Обнаженные чувства - Роджерс Розмари - Страница 5

• Предыдущая
• 5/110
• Следующая

— Милое дитя, твое будущее обеспечено. Подумать только — Марк Блейр! Ты, может быть, и не знаешь, но этот загадочный джентльмен владеет здесь всем! Ну, ты ощущаешь себя Золушкой? — Марти сама была полупьяной, но искренне радовалась за Еву, которая, похоже, еще не осознала своей удачи.

Ева думала, что слово «удача» мало подходит к Марку. Просто до него ей не приходилось встречать мужчину, столь совершенного во всех отношениях. Ее куда больше привлекали человеческие достоинства Марка, чем ореол власти, присущий ему, казалось, от рождения. Он никогда не отдалялся от нее и был не только нежным и терпеливым любовником, но и блестящим собеседником.

До самого последнего момента Ева также и не представляла, как много он для нее сделал. Он все взял в свои руки. Она получила работу корреспондента в «Рекорде» — так называлась одна из газет, составлявших собственность Марка. Она закончила колледж. Марк настоял на том, чтобы она перешла на работу в местное отделение национального телевидения. Казалось, что сам того не подозревая, он готовил ее к тому, что последовало за всем этим — собственной смерти. После двух лет жизни с Марком остались лишь одни воспоминания. Воспоминания об удивительных маленьких «каникулах», которые они время от времени проводили вместе в самых чудесных уголках земного шара, о знаниях, которые не получишь ни в каком колледже. Еще осталось несколько дорогостоящих туалетов и два-три ювелирных украшения им под стать. Все то, что составляло самого Марка Блейра, было подвергнуто кремации ярким летним утром. Ева не пошла на похороны, на которых присутствовали его великовозрастные дети. Его жена, прикованная к постели и умиравшая от некоей загадочной болезни последние десять лет, тоже отсутствовала. Марк умер от сердечного приступа, играя в теннис.

Итак, с тех пор прошло два года. Ева не плакала по Марку со дня его смерти, но сейчас слезы обильно струились из ее глаз…

О ком она плакала? О Марке ли, подарившем ей любовь и чувство безопасности, уверенности в этом мире, или же о Дэвиде, теперь для нее потерянном? А может быть, это были слезы жалости к себе, такой молодой, красивой, и яркой, и имевшей все, что только можно пожелать, а в сущности же — ничего?

• Предыдущая
• 5/110
• Следующая