Чернобыль. Как это было - Дятлов Анатолий Степанович - Страница 52
- Предыдущая
- 52/74
- Следующая
Моё представление, представление очевидца событий, совпадает с описанием их в докладе в последние минуты перед взрывом. Считаю нужным привести с сохранением всех цифровых данных. Для специалистов в атомной энергетике оно представляет несомненный интерес, остальные могут не читать.
«Таким образом, перед началом испытаний параметры активной зоны обусловили повышенную восприимчивость реактора к саморазгонному процессу в нижней части активной зоны. Комиссия считает, что такое состояние создалось не только потому, что имел место повышенный против обычного расход теплоносителя через реактор (под воздействием работы восьми, вместо обычных шести, ГЦН повышенный расход препятствует парообразованию), а прежде всего малым значением мощности реактора.
Подобные теплогидравлические параметры могут иметь место при каждой разгрузке реактора (подчёркнуто мной – А. Д.).
Исходное состояние блока непосредственно перед испытаниями на 01 ч 23 мин характеризовалось следующим: мощность – 220 МВт, ОЗР (величина получена после аварии по программе ПРИЗМА – АНАЛОГ по состоянию на 12 ч 22 мин 30 с) – 8 стержней РР. поле по высоте двугорбое с максимумом вверху, расход теплоносителя -56 м 3 /ч, расход питательной воды – 200 т/ч, теплофизические параметры близки к стабильным. Руководство смены энергоблока сочло, что проведение испытаний подготовлено, и после включения осциллографа последовала команда на закрытие стопорно-регулирующих клапанов, которые были закрыты в 01 ч 23 мин 04 с.
Как в этот период, так и в течение примерно 30 с процесса выбега 4-х ГЦН, параметры энергоблока уверенно контролировались, находились в ожидаемых для данного режима пределах и не требовали каких-либо действий персонала.
Однако, пользоваться А3 реактора данного конструктивного исполнения в условиях допущенного снижения ОЗР ни по аварийным сигналам, ни вручную после завершения испытаний без повреждения активной зоны – уже было нельзя, по-видимому, на чиная с 00ч ЗОмин 26.04.86г., что требуется проверить дополнительными исследованиями.
4.6.2. Период испытаний по программе.
Начавшиеся в 01 ч 23 мин 04 с испытания вызвали следующие процессы в реакторной установке: ГЦН, получившие электропитание от замедлявшего своё вращение ТГ-8 (ГЦН – 13, 14, 23, 24), снижали обороты и уменьшали производительность. Остальные ГЦН (ГЦН – 11, 12, 21, 22) в небольшой степени её увеличивали Суммарный расход теплоносителя снижался. За 35 с переходного процесса он снизился на 10… 15 % от исходного.
Снижение расхода теплоносителя вызвало соответствующее увеличение паросодержания в активной зоне, чему в некоторой (малой) мере противодействовало повышение давления вследствие закрытия СРК ТГ-8.
Математическое моделирование этой стадии процесса выполнено советскими и американскими специалистами. Оно показало хорошее согласие теоретических предсказаний с действительно зарегистрированными.
Оба расчёта показали: высвободившаяся пустотная (паровая) реактивность была незначительна и могла быть скомпенсирована небольшим погружением в активную зону стержней АР (до 1,4 м). В процессе выбега ТГ-8 не происходило увеличения мощности реактора. Это подтверждается программой ДРЕГ, которая с 01 ч 19 мин 39 с до 01 ч 19 мин 44 с и с 01 ч 19 мин 57 с оо 01 ч 23 мин 30 с, т.е. до испытаний и значительную часть периода испытаний, регистрировала сигнал «ПК – ВВЕРХ», при котором стержни АР не могут двигаться в активную зону. Их положения, зарегистрированные в последний раз в 01 ч 22 мин 37 с, составляли: 1,4; 1,6; 0,2 м для 1АР, 2АР, ЗАР соответственно. (Стержни могут двигаться в активную зону. Просто не было причины для этого – мощность реактора не возрастала – А.Д.).
Таким образом, ни мощность реактора, ни другие параметры реакторной установки: давление и уровень в барабан-сепараторах, расходы теплоносителя и питательной воды и другие – не требовали какого-либо вмешательства ни персонала, ни предохранительных устройств на протяжении периода от начала испытаний до нажатия кнопки АЗ-5.
