Приключения Чиполлино - Родари Джанни - Страница 34

• Предыдущая
• 34/38
• Следующая

Следуют подписи:

Синьор Горошек сел.

Председатель спросил:

– Вы говорите, что прошение написано на гербовой бумаге?

– Да, синьор председатель, – ответил синьор Горошек, снова вскакивая на ноги, – на гербовой.

– Подлинность подписей обеих графинь установлена?

– Установлена.

– Прекрасно, – заявил синьор Помидор. – Если прошение написано на гербовой бумаге и подписи действительны, то всё ясно. Суд удаляется на совещание.

Кавалер встал, завернулся в чёрную мантию, которая то и дело сползала у него с плеч, и вышел в соседнюю комнату, чтобы принять решение.

Скрипач Груша подтолкнул своего соседа Лука Порея и спросил у него шёпотом:

– По-твоему, это справедливо, что мы должны платить за град? Ну, я понимаю ещё – за дождик и за снег, которые приносят пользу посевам. Но ведь град и сам по себе большое несчастье, а за него требуют самую большую плату!

Лук Порей не ответил, – он задумчиво поглаживал свои длинные усы.

Мастер Виноградинка растерянно шарил в карманах. Он искал шило, чтобы почесать затылок, но вдруг вспомнил, что, прежде чем войти в зал, жители деревни должны были сдать оружие, холодное и огнестрельное. Огнестрельного у них не оказалось, а шило было признано холодным оружием.

В ожидании приговора суда синьор Петрушка не сводил глаз с присутствующих и записывал у себя в книжечке:

«Груша шептался. Лук Порей приглаживал усы. Кума Тыквочка ёрзала на месте. Кум Тыква глубоко вздохнул два раза».

Так записывает на доске имена своих товарищей школьник, которому учительница поручила наблюдать за классом, пока сама она беседует с кем-нибудь в коридоре.

В графе «примерных» синьор Петрушка записал:

«Герцог М. ведёт себя отлично. Барон А. – очень хорошо. Он не встаёт с места, соблюдает тишину и ест тридцать четвёртого воробышка».

«Эх, – думал мастер Виноградинка, почёсывая затылок ногтями за неимением шила, – если бы наш Чиполлино был здесь, не было бы всего этого безобразия! С тех пор как Чиполлино в тюрьме, с нами обращаются, как с рабами. Мы не можем пошевелиться без того, чтобы синьор Петрушка не записал нас в свою проклятую книжку».

Дело в том, что все те, кого синьор Петрушка записывал в графу «провинившихся», должны были платить штраф. Мастер Виноградинка почти ежедневно платил штраф, а иной раз и по два штрафа в день. Наконец суд, то есть кавалер Помидор, вернулся в зал заседаний.

– Встать – скомандовал синьор Петрушка, но сам, однако, остался сидеть.

– Внимание! Сейчас я оглашу решение суда, – сказал кавалер. – "Заслушав прошение графинь Вишен, суд постановил: признать, что вышеупомянутые графини имеют право взимать арендную плату за дождь, снег, град, а также за всякую погоду и непогоду, посылаемую небом. Посему суд устанавливает нижеследующее: каждый житель деревни, принадлежащей графиням Вишням, повинен вносить за погоду плату, вдвое превышающую сумму, требуемую графинями…

В зале послышался ропот.

– Молчать! – закричал кавалер Помидор. – Иначе я сейчас же прикажу очистить помещение. Я ещё не кончил: «Суд постановил, что вышеупомянутые граждане повинны также вносить арендную плату за росу, иней, туман и другие виды сырости. Постановление входит в силу с нынешнего дня».

Все испуганно посмотрели в окно, надеясь увидеть чистое небо. Оказалось, что надвигается чёрная грозовая туча. В стекло ударило несколько градин.

«Батюшки мои! – подумал мастер Виноградинка, почёсывая затылок. – Вот и плати теперь восемьсот лир. Проклятые тучи!»

Синьор Помидор также посмотрел в окно, и его красное, широкое лицо засияло от радости.

– Ваша милость, – сказал ему синьор Горошек, – поздравляю вас! Вам везёт: барометр падает, будет ливень.

Все посмотрели на адвоката с ненавистью. Синьор Петрушка быстро оглядел присутствующих и записал в книжечку каждого, в чьих глазах можно было прочесть укор.

