Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991 - Раззаков Федор Ибатович - Страница 49

Некоторое падение зрительского интереса к кинематографу не могло не беспокоить руководителей союзного Госкино. Причем это беспокойство возникло еще в 1975 году, когда пятерка тогдашних фаворитов проката собрала аудиторию в 187 миллионов 100 тысяч зрителей, что оказалось меньше прошлогодних показателей на целых 72 миллиона. А в лидерах проката оказалась насквозь коммерческая мексиканская мелодрама «Есения», установившая небывалый зрительский рекорд – 91 миллион 400 тысяч.

По мнению социологов, этот успех ясно сигнализировал о том, что советский зритель все больше тяготеет к красивой сказке, к развлекательному кинематографу. Причем так было не только у нас, но и во всем мире, где тогда, во второй половине 70-х, происходили схожие процессы, вызванные приходом в кинотеатры нового поколения. Например, Голливуд стал снимать зрелищные блокбастеры вроде «Челюстей» (1975) Стивена Спилберга и «Звездных войн» (1977) Джорда Лукаса, которые собирали баснословные доходы. Так высший американский истеблишмент пытался увести молодежь подальше от политики. Эскперимент удался: молодые люди времен вьетнамской войны и конца 70-х – две совершенно разные субстанции: если первые были бунтовщиками, то вторые – аполитичными конформистами.

Судя по всему, советский высший истеблишмент решил пойти по американскому пути. Понимая, что молодежь страны все сильнее левеет и вестернизируется, было решено не нагружать ее сознание проблемным кинематографом, а дать побольще зрелища. Но с советской спецификой – то есть с сохранением той идеологической начинки, которая всегда была отличительной особенностью советского искусства. Правда, в новых условиях начинка эта должна была видоизменяться, принимая более привлекательные для молодой аудитории формы.

Кроме этого, началось постепенное повышение цены на билеты в кинотеатрах: если до середины 70-х детский билет стоил 10 копеек, а взрослый – 25, то теперь ситуация изменилась. Если цена детского билета осталась неизменной, то цена взрослого поднялась до 30 копеек, а на двухсерийные фильмы выросла сначала до 50, а к концу десятилетия до 70 копеек. Все это позволило государству смягчить удар по бюджету, вызванный некоторым падением зрительского интереса к большому кинематографу.

Для молодого читателя поясню, что повышение цен в СССР не чета нынешнему, российскому. Если сегодня инфляция растет ежемесячно и затрагивает практически все цены (начиная от хлеба и заканчивая жильем), то в Советском Союзе это были единичные случаи, которые на общем благосостоянии людей почти не сказывались. Более того, государство старалось компенсировать даже выборочное повышение цен как можно максимально: например, в конце 70-х средняя зарплата в стране выросла до 200 рублей, и прибавка была равна почти 50 рублям (на нее можно было более 150 раз сходить в кино на односерийный фильм и более 50 раз на двухсерийный).

Между тем переход советского кинематографа на коммерческие рельсы проходил постепенно, причем на вполне демократической основе. То есть волевых решений никто не принимал, а даже наоборот – в кинематографических кругах была устроена дискуссия по этому поводу. Причем споры происходили весьма жаркие. Например, осенью 1976 года на очередном пленуме Союза кинематографистов, посвященном проблемам режиссуры, практически каждый из выступавших в той или иной мере высказывал свою точку зрения на эту тему. Приведу лишь несколько примеров.

Б. Бунеев (режиссер): «Молодежь – наш основной зритель – уже не та, как мы ее себе представляем. Иные критерии хорошего и плохого. Любовь настоящая, а не как в кино. Надо разговаривать со зрителем на самые волнующие темы. Есть вредная теория: кино – зеркало жизни. Нет, это неверно».

Б. Шамшиев (режиссер): «Настоящие мужчины делают американское кино – яркое, сильное».

