Любовные игры - Роджерс Розмари - Страница 37

• Предыдущая
• 37/63
• Следующая

Значит, сегодня вечером она не останется без защиты!

Погрузившись в ванну так, что распущенные волосы мокрыми прядями плавали вокруг шеи и плеч, и потом, позволив Терезе высушить и причесать их, Сара пыталась изгнать из головы неотвязный вопрос: защита от кого? От Марко или?..

Когда прошла первоначальная застенчивость, Тереза забросала ее вопросами об Америке — в полном соответствии с предупреждениями Серафины. Сара съела легкий ужин и несколько раз прошлась по комнате. Заметив, что девушка с трудом подавляет зевоту, она отпустила ее.

Было уже поздно; в замке царила тишина. Сейчас она опять уснет, чтобы назавтра проснуться бодрой и полной свежих сил для нового поединка. Она во всеоружии встретит своего противника. Пусть тот сколько угодно бьется о ее броню — она не боится. Такова ее стратегия.

Стратегия… Военное преимущество… Оружие… Такие мысли мелькали у Сары в голове, в то время как она расхаживала взад-вперед по комнате подобно рассерженной молодой кошечке, — пока наконец не остановилась перед большим зеркалом в золоченой раме. Оружие! Зеленые глаза сузились и превратились в щелки. Несомненно, Дилайт на ее месте сумела бы постоять за себя. Так же как и мама Мона. «Но ведь я только учусь…» Сара отступила на несколько шагов назад и стала критически изучать свое отражение.

Безусловно, глазами она обязана Моне. Да и цветом волос, ставшим благодаря маме необычайно популярным в последнее время. Сара перешла к плечам и груди, скрупулезно подсчитывая плюсы и минусы. Форма груди неплоха, но у Дилайт бюст попышнее. Предполагается, что мужчинам это нравится. А как насчет всего остального? Сара расстегнула и бросила на пол шелковый халат.

Тонкая талия и — слава Богу — плоский живот. Бедра, как и грудь, могли быть побогаче, а их изгиб — покруче. Зато у нее очень красивые длинные ноги и крепкий, не отвисший зад.

Недурной арсенал для новобранца!

За ее плечами в зеркале загадочно улыбалась женщина на портрете. Сара нагнулась и, подобрав халат, набросила его на плечи. Потом ей стало смешно.

Ей-Богу! Она становится прямо как Серафина. Саре вспомнились ее слова: «Не знаю, в чем тут дело, но почему-то одни чувствуют некоторые вещи, а другие нет. Эти каменные стены слишком стары и много чего повидали на своем веку».

Тогда, думая о другом, Сара лишь безучастно пожала плечами. Новейшие исследования в области парапсихологии утверждали, что возможно всякое.

Сильные страсти могли наложить отпечаток на атмосферу этих мест, вибрируя в дереве и камне. «А может, я слегка повредилась в уме?» — подумала Сара и решила выбросить из головы подобные мысли.

И все-таки портрет не оставлял ее равнодушной. Эта несчастная, недальновидная женщина пожертвовала всем для любви и умерла в нищете. Сара подошла поближе. Интересно, она под конец раскаялась, эта юная герцогиня?

Убегая из замка, стремилась ли она соединиться с возлюбленным или ее гнал страх перед мужем-деспотом, который подолгу оставлял ее одну и заставлял носить медальон с изображением волка, чтобы она не забывала, чья она собственность? Женщина на портрете унесла тайну с собой в могилу. Она была матерью Марко. Ему было всего несколько лет от роду, когда она покинула его вместе с замком и вот этой комнатой, где она провела столько бессонных ночей, роняя слезы на подушку. Мужчины обожают превращать женщин в зависимые, покорные существа. Так было раньше и так оставалось бы до сих пор, если бы женщины однажды не сбросили с себя ненавистное ярмо. Некоторые мужчины и ныне ведут себя так, будто на дворе каменный век. Сара помрачнела.

Может, на отношение Марко к женщинам повлиял проступок его матери? Он был вылитый отец, и тот научил его обращаться с женщинами, как с домашними животными, которых можно купить и бросить за ненадобностью. Для этого человека было естественно смеяться над понятием «любовь»; он делал исключение лишь для одной женщины на свете. Но какое он имел право требовать того же от Карло? И уж, конечно, он привык ни перед чем не останавливаться для свершения своей воли.