Когда и в самом деле разразилась гроза с громом, молнией, дождём и градом, синьор Горошек весело подмигнул синьору Петрушке, а мастер Виноградинка, едва дыша от бешенства, вынужден был ещё пристальнее рассматривать свои ботинки, чтобы снова не подвергнуться штрафу.

Жители деревни смотрели на ливень за окном, как на сущее бедствие. Гром казался им страшнее пушечной стрельбы, а молнии словно попадали им в самое сердце.

Синьор Петрушка помусолил чернильный карандаш и начал быстро подсчитывать, сколько заработают на этой божьей милости владелицы замка. Получилась внушительная цифра, а вместе со штрафами – ещё более внушительная.

Кума Тыквочка расплакалась. Жена Лука Порея последовала её примеру, припав к плечу своего мужа и вытирая слёзы его длинными усами.

Кавалер Помидор страшно обозлился, затопал ногами и выгнал их всех из зала.

Крестьяне вышли под дождь, смешанный с градом, и побрели в деревню. Они даже не торопились. Град бил им в лицо, струи дождя пробирались под одежду, но они будто и не чувствовали этого. Когда у тебя большое горе, мелких неприятностей уже не замечаешь.

Чтобы попасть в деревню, нужно было перейти через железную дорогу. Крестьяне остановились у шлагбаума, который был закрыт, так как через минуту должен был пройти поезд. Смотреть на поезд у шлагбаума всегда интересно. Видишь, как, пыхтя и дымя, подходит огромный чёрный паровоз с машинистом в будке. В окна вагонов смотрят пассажиры, которые возвращаются с ярмарки, – крестьяне в плащах, их жены, дети…

Вот крестьянка с черным платком на голове. А в последнем вагоне…

– Праведное небо, – воскликнула кума Тыквочка, – посмотри-ка на последний вагон!

– Кажется… – робко произнёс кум Тыква, – кажется, там медведи… Действительно, у окна вагона стояли три медведя и с любопытством осматривали окрестности.

– Невиданное дело! – протянул Лук Порей.

Усы у него взъерошились от удивления.

Вдруг один из трёх медведей закивал головой и замахал лапой, будто приветствуя людей, которые мокли под дождём у шлагбаума.

– Чего это он зубы скалит? – проворчал мастер Виноградинка. – Ишь ты, медведь и тот позволяет себе издеваться над нами!

Но медведь всё еще продолжал кланяться, и когда поезд уже прошёл, он высунулся из окошка и так махнул лапой, что чуть не вывалился. Хорошо, что два других медведя вовремя удержали его и втащили обратно.

Наши друзья дошли до станции как раз в ту минуту, когда поезд остановился. Медведи неторопливо вылезли из вагона, и самый старый из трёх предъявил контролёру билеты.

– Это, должно быть, медведи-акробаты из цирка, – сказал мастер Виноградинка. – Наверно, представлять будут. Сейчас явится сюда их укротитель – старик с деревянной дудкой.

Укротитель и в самом деле вскоре явился, но оказался не стариком, а мальчиком в зелёном беретике и синих штанах с пёстрой заплатой на коленке. Лицо у него было живое, весёлое и будто очень знакомое каждому из жителей деревни.

– Чиполлино! – закричал Виноградинка, бросившись к нему.

Да, это действительно был Чиполлино. Перед возвращением в деревню он забежал в зоологический сад и освободил медведей. Сторож на этот раз так крепко спал, что можно было бы увести не только медведей, но и слона, если бы только тот согласился бежать из зоологического сада.

Но старый слон не поверил, что пришла свобода, и остался в слоновнике писать свои воспоминания…

Сколько тут было объятий, поцелуев, расспросов и рассказов! И все это под проливным дождём. Ведь когда радуешься, не замечаешь мелких неприятностей, не боишься даже схватить простуду.

Скрипач Груша не переставая пожимал лапу молодому медведю.

– Помните, как вы танцевали под мою скрипку? – спрашивал он, весело подмигивая.

Медведь прекрасно помнил это и тотчас же снова пустился в пляс, не дожидаясь музыки. Ребята весело хлопали в ладоши.

Разумеется, Вишенке тут же дали знать о возвращении Чиполлино. Можете себе представить, как горячо они обнялись при встрече!

• Предыдущая
• 34/38
• Следующая