Небо и земля - Саянов Виссарион Михайлович - Страница 23
- Предыдущая
- 23/192
- Следующая
— Что с тобой? — удивленно спросил Быков, услышав плач мальчика.
— Страшно, — глотая слезы, чистосердечно признался Ваня и положил свою худенькую ручонку на сильную руку Быкова.
— Что же тебя напугало?
— Про жилище Эола очень страшно…
Быков не мог удержаться от смеха, и мальчик вслед за ним тоже заулыбался сквозь слезы.
Ночью в пролетке, накрыв Ваню своим пальто, Быков ехал по Туле. На улицах почти не было огней. Изредка доносился трогательный напев старинной песни. В переулке хрипела гармошка.
— Асик, мосик, колобок… — пел кто-то надтреснутым голосом.
Дом стоял в самом конце переулка.
Быков слез с пролетки и постучал в калитку. Прислушался. Закурил папиросу. Никто не отвечал. Постучал снова. Тоненько заскулила собака. Кто-то зашлепал босыми ногами по комнатам.
— Кого надо? — спросил мужчина, открывая форточку.
— Отоприте, я к вам по делу.
— По делу? Подождите минуту.
Хозяин квартиры был, видимо, очень спокойный и медлительный человек. Он не торопясь двигался по комнате, не спеша зажег большую двенадцатилинейную лампу, старательно покрякал, поговорил о чем-то с самим собой и даже пригладил щеткой волосы.
— По какому делу? — спросил он, приоткрывая дверь, чтобы пропустить нежданного гостя с ребенком. — Прошу садиться, — сказал он, подвигая Быкову табурет.
Быков сел и погладил Ваню по голове.
— Вот мы и приехали.
— Как? — спросил хозяин, удивленно посматривая то на Ваню, то на Быкова.
— Приехали, говорю. Поездка была трудная…
— Да кого же вам надо? Не ошибаетесь ли вы?
— Не ошибаюсь ли я? Нет, я не ошибаюсь. Мне нужно видеть жену Сергея Сергеевича.
— Жену? Так вы бы с самого начала и сказали. Дескать, нужно видеть жену. Только где же вы его жену найдете? Нет её здесь…
— Позвольте, но мне же в Париже дали наиточнейший адрес.
— В Париже? — опять удивился хозяин дома. — Чудной вы человек, тоже сказали — в Париже… Нет её здесь, говорю я вам, а вы туда же — в Париже.
— Куда же она делась?
— Куда? Ну, этого я не знаю. И напрасно вы так громко говорите. Я не на выучке, а вы не закройщик.
— Что?
— Я не на выучке, говорю. Арестовали её на прошлой неделе.
— Арестовали? Но родственники-то у неё тут были?..
— Опять вы про то же. Родственников никаких нет.
— Позвольте… Но мне нужно мальчика оставить.
— Мальчика? Кому же он нужен, мальчик?
— Я хочу его оставить вам…
— Мне? Увольте, прошу вас. И вообще я им человек посторонний. Шапочный, можно сказать, знакомый…
Ваня заплакал.
— Почему мамы нет дома? — спросил он.
— Мама в другой город переехала, — сказал Быков. — Там мы её найдем…
— Извините, — промолвил хозяин, — может быть, так не полагается людей выпроваживать, но только я спать хочу… Нельзя ли вас попросить…
Быков поднялся с табуретки и застегнул пальто.
— Пойдем, — сказал он Ване и взял его за руку.
— Прощайте… — Хозяин закрутил фитиль и поставил лампу на окно. Быков, не оглядываясь, пошел по переулку.
Поезд, уходивший в Москву, был наполовину пуст. Уложив Ваню, Быков долго не мог уснуть и почти до самого утра простоял в тамбуре.
— Что? — спросил Делье, откладывая бритву в сторону. — Почему вы вернулись с Ваней?
— Потому что мать его арестована. Придется мне с ним ездить по России.
— Купи мне лошадку, — попросил Ваня, ухватив Быкова за рукав, — и чтоб из неё шел пар.
— Куплю. Обязательно куплю.
Через три дня они уехали из Москвы.
В Москве Быков подписал контракты на полеты в разных городах России и получил авансом около двух тысяч рублей. Эти деньги он перевел телеграфом в родной город на собственное имя.
Поезд быстро шел на юг, но Быкову казалось, что едут они медленно.
— Есть у вас серьезные конкуренты в России? — спросил Делье однажды вечером.
— Конкуренты? Не знаю. Не думал. И вообще ни с кем конкурировать не собираюсь. А в отношении машины полагаюсь на вас. Многое зависит от механика. Особенно мотор.
