Старец Горы - Шведов Сергей Владимирович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/81
• Следующая

– Никогда прежде не ездил по трупам, – сказал Омар, дрогнувшим от напряжения голосом.

– Привыкай, бек, – холодно бросил Даншименд Мосульский. – В этом мире еще много христиан.

Граф Тулузский чудом ускользнул от турок и во главе своей немногочисленной свиты добрался до города Синопа. Здесь он узнал, что коннетабль Конрад, пытавшийся организовать сопротивление атабеку Мосульскому, потерпел жесточайшее поражение в кровопролитной битве. На испепеленную солнцем землю Кападокии пали в тот страшный день тысячи благородных рыцарей и среди них сам коннетабль, герцог Бургонский, граф Блуасский, епископы Ланский и Суасонский. Из всех вождей похода на Багдад выжил только сам благородный Раймунд. Но на этом беды крестоносцев не закончились, граф Неверский, возглавивший вторую крестоносную армию, дошел только до Икония, где был атакован превосходящими силами турок. Рыцари Неверского не выказали доблести, бросив обоз, детей и женщин, они обратились в бегство и почти все были истреблены торжествующими сельджуками. Благородный Раймунд, почерневший от горя и потерь, вернулся морем в Константинополь, надеясь найти утешение у Алексея Комнина. Однако повидаться ему удалось только с сиятельным Михаилом. Хранитель императорской казны посочувствовал графу Тулузскому, однако неискренне и вскольз. Похоже, Михаил, как и многие другие константинопольские чиновники, именно благородного Раймунда винил в поражении крестоносцев. Что было не совсем справедливо. Сен-Жилль только номинально числился главой похода, но поскольку собственные его силы были невелики, то и влиять на принятие решений он мог лишь отчасти. Все попытки графа Тулузского объясниться с императором оказались бесплодными. Его не хотели слушать не только константинопольцы, но и уцелевшие участники похода, которые обходными тропами пробивались в столицу Византии, в надежде обрести хотя бы временный приют. Встречали их здесь сухо, чтобы не сказать враждебно. Похоже, басилевс даже в этих несчастных, потерявших надежду людях видел угрозу для империи. Крестоносцев набралось уже более двух тысяч, обиженных и обозленных не только на своих вождей, но и на византийцев. Рано или поздно, эти люди созрели бы для бунта, но осторожный Алексей Комнин, предвидя нежелательное развитие событий, решил перебросить франков в Сирию, где они могли найти приложение своей неуемной энергии. Для этой цели крестоносцам были выделены галеры, которые должны были морем доставить их в гавань Святого Симеона. Благородный Раймунд молча выслушал повеление басилевса, переданное ему кесарем Никифором, и в тот же день покинул Константинополь. Ступив на борт византийской галеры, Сен-Жилль бросил прощальный взгляд на царственный город и мысленно поклялся, никогда больше сюда не возвращаться.

Глава 6 Завещание Гуго Вермондуа.

Благородный Глеб узнал о несчастии, приключившемся с новыми крестоносцами жарким летним днем, когда у ворот замка Русильон появился всадник на измученном долгим переходом коне. Лузарш далеко не сразу опознал в госте с воспаленными глазами и всклоченными волосами юного оруженосца графа Вермондуа Матье Ле Блана. За год минувший со дня их последней встречи Матье возмужал, был посвящен в рыцари, о чем говорил его расшитый золотой нитью пояс, но этим, пожалуй, и ограничивались произошедшие с ним позитивные перемены. Ле Блан исхудал до безобразия, котта неопределенного цвета нуждалась в немедленной починке, гамбезон был весь покрыт грязными пятнами, а плаща при нем и вовсе не было, как не было и кольчуги, которую непременно берет с собой, отправляясь в поход, каждый уважающим себя рыцарь. Благородная Адель де Менг при виде несчастного Матье ахнула и прикрыла рот ладошкой. Поправляющийся от тяжелой раны Этьен де Гранье в изумлении приподнялся с лавки, и только Ролан де Бове, приехавший в замок Русильон с визитом вежливости, сохранил спокойствие.

– Нас разбили под Ираклием, – хриплым голосом произнес Ле Блан. – Благородный Гуго был тяжело ранен в битве. Нам с Драганом де Муши удалось довезти графа до Тарса, где ему оказал гостеприимство армянский такавор Татул.

