Новая русская доктрина: Пора расправить крылья - Рудаков Александр Петрович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/53
• Следующая

• НИС (национальная инновационная система) должна начертать стратегию новой волны фундаментальных инноваций, придать им новый импульс. Мы должны действовать не в логике вчерашнего и даже сегодняшнего дня, а предложить инновационную программу с опережающими алгоритмами.

• Ключевой движущей силой «пятилетки инноваций» должен стать новый сектор интеллектуальной элиты страны — система продюсеров инновационного развития, топ-менеджеров и концептуальных руководителей (ученых-организаторов), мотивированных на развитие не отвлеченной науки и технологий, а национальных программ развития.

• Создание сети интеллектуальных фабрик, решающих не столько академически-научные, сколько прикладные, практические задачи, в том числе и практически-ориентированные целевые исследования на высшем научном уровне.

• Необходим образ России, первой вошедшей в эру, открывающуюся за индустриальной — в эру когнитивную. Постиндустриализм — вредный миф. Следующая эпоха будет сверхиндустриальной.

• Необходим образ страны, развившей новые технологии, включая закрывающие технологии, новую энергетику, биотехнологии, новые способы развития высших способностей личности.

Жизненная необходимость перехода России на траекторию инновационного развития несомненна. Нас торопит время. Дальнейшее существование российской экономики в рамках топливно-сырьевой парадигмы становится опасным. Наша роль как ведущего поставщика энергоносителей на мировой рынок к 2010–2012 годам может пошатнуться. Потребители нефти и газа уже сегодня активно занимаются поиском альтернативных источников энергии. Мы помним, что всего лишь за десятилетие — с 1981-го по 1991 год — Соединенным Штатам Америки за счет преимущественно военного бюджета удалось перейти к качественно новым информационным технологиям. Имеется достаточно оснований полагать, что в пределах такого же временного периода США смогут осуществить новый технологический прорыв и бросить вызов экономике нефти и газа.

К тому же периоду 2010–2012 годов традиционная ресурсная база «Газпрома» на Ямале будет во многом истощена. Между тем будут налажены постоянные поставки туркменских энергоносителей в КНР, а также, возможно, и по транскаспийскому маршруту в Европу в обход российской территории. В те же годы начнут выходить из строя крупные магистральные электросети, не успевшие подвергнуться модернизации.

Наконец, на тот же период 2010–2012 годов приходится закат поколения научно-технических специалистов советской школы, не подготовившего себе адекватную смену.

Таким образом, 2012 год является критической чертой. Чтобы сохранить свое экономическое влияние в мире, России необходимо к этому времени осуществить стремительный прорыв в развитии.

Между тем переход на инновационно-высокотехнологичную траекторию, о котором в РФ говорится с 2000 года, тормозится и поныне. По выражению одного из специалистов, заниматься инновациями в РФ сегодня — все равно, что плыть с отрубленными руками в серной кислоте.

Инновационному прорыву российской экономики препятствуют четыре основных фактора. Первый из них непосредственно связан с психологией корпоративного менеджмента, адаптировавшегося к условиям мирового рынка и в значительной мере воспринявшего его стандарты и вместе с тем прочно усвоившего многолетние «правила игры» с коррумпированными слоями отечественного бюрократического класса. Пока существуют эти правила игры, и олигархам, и чиновникам выгоднее закупать готовые технологии за рубежом, а не развивать свои. По существу, львиная доля приобретаемого за рубежом оборудования может закупаться у отечественных компаний. Однако корпорации предпочитают пренебрегать хлопотной деятельностью по организации и стимулированию разработки и серийного производства конкурентоспособных продуктов в России, в чем находят полное взаимопонимание с коррумпированной частью чиновничества.

