Продайте мне хоть что-нибудь - Рудина Татьяна Рудольфовна - Страница 43
- Предыдущая
- 43/44
- Следующая
– Давай, – говорит.
Голос ее меня насторожил немного. Голос какой-то не совсем детский. И не стеснительный совсем.
– Танюш, может, варенье хочешь?
– Сигарету дай.
Я опешила. Я вспомнила, что маленькая я любила покурить, но все-таки постарше, лет с десяти стала пробовать, наверное. Но не в пять же. А Маленькой Тане никак не больше пяти было.
– Танюш, – говорю, – ты что? Нельзя детям курить. Я очень жалею, что не бросила, – это такая гадость!
А она смотрит на меня с таким недетским прищуром и руку к пачке тянет. Я хотела дать ей по руке сначала, но тут же вспомнила слова Светлой головы: «Все разрешать безоговорочно».
И Маленькая Таня достает сигарету из пачки, профессиональным жестом открывает мою зажигалку Zippo своими маленькими ручонками и закуривает!
И курит! Затягиваясь глубоко!
Я впервые затянулась лет в четырнадцать, я это точно помню. Помню, как мне стало плохо и я тут же выбросила пачку сигарет «Пегас», которые купила. И сказала себе, что в жизни не возьму в рот эту гадость.
И вот мы сидим напротив друг друга и курим. Я же думала, я с ребенком буду сидеть. Конфетами ее, Маленькую Таню, угощать, а тут – на тебе!
И о чем с ней говорить? Но, помня слова психолога, начинаю беседу:
– Танюш, чего тебе хочется? Что хочешь, то и делай. Я тебе разрешаю.
А она меня вроде как и не слушает. Не произвели на нее мои слова никакого впечатления. Курит молча. Думает себе свое что-то.
– О чем думаешь? – спрашиваю.
– Слуууушай, ну что купить?
– А что ты хочешь, Танюш?
– А ничего не хочу.
– А зачем же тогда?
– Ну хочется чего-то.
– А что тебе надо?
– Да не надо ничего.
– А зачем тогда?
– Ну говорю же – хочется.
Вот это да! Не детский какой-то разговор совсем получается.
– Ну, ладно, покажи, что у тебя есть, – говорит Маленькая Таня.
– Я сейчас не могу, понимаешь, муж спит, мы его разбудим. Я тебе завтра покажу, хорошо?
– Неинтересно с тобой. Пойду, пожалуй.
И ушла. То есть пропала. В эту ночь я, само собой, не заснула. Какой тут сон. Зато целый день ходила как во сне. Ждала новой встречи. Все думала, как себя вести правильно. Но ничего хорошего не придумала. Только достала из шкафа все обновки за последний год, чтобы Маленькой Тане показать, если снова попросит.
Сложила все в гостиной. Много получилось. Все стулья и диван заняла. Пришел муж с работы. Увидел склад вещей и равнодушно спросил:
– Ты что – эмигрировать собралась?
– Да вот хочу от лишнего избавиться.– Давно пора, – опять равнодушно сказал муж и пошел смотреть снукер.
Маленькая Таня уже ждала меня на кухне и курила.
– Ну где ты там шляешься?
– Да вот с мужем общалась, – начала оправдываться я.
– Ну что, мечи на стол кирпичи.
– Да-да, Танюш. Сейчас. Поужинать хочешь или чайку?
– Выпить дай.
– Чего выпить?
– А чего у тебя есть?
– Сейчас посмотрим. Минеральная с газом есть, кока-кола, вот сын не допил.
– Я сказала «выпить», а не «попить».
У меня все сжалось внутри. Это что же за ребенок такой? В пять лет – выпить? Что делать-то? И тут опять вспомнился категоричный голос Светлой головы: «РАЗРЕШАТЬ АБСОЛЮТНО ВСЕ!» Ну что тут делать? Все-таки попробовала отговорить:
– Танюша, милая! Я тебя умоляю, не начинай. Я сама пила – знаю, что это такое. У тебя вся жизнь впереди. Ты знаешь, что такое женский алкоголизм? Это же страшная болезнь. Неизлечимая.
И тут мне стало еще страшнее. Что я говорю? Я же НЕНАВИЖУ эти слова. Именно от этих слов я и начала пить в молодости. Моя бабка-учительница донимала меня этими словами с детства. Мало того. Она мне вырезала статьи из всех журналов и газет о пьянстве. Ну как тут было не начать? Спасибо тебе, бабушка, большое!
И я достала бутылку красного сухого, пылившуюся в ожидании каких-нибудь гостей. Сама открыла. Сама налила.
Маленькая Таня выпила залпом. Потом откинулась на спинку стула и весело и визгливо прокричала:
– Милаяяя!!!