Комиссия не выявила событий или динамических процессов, например, незаметно начавшегося разгона реактора, которые могли бы стать исходным событием аварии. Комиссия выявила наличие достаточно продолжительного исходного состояния реакторной установки, при котором под воздействием возникшей по какой-либо причине положительной реактивности мог развиться процесс увеличения мощности в условиях, когда А3 реактора могла и не быть таковой.
4.6.3. Развитие аварийного процесса.
В 01 ч 23 мин 40 с старшим инженером по управлению реактора была нажата кнопка АЗ-5 ручной аварийной остановки реактора.
Комиссии не удалось достоверно установить, по какой причине она была нажата».
Кнопка аварийной защиты АЗ-5 служит как для аварийной, так и нормальной остановки реактора. В данном случае она была нажата для глушения реактора по окончании работы.
Далее комиссия с учетом послеаварийных расчетов делает свой вывод по началу аварии:
«Таким образом, результаты расчетных анализов, выполненных спустя четыре года после аварии наиболее компетентными в вопросах физики реакторов организациями: НИКИЭТ, ВНИИАЭС, ИПЭ, ИЯИ АН УССР, показали возможность опасного увеличения мощности реактора РБМК-1000 с многократным ростом локальных энерговыделений в активной зоне по причине ввода стержней А3 в реактор».
Таким образом, как следует из изложенного, исходным событием аварии явилось нажатие кнопки АЗ-5 в условиях, которые сложились в реакторе РБМК-1000 при низкой его мощности и извлечении из реактора стержней РР сверх допустимого их количества.
Подчеркнутое авторами доклада нуждается в комментариях. Да, и кнопку А3 нельзя было нажимать (во, дожили), и на малой мощности нельзя было работать, и стержни РР нельзя было из зоны извлекать. Все так. Но известно-то это стало после катастрофы. Один из важнейших выводов комиссии, верный по своей технической сути, сформулирован как раз так, чтобы обвинить персонал.
Согласно «Общим положениям безопасности»:
– Исходное событие – единичный отказ в системах, внешнее событие или ошибочное действие персонала, которое приводит к нарушению нормальной эксплуатации и может привести к нарушению пределов и/или условий безопасной эксплуатации.
– Ошибочное действие персонала – непреднамеренное неправильное единичное действие персонала в процессе выполнения им своих обязанностей.
Первое. Сброс А3 кнопкой ни в каких случаях не может быть ни ошибкой, ни нарушением ядерной безопасности. Ни в книгах по реакторам, ни в одном документе конкретно по РБМК нет и намека, что когда-то нельзя сбрасывать А3. Наоборот, всюду прокламируется: А3 должна заглушить реактор в любых нормальных и аварийных условиях. Следовательно, исходным событием эту акцию называть нельзя.
В работе А.А. Ядрихинского также есть вывод, сформулированный парадоксально:
«Критической ошибкой оперативного персонала в Чернобыльской аварии является нажатие кнопки АЗ-5 (правильное оперативное действие) при работе реактора с запасом реактивности менее 15 стержней».
Но здесь вводные слова – правильное оперативное действие – все ставят на свои места. И парадоксальность формулировки законна при той противоестественной защите.
Второе. О работе на низкой мощности уже говорилось – никакого нарушения нет.
Третье. По формулировке комиссии – «извлечение из реактора стержней РР сверх допустимого их количества» – можно подумать, что персонал нарушил требование какой-то инструкции. Неверно. А этим положением уже пользуются. Профессор из Германии А. Биркхофер на конгрессе памяти А.Д. Сахарова так и заявил, что извлечением стержней из зоны «сверх допустимого» их количества персонал допустил нарушение.
Не могу сказать по каким причинам, может у разных людей и причины разные, но даже специалисты, не повязанные первоначальной ложью и разобравшиеся, каким был реактор, все-таки не могут полностью отказаться от обвинения персонала. Что здесь? Давит официальное обвинение? Или то, что реакторы РБМК все же какое-то время работали? Вроде на специалистов этот факт не должен влиять.
- Предыдущая
- 52/74
- Следующая