— Я постараюсь. Мотор я и с закрытыми глазами могу собрать. А все-таки есть?
— Мне просто хочется летать как можно больше и как можно лучше. Приеду домой, буду летать один, а потом по России поездим, посмотрим…
Поезд остановился у знакомой платформы. Фотографы подбежали к окну и замахали шляпами.
— Так, так… минуточку спокойствия… отлично… внимание… снимаю… — зачастил самый лысый и самый высокий. — Спасибо.
Фотографы отошли от окна. Мужчина в крылатке разгладил черные усы и торжественно сказал:
— Приветствуем первого русского авиатора.
Это был Бембров, памятный Быкову еще по полету в Мурмелоне.
Быков вышел из вагона. Делье осторожно вел за руку Ваню. Толпа расступилась. Тяжело выступая и опираясь на палку, к Быкову приблизился банкир Левкас.
— Здравствуй, — сказал Левкас.
Он обхватил Быкова своими коротенькими толстыми руками и чмокнул в губы.
— Каков? Я не даром потратил деньги.
Стоявшие у вагона люди шумно захлопали Левкасу.
— Меценат, — важно проговорил Бембров, — человек, необходимый для поэзии и спорта. Так сказано у Горация…
Быков молчал.
— Отлично, — нахмурился Левкас. — Очень рад. — На щеках его от злости выступили красные пятна. — Вечером надеюсь увидеть у себя. Нам есть о чем поговорить.
Он протянул Быкову руку, но в это время случилось нечто неожиданное и непредвиденное. Ваня покинул француза и побежал к Быкову. Он быстро бежал по платформе, боясь, что его догонит Делье, но, не добежав двух шагов до летчика, споткнулся и упал.
Быков обернулся и поднял мальчика.
Рука Левкаса повисла в воздухе. Левкас рассердился, но не захотел показаться смешным и пошевелил пальцами.
— Твой? Чудный ребенок.
Он ушел, постукивая палкой. Впереди него, расталкивая локтями толпу, шел Бембров.
Быкова окружили незнакомые люди и, радостно жестикулируя, начали рассказывать о городских новостях. Маленькая веснушчатая гимназистка, чуть не плача от смущения, поднесла букет.
Быков поклонился ей и пошел к выходу. Только теперь он заметил старика в фуражке с выцветшим зеленым околышем. Старичок стоял вдалеке от толпы и внимательно наблюдал за Быковым, приподнявшись на цыпочках.
— Папаша, — воскликнул Быков, — что ж ты запоздал?
Старик радостно закричал:
— Вот-то беда какая, только из газет и узнал!
Увидев мальчика в розовом вязаном костюме, старик не удивился.
— Ну, как? Этого откуда привез?
— Издалека.
— А, понимаю. Что же, ты все по воде ехал?
Быков потрепал мальчика по щеке.
— Нет, не по воде… На вот, возьми его. А сейчас поедем со мной в гостиницу. Познакомьтесь с моим отцом, — сказал он Делье, — люби и жалуй, папаша, это мой помощник и механик.
— Очень приятно, — отозвался старик, — как доехали? Значит, не по воде, а по суше?
— Не понимаю, — улыбнувшись, сказал по-французски Делье.
— Ну и ладно, ну и хорошо.
Возле вокзала их поджидал присланный Левкасом автомобиль.
— Ура! — закричали в толпе. — Скорей назначайте полет!
Отец снял фуражку и поклонился, словно его самого приветствовали на вокзале люди.
В номере гостиницы Быков спросил старика:
— Как жил без меня?
— Плохо жил. Денег Левкас мне не давал… Говорил — ты виноват…
Быков нахмурился.
— На вот, возьми… — он протянул ему сторублевую бумажку. — И с мальчишкой займись, а то мне не до него.
Старик обрадовался.
— Да я уж… А на море сильная качка была? Я-то о Париже слышал, там, говорят, лягушечьи лапы едят под грибным соусом. Вкусно?
О том, как попал мальчик к Быкову, старик не догадался спросить. Разувшись, он ходил босиком по номеру и вел с мальчишкой бесконечные разговоры, посасывая свою витую трубочку.
В номере стало душно и накурено. Быков и Делье поселились в соседней комнате.
Они легли было спать, но едва успели раздеться, как задребезжал телефон. Звонил секретарь Левкаса. Вечером, в восемь часов, банкир приглашал к себе Быкова и его механика.
- Предыдущая
- 23/192
- Следующая