М. Швейцер (режиссер): «Надо пойти на определенные новые приемы, затраты, чтобы взять зрителя. Нужны общечеловеческие мотивы, чтобы смотрели за рубежом. Наша трактовка проблем всегда узка, она не затрагивает зрителя».

Ю. Александров (директор «Союзинформкино»): «Проблема вкуса – элитарная проблема. Интеллигенты неплохие люди, я лично против них ничего не имею. Но они составляют зрительское меньшинство, и мы не можем на них ориентироваться. Мы должны создавать интересный зрелищный фильм любой ценой».

А вот иная точка зрения.

Э. Шенгелая (режиссер): «Нельзя допускать голосование пятаком (имеется в виду пятикопеечная монета, которая в СССР была в ходу. – Ф.Р.). Рентабельность не за счет безвкусицы».

С. Герасимов (режиссер): «Искусство судят по вершинам. Надо завоевывать зрителя, но не любыми средствами. «Председатель» и «Премия» не имели зрительского успеха. Уступки делать нельзя. Правда – главный герой всякого искусства».

Примерно с 1978 года Госкино СССР начало внедрять коммерческую модель при сохранении того объема выпуска фильмов, который тогда существовал (150 картин в год). Предложение отдельных советчиков сократить ежегодное число картин хотя бы на два-три десятка Госкино отметалось с порога, поскольку в таком случае пришлось бы пойти на серьезные издержки: например, пришлось бы сокращать штаты киностудий, что вызвало бы явное недовольство в республиках. Короче, требовались такие изменения, которые не разрушали бы привычный уклад. Поэтому и выбран был иной путь: при сохранении того же количества ежегодно выпускаемых картин был несколько расширен их жанровый диапазон. При этом все больший упор делался не на проблемное кино, а именно на развлекательное, которое было удобно во всех отношениях: и «кассу» делало, и идеологии впрямую не касалось. Кстати, о последней.

Как уже говорилось, идеи социалистического реализма в советских фильмах хоть и были неизменны, однако могли теперь видоизменяться, принимая более привлекательные для молодой аудитории формы. Как говорится, коммерция даже в социалистических условиях диктовала свои законы. Например, при сохранении общей целомудренности советского кинематографа, в ряде новых картин было разрешено использовать эротику из разряда мягких (причем это касалось не только отечественных картин: во второй половине 70-х подобные сцены перестали активно вырезать даже в отдельных западных лентах, выходивших в советский прокат). Были разрешены и сцены жестокости: то есть в фильмах стало больше мордобоя, а злодеям «развязали руки» – иные из них так ими махали, что отдельные впечатлительные зрители даже закрывали глаза от страха (в качестве примера приведу фильм «Пираты ХХ века», где пират Салех в исполнении Талгата Нигматулина с особой ожесточенностью пытал пленных советских девушек).

От себя замечу, что даже в условиях спада посещаемости советских кинотеатров, когда у власти был огромный соблазн разрешить своему кинематографу начать «ковать деньги» на человеческих пороках – то есть поставить на поток создание разного рода «ужастиков» или эротических мелодрам, – этого сделано не было. Советское искусство даже в непростых для себя условиях продолжало следовать своей магистральной линии – не идти против высших законов человеческой морали.

Вводились тогда и другие новшества – экономические. Так, в 1978 году Госкино СССР пробило через Совет министров СССР постановление, которое ввело фиксированные добавки за категорию фильма, поставив при этом порог окупаемости в зависимости от сметной стоимости, а также установило нормы отчислений в фонд студий и дополнительных вознаграждений авторам.

Однако поворот в сторону коммерциализации советского кинематографа нес в себе и существенные издержки. Так, в кинотеатрах заметно сузился диапазон показа советской киноклассики, поскольку на ней практически невозможно было «сделать план». В итоге из широкого репертуара оказались выброшены почти все фильмы прошлых лет, особенно те, что были сняты до середины 50-х годов. Единственным местом их показа теперь стало ЦТ, а вот в кинотеатрах эти фильмы практически не шли, уступив место кассовым хитам, как прошлых, так и нынешних лет.