Запасный выход (СИ) - Туманов Константин - Страница 3

• Предыдущая
• 3/64
• Следующая

Удивленный столь необычным вопросом, я лишь кивнул.

- Тогда эта история как раз для тебя. В том смысле, что тебе будет легче воспринять эту информацию. Ты готов услышать нечто, что вполне может перевернуть представления о мире?

- Прекращайте уже интриговать, Виктор Викентьевич, - я заинтересованно уставился на него и оперся спиной о холодильник, баюкая в руках чашку с ароматным напитком.

- От вас я готов услышать все что угодно. Как раз вы любовью к фантастическим историям не отличаетесь.

Старик неожиданно молодо ухмыльнулся, подмигнул, и тоже взял в руки чай:

- Только об этом разговоре, я тебя прошу, пока никому не говори. Ни о его сути, ни о том, что он вообще состоялся. Договорились?

- Вы же знаете, - я неопределенно пожал плечами, - в излишней болтливости я пока замечен не был.

- Так то замечен, - подколол собеседник, и мы негромко рассмеялись старой как мир шутке.

- В последние годы перед развалом Союза, - старый физик вновь стал серьезен, - наш отдел в институте занимался так называемыми спонтанными волновыми проявлениями. Проще говоря, в некоторых местах на Земле приборы фиксировали некие электромагнитные аномалии. Я говорю некие, потому что исследованы они тогда толком так и не были. Встречались крайне редко, мы знали лишь о трех таких местах на территории Советского Союза. Да и просто засечь их не так-то легко. Возникали эти явления, назовем их так, лишь эпизодически, нерегулярно. И для засечки нашей аппаратурой необходимо было оказаться не только в определенном месте, но и в нужный момент. Сам понимаешь, что подобные совпадения как минимум редки.

- Да и ресурсов в отделе было не так чтобы и богато, - немного помолчав, продолжил он рассказ. - Мы же не могли предъявить руководству института что-то общественно или научно полезное, какой-то "выхлоп" от наших исследований. Вот и вели их больше вопреки системе, чем благодаря ей. А потом всем и вовсе стало не до того. Институт быстро развалили, сотрудников разогнали, здания приватизировали. Очередной торговый центр построили. Кто-то, как я, ушел на пенсию. Некоторые подались в предприниматели. Да везде так было, сам знаешь. Сам видел человека, закончившего кроме новосибирского политеха "плехановку" в Москве. Трусами женскими на рынке торговал.

Я задумчиво кивнул и отхлебнул чая из своей кружки. Чем занимался Виктор Викентьевич, в подробностях до сего дня слышать не доводилось. Не то, чтобы эта тема считалась все эти годы запретной, просто на нее негласно было наложено некое табу. А потому разговор уже становился интересным.

- Так вот. Только три человека из нашего отдела продолжили заниматься разработкой этой темы на голом энтузиазме, в свободное, так сказать время. И двое из нас тогда осели не здесь, а в Горно-Алтайске именно по той причине, что там находится одна из трех известных нам аномалий. Ну, не прямо в самом городе, но относительно недалеко, на территории нынешнего Каракольского природного парка Уч-Энмек. Двое, в том числе и я, вели больше теоретическую работу.

- Мне выпало поближе к "цивилизации", все-таки там небольшой городок, а не научный центр. А Игорь Обойников осуществлял непосредственный съем информации на месте. Третий же наш товарищ, Александр Ивакин, в начале 2000-х годов, когда, собственно, и образовался парк, устроился туда лесником. Он работал с измерительной и контрольной аппаратурой, которую мы установили на месте. Сам понимаешь, у него был свободный доступ в место проведения исследований, а также возможность ограничить таковой у всех праздношатающихся по лесам. Сейчас там работает его сын: Сан Саныч умер год назад. Понятно, что работа продвигалась черепашьими темпами и велась, по сути дела, из чистого упрямства.

Третьяков на несколько секунд прервал свое повествование, хрипло переводя дух и отхлебывая чай.