О поражении Раймунда Тулузского и графа Неверского в Антиохии уже знали, но многие, включая графа Танкреда и барона де Руси, надеялись, что хотя бы третья армия крестоносцев во главе с Гуго Вермондуа и герцогом Баварским сумеет пробиться в Северную Сирию. Танкред и рад был бы выступить навстречу новым воинам Христовым, но сил у нового правителя Антиохии не хватало даже на оборону, а о вылазках в чужие земли пока и думать не приходилось. Благородный Танкред воззвал к королю Иерусалимскому Болдуину, но тот и сам отчаянно нуждался в людях. Крестоносцы с огромным трудом взяли Хайфу и теперь копили силы для новых побед. Правда, из Иерусалима пришли три галеры с двумя сотнями сержантов, во главе с Венцелином фон Рюстовым, шевалье де Сен-Валье и де Бове, но этим Болдуин и ограничился. Для того чтобы удержать Антиохию у Танкреда сил было достаточно, но он опасался византийцев, засевших в Латтакии, и фатимидского флота, практически безраздельно господствовавшего на море. Потеря десятков тысяч паломников, бездарно погубленных вождями в Кападокии, могла обернуться катастрофой для крестоносцев, с трудом закрепившихся в Иерусалиме, Антиохии и Эдессе.

– Неужели никто больше не спасся? – спросил с надеждой Глеб.

– Разве что несколько сотен сержантов, – пожал плечами Матье. – Весь наш обоз, все женщины и дети захвачены сельджуками. Гуго Вермондуа хочет тебя видеть, барон де Руси. Я приехал сюда, чтобы сказать тебе об этом.

– Хорошо, – кивнул Лузарш. – Я отправляюсь в Тарс.

– Дороги не безопасны, – вскольз заметил Ролан де Бове. – Я поеду с тобой.

– А как же мы? – заволновалась Адель, прижимая к себе сына.

– В замке надежный гарнизон, – мягко улыбнулся ей Глеб. – Шевалье де Гранье позаботится о вашей безопасности. Да и вряд ли сельджуки сюда сунуться.

У Адели на этот счет было свое мнение, но высказывать его в присутствии посторонних она не торопилась. Барон де Руси уже не был вассалом Гуго Вермондуа, но этих людей связывали еще и узы дружбы, от которых невозможно просто так отмахнуться.

Кроме Ролана Лузарш взял с собой десять сержантов-русов, хороших наездников и незаурядных бойцов. Путь до Тарса был неблизкий, но хорошо знакомый барону, а потому он рассчитывал проделать его за несколько дней. Помешать ему могла только непогода, да шайки сельджуков, которые волками рыскали по чужой земле, преследуя бегущих франков. Но более всего Глеб боялся, что опьяненный победой атабек Мосульский двинет свою армию сначала на Мараш, а потом на Антиохию. При этом ему, конечно, замка Русильон не миновать.

– Не двинет, – спокойно отмел его опасения Ролан де Бове.

– Почему? – удивился Глеб.

– Усиление власти султана Мухаммада невыгодно эмирам, а потому они за атабеком не пойдут. Скорее будут искать возможности, договориться с благородным Танкредом.

Барон с удивлением посмотрел на Ролана. Этот человек до сих пор оставался для него загадкой. Шевалье де Бове, а точнее Руслан Гаст был сомнительным крестоносцем. Собственно, его даже христианином можно считать с большой натяжкой, хотя в детстве он, кажется, был крещен матерью, но по армянскому обряду. Армяне, если барон ничего не путал, придерживались монофизитского толка, а потому считались и в Риме, и в Константинополе еретиками. Впрочем, Руслан Гаст скорее всего исповедовал ислам, пусть и на шиитский лад. Словом, Белый Волк Венцелин обрел вполне достойного его языческой славы брата. И, тем не менее, шевалье де Бове продолжал, как ни в чем не бывало, носить шелковое сюрко зеленого цвета с нашитым на нем белым крестом. Этот молодой человек пользовался доверием благородного Танкреда, которому уже успел оказать какую-то услугу и, по слухам, был ценим королем Болдуином за смелость, проявленную в сложный для рода Бульонских час. Зато благородного Ролана, так же как, впрочем, и Венцелина люто ненавидел Иерусалимский патриарх Даимберт, но для этого у пизанца имелись личные причины.

• Предыдущая
• 22/81
• Следующая