Все. Шандец. Дежа вю. Я вспомнила эту свою «Милую». «Милая» произносилась всегда, когда наступал приход. Независимо от того, кто был этой «Милой». «Милой» мог быть любой мужик. «Милаяяяя» – это не обращение. Это долгожданное состояние души.
– Ой хорошоооо! Давай еще вдогонку!
Налила Маленькой Тане еще. Она заметно подобрела.
Шаловливой стала, даже обаятельной, несмотря на весь ужас ситуации.
– Ну, что? За дело! Пошли твое шмотье смотреть.
Я покорно поплелась за ней в гостиную.
– Ну, с чего начнем?
– Танюша, вот смотри. Пальто, как я люблю. Халатное.
– Меряй давай.
Быстрыми судорожными движениями напяливаю пальто и заискивающе смотрю на Маленькую Таню. Строго смотрит. Оценивает. Говорит:
– Скидывай (уд. на посл. слоге). Не идет. Выбрасывай.
– Как – выбрасывай, Танюша? Как же – выбрасывай? Я за него такие деньжища отдала! Я его из Италии перла. Я его люблю!
– Я сказала – выбрасывай! И не такие уж ты деньжища за него отдала. Меня-то не дури.
РАЗРЕШАТЬ АБСОЛЮТНО ВСЕ!
– Хорошо, Танюш. Я его завтра выброшу.
– Неееет! Сейчас.
– Куда сейчас?
– В окно!
– Неееет!!!
– Дааааа!!! И БЕЗОГОВОРОЧНО!
Это же мне Светлая голова сказала – «БЕЗОГОВОРОЧНО»! Господи, откуда Маленькая Таня узнала? Что же делать? И спорить нельзя. Ясно же было сказано: В ВАШЕМ СЛУЧАЕ – БЕЗОГОВОРОЧНО. Ужас какой. Как дорого лечение-то выходит!
А Маленькая Таня тем временем открывает окно и идет к моему дорогому, ненаглядному, любимому пальто. Волочит его по полу, с трудом поднимает, встает на цыпочки и выталкивает его из окна.
– Чтобы завтра же было новое! Красное хочу!
– Танюша, умоляю, заклинаю, только не красное. Я в жизни красное пальто не надену. Какое хочешь куплю, только не красное.
– Красное! Only красное!И опять исчезла.
Надо сказать, что проснулась я с неожиданно хорошим настроением. Во-первых, я спала. От шока, наверно. А настроение было еще хорошим от того, что мне предстояло купить во что бы то ни стало пальто. Потому что это уже необходимость, а не блажь. И пусть – красное. Чем сложнее – тем интереснее. И я пошла на дело. Пришлось идти в дорогие магазины – Маленькая Таня очень хорошо разбиралась, что почем, – это я уже поняла. Маленькую Таню не проведешь. Халатное было действительно не дорогое, хоть и любимое.
Я стоптала ноги в кровь, пока я нашла пальто, которое, я надеялась, понравилось бы Маленькой Тане. Оно мне самой, как ни странно, понравилось, хоть и красное. Но цвет глубокий красный. Цвет Ришелье – так я его назвала. Оно было совсем не халатное, а наоборот – приталенное, выше колена. И даже меня как-то молодило. Короче – неожиданно хорошо. Даже мужу понравилось. Хоть я ему стараюсь не все показывать, что покупаю. Но тут он не мог бы не заметить. Красного у меня никогда не было. И «это куплено еще до выборов» не сработало бы.
«Это куплено еще до выборов» – легендарная фраза моей матери – прочно вошла в семейный фольклор. Сказала она ее, когда мой отец набросился на нее, увидев на ней очередную новую тряпку. И сказана она была вне всякого временного контекста. Что придавало абсолютный абсурд этим словам. Никаких выборов не было уже сто лет и сто лет вперед не ожидалось. До каких выборов?
С тех пор и мой муж мне все время говорит, увидя на мне что-то новое:
– Ну что, до выборов еще?
А тут даже не сказал. Понравилось пальто. И я в нем. Но самое главное: Маленькая Таня одобрила. Захваливать, конечно, не стала.
– Ничего, – сказала. Это от нее первая похвала была. Я аж выдохнула от счастья. Боялась – опять выбрасывать станет. Но Маленькая Таня добрее в этот раз вообще была. Я ей налила, правда, сразу шампанского, знала, что оно ей понравится. Додумалась – запаслась на всякий случай.
Но потом все-таки началось. Она всю бутылку выжрала, Маленькая Таня. Никак я ее не могла остановить. И вино потребовала недопитое – помнила, что осталось полбутылки. И с сигаретой в зубах пошла делать очередную ревизию.
- Предыдущая
- 43/44
- Следующая