- Так вот. Существовало множество гипотез, так или иначе объясняющих электромагнитные процессы, что мы наблюдали. И, как и большинство научных предположений вообще, - старик усмехнулся явно своим мыслям, - все они базировались больше на догадках, чем на фактах. У нас были наши записи, данные о характере изредка регистрируемых в этом месте излучений, но вот точного понимания того, что же там в конце концов происходит, так и не пришло. Помогла чистая случайность. Сын Саныча, Егор, как-то поехал осматривать в очередной раз аппаратуру. Он тогда уже был лесником, сменив отца. И, как нередко это бывало, по приезде обнаружил, что она не работает.

Рассказывая, старик все время делал паузы - годы сказывались и одышка мучила все больше и больше не только на подъездной лестнице, но и во время долгого разговора.

- Все наши приборы, по сути, были собраны на коленке из тех запчастей, что мы смогли достать: купить, выпросить у знакомых радиоэлектронщиков или, уж извини за откровенность, украсть при увольнении из института. Сама идея этих исследований интересовала Егора мало, пользы никакой от этого он не видел, однако двум отцовым друзьям отказать не мог. Вот и мотался изредка, проверяя абсолютно не нужную ему технику. Он и стал, можно сказать, первооткрывателем.

Виктор Викентьевич неожиданно пронзительным взглядом посмотрел мне прямо в глаза:

- Если бы то, что мы там открыли стало бы достоянием так называемой широкой общественность, мне бы, наверное, и Нобелевской премии не пожалели. А Россия, как страна, перестала бы существовать очень быстро. Сам помнишь, как еще десяток лет назад мы даже не продавали, а просто сдавали американцам все что было можно. И что нельзя тоже. Да и сейчас этот процесс замедлился просто потому, что продавать стало нечего - все что есть уже давно чье-то. Ради такого лакомого куска нас бы смяли полностью. Поэтому мы молчали. И продолжали свои исследования.

- И что же он там обнаружил, неужто древний клад или летающую тарелку? - Несмотря на полушутливый тон, я мысленно подобрался, понимая, что собеседник вплотную подошел к самой важной части разговора.

- Приехал он на место в расстроенных чувствах, дома что-то не ладилось. И, вытащив сгоревший блок, в сердцах изо всех сил запустил им в сторону опушки леса. Тот пролетел метров десять и... исчез. Просто растворился в воздухе, словно его никогда и не было. Егор настолько опешил от увиденного, что на несколько минут просто обалдел. Это его собственные слова.

- Затем мозги снова включились в работу. Бежать сломя голову искать пропажу он, вот молодец, не стал. А вместо этого принялся швырять в ту же сторону всякий лесной мусор: сучья, прошлогодние сосновые шишки. Результат оказался тот же самый. Причем "проем", в котором предметы исчезали, оказался невелик, около пяти-шести метров в ширину и примерно столько же в высоту. Егор тщательно отметил место где стоял сам и границы аномальной зоны. Просто шишек по краям горкой набросал. И только потом помчался за мной.

- Я тогда как раз приезжал в Горно-Алтайск, забирать у Обойникова его записи. Наш с Санычем товарищ уже от дел отошел, да и соображал в своем преклонном возрасте уже намного хуже, чем раньше. Так что решение Егорки было естественным, но уже несколько запоздалым. К тому времени, как мы добрались туда уже вдвоем, "проем" закрылся. Предметы спокойно пролетали там, где каких-нибудь пару часов назад бесследно исчезали. Остались только отметки Егора. И та старательность, с которой они были сделаны, уверили меня в одном: что-то здесь все-таки происходило.

- Починенные приборы аномальной активности не выявили. Оставалось только ждать ее нового "включения". Они были нерегулярными и предсказать, когда окно откроется в следующий раз, мы не могли. Снял я квартиру, знакомые спаяли блок передачи данных, вдвоем с Егором поставили передающую антенну. Теперь я имел возможность наблюдать за состоянием аномальной зоны из дома, через компьютер.

Старый ученый с кряхтением поднялся и на несколько минут вышел из комнаты. Вернулся он, неся в руках вполне современного вида ноутбук.

• Предыдущая
• 3/64
• Следующая