Дочь великого грешника (Небо Монтаны) - Робертс Нора - Страница 13

• Предыдущая
• 13/101
• Следующая

– Подожди, мама. Послушай. – Тэсс ухватила бросившуюся к холодильнику мать за край халата. – Все не так просто.

– Моя дочь – миллионерша. Коровья королева! – Луэлла хлопнула пробкой, открывая шампанское. – Подумать только!

– Я должна прожить там год. – Тэсс вздохнула, глядя, как мать прижалась ртом к горлышку бутылки и высосала пузырьки. – Мы трое должны прожить там целый год, вместе. Иначе не получим ни шиша.

Луэлла облизала губы.

– Ты должна прожить год в Монтане? На ранчо? – Голос ее задрожал. – С коровами? Ты – с коровами?

– Таково условие. Я и две других сестры. Вместе. Продолжая держать в одной руке бутылку, а другой опершись на стол, Луэлла начала хохотать. Она хохотала так долго, что по толстому слою пудры потекли слезы, смешанные с черной тушью.

– Господи Иисусе, этот сукин сын всегда умел меня рассмешить.

– Рада, что тебе это кажется таким забавным, – ледяным тоном произнесла Тэсс. – Можешь тут хихикать все ночи напролет, пока я буду в этой Тмутаракани наблюдать за тем, как растет трава.

Луэлла щедро плеснула шампанского в кофейные чашечки.

– Дорогая, но ты ведь всегда можешь плюнуть на все это и продолжать жить своей жизнью.

– И отказаться от нескольких миллионов? Ну уж нет.

– Нет. – Луэлла уже успокоилась и разглядывала дочь, которая с самого рождения оставалась для нее полной загадкой. Такая хорошенькая, думала Луэлла, такая холодная, такая уверенная в себе. – Нет, ты не откажешься. Ты все-таки истинная дочь своего отца. Ничего, Тэсс, как-нибудь продержишься.

Интересно, думала Луэлла, что еще ждет ее дочь через год, кроме трети наследства? Сгладит ли время все углы или, наоборот, заострит их еще больше?

Она взяла чашки с шампанским и протянула одну дочери.

– Когда ты отправляешься?

– Знаешь, что я сегодня утром купила первым делом? – Тэсс тяжело вздохнула. – Эти чертовы сапоги. – Слабо улыбнувшись, она глотнула шампанского. – Ничего. Это всего лишь один год.

В то время как Тэсс пила с матерью на кухне шампанское, Лили стояла на краю пастбища и смотрела на пасущихся коней. Она никогда не видела более прекрасной картины: ветер шевелит гривы, а вдали синеют горы с белоснежными верхушками.

Впервые за этот месяц она спала как сурок – без снотворного, без кошмаров, убаюканная тишиной.

Сейчас тоже было тихо. Она слышала, как где-то вдалеке шумит мотор – этакое тихое жужжание. Слышала, как Уилла разговаривает с кем-то об уборке урожая. Но Лили не хотелось никому попадаться на глаза. Она могла целую вечность стоять тут и смотреть на лошадей – ее никто не трогает, и она никого не трогает.

Целых три дня Лили была предоставлена самой себе. Ей никто не мешал бродить по дому, разгуливать по ранчо. Если она сталкивалась с мужчинами, те прикладывали руку к полям шляпы. А что они там себе про нее думали и болтали, Лили мало заботило.

Здесь был дивный воздух. Куда ни взглянешь, думала Лили, непременно увидишь что-нибудь красивое – стремительно бегущий по камням ручей, порхающую по лесу птичку, бредущих по тропинке оленей.

И в этом раю она проживет целый год.

Адам стоял с корзиной в руке и наблюдал за Лили. Он знал, что она приходит сюда каждый день. Она выходила из дому, проходила мимо амбара, огибала загон и останавливалась на краю пастбища. И стояла у загородки – такая тихая, такая спокойная. И такая одинокая.

Адам выжидал, понимая, что Лили надо побыть одной. Ей требовалось прийти в себя, а это дело сугубо личное. Но в то же время он чувствовал, что ей нужен друг. Поэтому он направился к ней, по дороге производя как можно больше шуму, чтобы не напугать ее внезапным появлением. Она повернула голову и улыбнулась – слабо и неуверенно, но все же улыбнулась.

– Извините. Я помешала?

– Никому вы не помешали.

Лили уже немного привыкла к Адаму и не чувствовала себя с ним скованно. Она отвела взгляд и снова стала смотреть на лошадей.

