выругался, проверил, расстегнут ли чехол ружья. В горах полно кугуаров и медведей. Вот черт! Ведь до лагеря всего каких-нибудь десять минут, а там наверняка горячий кофе на плите…
И тут Бен увидел. Нюх у него, может, был и похуже, чем у Уиллы, но зато на зрение он не жаловался. Снег был весь забрызган кровью. На черной шкуре бычка кровь запеклась сплошной коркой. Пес возбужденно кинулся навстречу хозяину.
– Ну и дела, – присвистнул Бен, спешиваясь. – Кто это его так раскромсал?
– Может, волки?
Уилла думала не о потерянных деньгах, а о понапрасну загубленном живом существе.
Бен покачал головой. Убить скотину, не тронув мяса? На волка что-то не похоже. И потом, где уж волку так искромсать живую плоть.
– Нет, это дело рук человека.
Уилла присмотрелась к туше и ахнула. Кто-то здорово поработал ножом – перерезал бычку горло, выпустил кишки. Чарли прижался к ее ноге, мелко дрожа.
– Тут какой-то живодер потрудился.
Она присела на корточки и подумала об убитом гризли. Там выхода не было – или ты медведицу, или она тебя. Но кому понадобилось безо всякой нужды мучить и убивать безвредную скотину?
– В двух шагах от лагеря, – удивилась Уилла. – Кровь уже замерзла. Значит, это произошло еще до захода солнца.
– Бычок из твоего стада, – сказал Бен, отыскав тавро.
– Какая разница?
Но Уилла уже взглянула на желтую бирку с номером, прикрепленную к уху бычка. Надо будет записать в учетную ведомость.
– Что это значит? В твоем стаде случалось что-нибудь подобное?
Она встала, посмотрела на струйку дыма, вившуюся над лагерем.
– Нет. – Бен тоже выпрямился. – А у тебя?
– В первый раз. И я не верю, что это мог сделать кто-то из моих людей. Да и из твоих тоже. Очевидно, в горах бродит кто-то чужой.
– Возможно.
Бен все еще хмурился, глядя на тушу. Они стояли рядом, плечом к плечу, и Уилла не отодвинулась, когда Бен погладил ее по голове и положил руку на ее плечо.
– С утра шел снег, дул сильный ветер, но, по-моему, след все же остался. Он ведет на север. Я возьму своих ребят и попробую разобраться, в чем тут дело.
– Но ведь это мой бык, не твой.
Он покосился на нее:
– Какая разница? Нам обоим нужно перегнать стадо вниз. И еще нужно сообщить в полицию о случившемся. Возьмешь это на себя, ладно?
Уилла открыла было рот, но промолчала. Бен прав. Следопыт из нее никудышный, а вот с официальными инстанциями она договориться вполне может. Кивнув, Уилла направилась к лошади.
– Я поговорю со своими ребятами.
– Будь поосторожней, – сказал он, на миг коснувшись ее руки.
Уилла легко запрыгнула в седло.
- Предыдущая
- 10/101
- Следующая