В тех областях, где приобретаемые технологии и готовая продукция используются для осуществления социально необходимых услуг, в особенности в сфере производства лекарств и жилищно-коммунального хозяйства, приобретение заведомо дорогостоящих средств оборачивается прямым ущербом для благосостояния российского населения, которое в итоге вынуждено экономить на условиях жизни и собственном здоровье. Например, распространившаяся практика закупок дорогостоящих лекарственных средств для бесплатного распространения среди льготных категорий населения в рамках муниципальных контрактов приводит к адаптации потребителей к дорогостоящим лекарствам и осложнениям хронических заболеваний при прекращении поставок таких средств, недоступных пациентам по полной стоимости. Таким образом, «синдром дорогих закупок», представляющий собой проявление прямого или косвенного компрадорства (то есть сознательного представительства сторонних корпоративных интересов на внутреннем рынке), непосредственно подрывает потенциал отечественного трудового ресурса, стимулирует ущерб здоровью и рост нетрудоспособности и инвалидности. Помимо этого, подобная практика плодит недоверие к органам власти, вплоть до высшего государственного руководства, наращивает протестный потенциал в необеспеченных слоях общества и распространяет социальный пессимизм во всем диапазоне его вредоносных эффектов.

Аналогичные уловки заинтересованными чиновниками применяются и в сфере транспорта и ЖКХ, где чем дороже обходятся материалы и техника, тем больше возможности для незаконного присвоения бюджетных средств — то есть средств налогоплательщиков. Существенно, что в этой сфере коррумпированное чиновничество заинтересовано в применении не только дорогостоящих, но и морально устаревших подходов.

В таких условиях никакие рыночные схемы не сломают этого порочного «порядка». Такое противоречие способно преодолеть лишь адекватное авторитарное государство, знающее, куда ему вести народ и страну.

Второе препятствие для инновационного прорыва связано с разрушением в 90-е годы советских вертикально-интегрированных структур, объединявших в себе разработку высокотехнологичной продукции, ее испытания и доводку, опытное производство, освоение серийного производства «хай-тек»-изделий, их послепродажный сервис и модернизацию.

Радикальное снижение объема госзаказа и хроническая нехватка инвестиций в отечественное производство поддерживает состояние дезинтеграции циклов производства отечественной высокотехнологичной продукции и препятствует также восстановлению системы подготовки квалифицированных инженерных и рабочих кадров. Цепочка «вуз — конструкторское бюро — производство — обслуживание» остается разрушенной.

В свою очередь, замирание производственного процесса ведет к утечке квалифицированных кадров, нерациональному перепрофилированию производств, к рейдерским захватам земли и недвижимости, также вовлекающим коррупционные механизмы на муниципальном уровне. В силу указанных причин значительная часть средств, инвестируемых в настоящее время в научно-технические программы, может быть неэффективно использована или полностью растрачена.

Третьим фактором, тормозящим инновационный прорыв, является отсутствие четкого целеполагания со стороны государства. На современном этапе постановка целей в области высокотехнологичного производства должна обеспечивать не догоняющее, а опережающее развитие. Это означает, что разрабатываемая продукция должна быть не просто конкурентоспособной, а уникальной, не имеющей мировых аналогов.

Наиболее очевидными историческими примерами подобных требований государства («сделать то, чего еще ни у кого нет») можно считать заказы американского и советского государств на атомную бомбу и межконтинентальные баллистические ракеты. Можно привести и более удаленные во времени примеры: государственный проект развития энергетики в долине Теннесси в США или государственное задание по производству синтетического каучука в СССР. В обоих случаях государство устанавливало конкретные временные рамки и предпринимало масштабные инвестиции в конкретные производства. Но если в США Управление долины Теннесси по-прежнему функционирует и контролируется государством, то некогда передовое отечественное предприятие — ленинградский завод «Красный треугольник», где научно-производственный коллектив под руководством профессора С.В. Лебедева (сына приходского священника, награжденного орденом Ленина) в 1931 году развернул производство отечественного синтетического каучука, — после акционирования распалось на две конкурирующие структуры, утратило кадровый и технологический потенциал и в итоге было продано владельцу сети бизнес-центров для непроизводственных целей.

• Предыдущая
• 10/53
• Следующая