– Мне так нравится наблюдать за ними.

– Вы можете поглядеть поближе. – Самому Адаму не нужна была корзина с зерном, чтобы подманить лошадь. Любая подходила, стоило ему только позвать. Адам протянул корзину Лили. – Потрясите погромче.

Она потрясла и, увидев, как несколько лошадей встряхнули головами и прислушались, радостно заулыбалась. Лошади подрысили к ограде. Не раздумывая, Лили зачерпнула горсть зерна и начала кормить красивую каурую кобылу.

– Вам, кажется, приходилось иметь дело с лошадьми прежде. В ответ на замечание Адама Лили поспешно отдернула руку.

– Простите. Мне следовало спросить разрешения.

– Все нормально. – Он огорчился, что согнал улыбку с ее лица и загасил появившийся было блеск в серо-голубых глазах. «Они у нее того же цвета, что вода в озере на закате солнца», – подумал Адам. – Иди сюда, Молли.

Услышав свое имя, рыжая кобыла легкой рысью подбежала к воротам. Адам подвел лошадь к загону и надел ей на голову уздечку.

Лили смущенно вытерла руку о джинсы и нерешительно шагнула к ним.

– Ее зовут Молли?

– Да.

Он не отрывал глаз от лошади, давая Лили шанс немного расслабиться.

– Какая красивая.

– Это отличная верховая кобыла. Спокойная. Ход чуть жестковатый, но она способная. Правда, малышка? А вы умеете ездить по-западному, Лили?

– Я – что?

– Вас, наверное, учили на английский манер. – Стараясь не напирать, Адам расстелил на спине Молли одеяло, которое принес с собой. – Нэйт держит у себя несколько английских седел. Если захотите, можем у него взять.

Она сцепила руки, словно хотела унять дрожь.

– Я не совсем понимаю.

– Разве вы не хотите прокатиться верхом? – Он водрузил на Молли одно из старых седел Уиллы. – Я думал, мы поедем покататься недалеко в горы. Там можно встретить лося.

Лили овладели одновременно страх и искушение.

– Я не садилась на лошадь… очень давно.

– Но вы же не забыли, как это делается. – Адам прикинул на глаз длину ее ног и подогнал стремена. – А когда познакомитесь с окрестными местами, сможете ездить одна. – Он обернулся и поймал взгляд, который она бросила на ранчо, словно измеряя расстояние до дома. – Вам не нужно меня бояться.

Она ему сразу поверила. Этого-то она и испугалась – того, что так легко поверила. Сколько раз она верила словам Джесса?

Но это в прошлом, напомнила она себе. Все кончено. Она может начать новую жизнь, если постарается. – Я бы с удовольствием покаталась немного, если вы считаете, что в этом нет ничего такого.

– А что такого тут может быть? – Он шагнул к ней, но инстинктивно остановился, увидев, как она отпрянула назад. – Не обращайте внимания на Уиллу. Сердце у нее доброе, да и щедрое тоже. Просто сейчас оно кровоточит.

– Я знаю, она очень расстроена. У нее есть для этого веские основания. – Не удержавшись, Лили погладила Молли по морде. – А тут еще эту несчастную корову нашли. Не представляю, кто мог такое сотворить. Уилла очень сердитая. И очень занятая. Она все время что-нибудь делает, а я… просто брожу тут и все.

– Вы бы хотели чем-нибудь заниматься?

Теперь, когда между ними стояла лошадь, улыбаться было совсем нетрудно.

– Только не кастрировать бычков. Я слышала их рев сегодня утром. – Она передернулась, потом улыбнулась собственной слабости. – Я вышла из дому, прежде чем Бесс заставила меня позавтракать. Иначе, боюсь, меня бы вырвало прямо на месте.

– Привыкнете.

– Вряд ли. – Лили вздохнула, не замечая, что их руки почти соприкасаются на шее лошади. – Уилла к подобным вещам относится просто. Она такая решительная и уверенная в себе. Я завидую людям, которые твердо знают, чего хотят. Я для нее – досадная помеха. Я потому и не делаю ничего, что боюсь поговорить с ней, спросить, чем бы я могла помочь.

– Вам вовсе незачем ее бояться. – Продолжая поглаживать кобылу, Адам коснулся руки Лили, но она поспешно отдернула руку. – Но вы могли бы спросить и меня. Я не отказался бы от помощи. Я про лошадей, – пояснил он в ответ на ее непонимающий взгляд.

• Предыдущая
• 13/101
• Следующая