Голос из прошлого (Луна над Каролиной) - Робертс Нора - Страница 22

• Предыдущая
• 22/81
• Следующая

«Может быть, люди и не умирают от скуки, — решила Фэйф, — но, черт возьми, непонятно, как они с ней уживаются". Когда в детстве она жаловалась, что ей нечего делать, взрослые сразу же придумывали какое-нибудь скучное поручение, а она ненавидела домашние дела почти так же сильно, как скуку, однако некоторые уроки жизни усваиваются с большим трудом.

Фэйф, томясь от скуки за кухонным столом, откусила печенье. Уже больше одиннадцати, а она все еще не одета, все еще в шелковом халате, который купила, когда ездила в Саванну в апреле. И халат этот ей тоже надоел. Одно и то же, день за днем, месяц за месяцем.

— У вас опять припадок ennui, мисс Фэйф? — спросила с ужасающим французским акцентом Лайла. Она иногда пользовалась французскими словечками, так как ее бабушка была креолкой, но главным образом потому, что они приятно щекотали ее самолюбие.

— Здесь никогда ничего не происходит. Каждое утро такое же, как вчерашнее, и день проходит впустую.

Лайла самозабвенно терла стойку с посудой. Она уже час занималась этим делом, ожидая, когда Фэйф забредет в кухню. Она имела на нее виды.

— Наверное, вам нужно побольше двигаться. — И Лайла взглянула на Фэйф. Глаза у нее были добрые, карие. Взгляд совсем бесхитростный, отшлифованный долгой практикой.

Она знала ту, на которую нацелила свой мнимо бесхитростный взгляд. Она нянчила мисс Фэйф со дня ее рождения, и Лайла любовно вспомнила, как крошка верещала и размахивала кулачонками, не принимая мир, в который только что пришла. Лайла сама с двадцати лет стала частью мира Лэвеллов. Ее наняли помогать по дому, когда миссис Лэвелл вынашивала мистера Кейда.

Тогда ее волосы, ныне цвета соли с перцем, были черны, как вороново крыло, а бедра чуточку поуже, чем сейчас, но она следила за собой и считала, что с возрастом превратилась в зрелую женщину с прекрасной фигурой. Цвет ее кожи напоминал карамель, которую она растапливала и потом обмакивала в нее яблоки к каждому Хэллоуину <Вечер 31 октября накануне Дня Всех Святых традиционно отмечается в США как "праздник всякой нечисти".>. Она любила подчеркнуть цвет лица яркой губной помадой и всегда носила ее в кармане фартука. Замужем она никогда не была. Не то чтобы не представлялось случая. У Лайлы Джексон в свое время имелось немало поклонников, но выйти за кого-нибудь из этих красавцев замуж? Это совсем другой коленкор. Лайла предпочитала оставить все как есть, то есть иметь поклонника, который в условленный час звонит в дверь и сопровождает ее, куда ей заблагорассудится. И пусть обхаживает ее весь вечер, чтобы она была к нему благосклонна.

А выйти замуж означало бы, наоборот, ухаживать за ним, терпеть его характер, видеть, как он чешется за столом и рыгает. Нет, она предпочитала другой образ жизни и поэтому сейчас живет в прекрасном доме, и, черт побери, "Прекрасные грезы" принадлежат ей не меньше, чем хозяевам. Лайла любила мужское общество, но не желала отягощать себя разными проблемами. Прижиматься к кому-нибудь время от времени было очень приятно, и она себе в этом не отказывала.

А вот теперь Лайла с жалостью смотрела на мисс Фэйф. Недостатка в мужчинах у нее не было, но проблем было гораздо больше. И большую часть из них она создает себе сама! Некоторые цыплята, по убеждению Лайлы, всегда ходят по птичнику кругами.

— Может быть, вам проехаться куда-нибудь? — предложила Лайла.

— Куда? — Фэйф неохотно пригубила кофе. — Все повсюду одинаково, в любом направлении.

Лайла вынула помаду и подкрасила губы, глядясь в хромированную поверхность тостера.

— Когда у меня плохое настроение, я отправляюсь по магазинам.

Фэйф вздохнула, прикидывая в уме, что не помешало бы съездить в Чарлстон.

— Да, лучше ничего не придумаешь.

— Ну и замечательно. Походите по магазинам, и развлечетесь. Вот вам списочек.

Фэйф моргнула и уставилась на список необходимых покупок, которым Лайла помахивала перед ее носом.