— Однако со мной он промахнулся, — вслух произнесла Сара, — пусть даже сам пока не знает об этом.

Стратегия… Существовала стратегия любви и стратегия борьбы. А так как между ней и Марко нет ничего похожего на нежные чувства… Сара злорадно усмехнулась. В ней всегда жил исследователь. Она докопается до потаенных глубин его натуры, дознается причины его поступков, отыщет ахиллесову пяту (если таковая имеется), изучит его вкусы — особенно в том, что касается женщин. Ее передернуло при воспоминании о белобрысой. Конечно, Марко скотина, но все же в нем достаточно от гомо сапиенс, чтобы он имел свои слабости. Она узнает и сыграет на них — без зазрения совести, как он вчера.

Совсем не ко времени затрещал телефон. Сара так и подпрыгнула. Кто бы это мог быть? Она вспомнила, что в замке лишь внутренний телефон, и значит…

Отвечать или не отвечать? Но если она не ответит, он может без приглашения явиться сюда.

Сара сняла трубку и после небольшой паузы преувеличенно сонным голосом сказала:

— Э… Алло!

«Неплохо, совсем неплохо!»

— Не прикидывайся, будто спала. Я знаю, когда ушла Тереза, и я видел свет в твоей спальне.

О, этот грубый, всегда насмешливый голос! Сара судорожно вцепилась в трубку.

— А тебе не пришло в голову, что я могу спать при свете?

Он тоже выдержал паузу — наверное, чтобы дать ей понять вздорность подобного заявления. Потом произнес:

— Я собираюсь купаться в наружном бассейне и подумал: может быть, ты составишь мне компанию?

— Мы будем одни? — нарочито кокетливо спросила она.

— Тебя пугает подобная перспектива? — Сара представила, как у него насмешливо изгибается бровь. — Боюсь, что слуги уже легли, а поскольку они спят в другом крыле, то мы действительно будем одни в этой части дворца. Последовала нескончаемая пауза; Сара затаила дыхание. Наконец Марко продолжил:

— Я просто хотел предупредить, чтобы ты не стеснялась.

— Не понимаю — чего мне стесняться?

— Конечно, мне бы следовало знать, что тебя вряд ли может смутить купание нагишом, даже при свидетелях. Но мы, жители Сардинии, отстали от века — как ты, наверное, успела заметить.

— Нет! — вырвалось у нее.

— Что значит «нет»? Я, кажется, ни о чем не спрашивал.

— Ты спросил, не хочу ли я пойти с тобой купаться, вот я и ответила: нет!

— отчетливо произнесла Сара и для ясности добавила:

— Я тебе не марионетка, чтобы ты дергал за веревочки. И нисколечко не доверяю твоему так называемому слову чести.

Сталь в его голосе, будь она материальна, убила бы Сару на месте.

— Какое-то слово я будто бы дал, и ты сомневаешься, что я сдержу его?

«Ха! — подумала она. — Ну, просто цирк!» Вслух же с преувеличенной искренностью произнесла:

— Ну… что ты не изнасилуешь меня или… в общем, не применишь силу. Ты что, не помнишь?

— Прекрасно помню, — прорычал Марко. — Иначе почему, ты думаешь, я отослал тебя спать? А как ты истолковала тот факт, что я поцеловал тебя на пари?

— На… пари?

— Ну да. Ведь мы же заключили пари, маленькая мошенница! — он хмыкнул, и это заставило Сару стиснуть зубы. — Я не изнасиловал тебя, правда? И поверь, не имею ни малейшего желания доходить до такой крайности. Ни к чему. Уж не себя ли ты боишься, дорогая Дилайт? Не доверяешь собственным чувствам? Как это — купаться голой в присутствии голого мужчины? Ведь в тебе может проснуться страсть! Еще возжелаешь… того, что вряд называешь изнасилованием! — он снова презрительно хмыкнул и заключил:

— Но это все пустая трата времени. Я пошел купаться, а ты вольна присоединиться ко мне или нет. Как хочешь.

• Предыдущая
• 37/63
• Следующая