— Что? Я не собираюсь ездить по бакалейным лавкам.

— Но вам все равно делать нечего, вы сами так сказали. И томаты должны быть зрелые, слышите? И купите ту самую мастику для пола, что рекламировали по телевизору. Надо попробовать, может, она действительно стоящая.

И Лайла отвернулась к раковине, чтобы скрыть улыбку: очень уж смешно ее девочка разинула рот.

— Потом поезжайте в аптеку и купите пену для ванны медово-молочную. А на обратном пути заберите из химчистки все, что я сдала на прошлой неделе, это по большей части ваши вещи. Одних шелковых блузок у вас полсотни.

Фэйф прищурилась.

— А еще какие будут поручения? — спросила она сладеньким голоском.

— Да там все прописано черным по белому. Будет вам чем заняться часа на два и разогнать скуку. А теперь идите и одевайтесь. Грешно так лениться и расхаживать в халате до полудня. Идите, идите. Одевайтесь.

Лайла взмахнула рукой, выдворяя Фэйф из кухни, и выхватила у нее из-под носа чашку и тарелку.

— Но я же не кончила завтракать.

— Я не заметила, чтобы вы ели, — только ковыряли вилкой и вздыхали. А теперь отправляйтесь и займитесь для разнообразия полезным делом.

Лайла сложила на груди руки, нагнула голову и воззрилась на Фэйф. Она умела так смотреть, что мороз по коже подирал у самого храброго человека. Фэйф нарочито медленно поднялась из-за стола, фыркнула и вышла, крикнув:

— Не знаю, когда вернусь.

Качая головой и усмехаясь, Лайла допила кофе Фэйф.

— Некоторые цыплята понятия не имеют, кто в птичнике главная наседка.

***

Потребовалось три года уговоров со стороны Уэйда и восемнадцать щенят, которых за это время принесла гиперсексуальная лабрадорка, чтобы Дотти Ветрам согласилась наконец на стерилизацию суки. Последний помет из шести щенят только что отняли от материнских сосцов, и, пока мамаша спала после операции, Уэйд делал тихо повизгивающему потомству необходимые прививки.

— Я не могу смотреть на эти иголки, Уэйд.

— А вам и не надо на них смотреть, миссис Бетрам. Почему бы вам не подождать в приемной?

— Нет. — Она схватилась руками, дрожащими, как крылья бабочки, за щеки, и близорукие глаза взволнованно блеснули за толстыми стеклами очков. — Мне кажется, я должна остаться…

И она замолчала, наблюдая манипуляции Уэйда со шприцом.

— Максин, проводи миссис Бетрам в приемную. — И он подмигнул ассистентке. — Я справлюсь один.

Собака миссис Бетрам, Сэди, спокойно спала в послеоперационной, старый кот мистера Клингла, Сильвестр, шипел и пронзительно мяукал в своей клетке, а живчик Питер, бельчонок из зооуголка начальной школы, бешено вертелся в своем колесе, доказывая, что вполне выздоровел.

Это был собственный маленький рай доктора Уэйда Муни.

Он кончил прививать последнего щенка, а тем временем остальные отпрыски Сэди кувыркались, теребили шнурки его ботинок, оставляли лужицы на полу. Миссис Бетрам заверила его, что для пяти щенков она уже нашла "добрые руки", и, как всегда, он мягко отклонил ее предложение взять одного себе. Однако у него имелись кое-какие соображения насчет того, где пристроить этого последнего.

— Док, вам помочь? — заглянула в дверь Максин.

— Все готово. Давай собирать поголовье.

— Они такие милые. — В темных глазах Максин блеснули озорные искорки. — Я думала, что вы возьмете одного себе.

— Начав однажды, уже не остановишься, — ответил Уэйд.

— Хотелось бы мне взять щеночка, но боюсь, что не смогу уделить ему достаточно времени. — Максин, помимо того, что работала у Уэйда, училась на втором курсе колледжа. — А, кроме того, папа меня просто убьет, если я заведу третью собаку, — тяжело вздохнула она.

Уэйд только улыбнулся. Отец Максин обожал свою дочь.

— Я отнесу малышей, док Уэйд. — И Максин взяла корзину с щенятами. — А что сказать миссис Бетрам о Сэди?

— Она может забрать ее ближе к вечеру. Примерно в четыре. Да, и попроси ее никому не отдавать последнего щенка. Я кое-кого имею в виду.

• Предыдущая
• 22/81
• Следующая