Выбери любимый жанр

Куросиво - Рока Токутоми - Страница 13


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

13

– Вы встречались сегодня с графом Фудзисава? – спросила она старика.

– Да, виделся. Ну и что?

– Он, вероятно, назначит вас на какую-нибудь должность?

Старый Хигаси сурово и пристально взглянул своим единственным глазом на длинное, набеленное лицо госпожи Аояги.

– Меня? Не думаете ли вы, что я тоже стану лакеем при Фудзисава или мальчишкой на побегушках при Хияма?

Задетая его словами, она пыталась оправдаться; Аояги Кокусю поспешил загладить промах жены.

– Все это шутки… Ну, а серьезно – как обстоят дела?

– Да что тебе сказать… Ведь и с Фудзисава и с Хияма я виделся только мельком… Но знаешь, Дзюро-сан, слышал я однажды рассказ одного винокура. Когда в первый раз войдешь в винокурню, так думаешь, что заживо там сгоришь, до того там душно и жарко, зато когда постепенно привыкаешь, то, наоборот, чувствуешь себя превосходно и уже не хочешь выходить на улицу. Когда приедешь из глуши в столицу, как я, так попадаешь вот в такую же винокурню… Духота, вонь…

Кокусю Аояги засмеялся.

– Ты хочешь сказать, что я тоже один из тех, которым нравится подобная обстановка? Возможно, но не забывай одного: когда сам побудешь в такой винокурне, то начинаешь смотреть на вещи совсем другими глазами, нежели раньше, когда наблюдал только со стороны. Впрочем, я отнюдь не навязываю тебе никаких советов… Погости, поживи, хорошенько, без спешки, осмотрись, подумай и тогда уже принимай решение… Встретишься с людьми, поговоришь… Вот тогда и решай. И, главное, помни – ведь от твоего решения зависит также и будущее Сусуму…

Старый Хигаси ничего не ответил. В комнате стало светлее – взошла луна. Мраморные часы, стоявшие на полочке в нише, очень кстати пробили одиннадцать.

– Ты, наверное, устал? – госпожа Аояги взглянула на мужа.

– Да, заболтались мы… Ты ведь тоже устал с дороги… Ну, отдыхай… – Кокусю Аояги поднялся, потирая затекшую от сиденья ногу, и вдруг вспомнил: – Да, а ты показывался Ямасита?

Ямасита был знаменитый врач-окулист.

– Это насчет глаз-то? Похоже, что с глазами дело плохо. Ямасита сказал, что если припадок повторится, то крышка. А лечения, говорит, нет никакого…

– Ай-ай-ай! Вот это нехорошо!

– Подумать только! Неужели даже такая знаменитость не может помочь? – госпожа Аояги была весьма разобижена тем, что старый Хигаси обратился к Ямасита. В самом деле, имея родного брата – выдающегося врача и при этом врача придворного! – обращаться к кому-то постороннему!

– Поскольку, говорит, у вас один глаз сохранился, так это еще полбеды… – старый Хигаси рассмеялся.

– Все это, конечно, верно, но… Э-э… Один глаз легко устает… Завтра я еще раз сам посмотрю… Ну, а сейчас – спокойной ночи…

– Почивайте покойно… – поклонилась госпожа Аояги.

Супруги поднялись. Слышно было, как, спускаясь по лестнице, муж и жена подавили зевок.

Вошла горничная, постелила постель, заменила лампу ночником, предложила помочь снять повязку, но старик, казалось, не слышал вопроса, не заметил и своего машинального ответа: «Не надо, оставь». Сидя подле хибати, наполненного сигарным пеплом, старый Хигаси еще долго был погружен в размышления.

Глава IV

Куросиво - i_007.png

1

Особняк семейства Китагава на улице Фудзими в Асабу перешел к графской семье вместе с приданым, которое принесла дочь одного из сегунов Токугава, выйдя замуж за кого-то из предков Китагава. Конечно, пышностью постройки этот особняк уступал главной резиденции графской семьи на улице Хиракава в районе Кодзи-мати, а изяществом и утонченностью пропорций не шел ни в какое сравнение с виллой на острове Мукодзима (род графа Китагава принадлежал к двум-трем наиболее состоятельным семьям среди титулованной аристократии и владел множеством поместий), но зато к особняку прилегала обширная территория. Главным же его украшением был сад.

Все в этом саду с его умело подобранными деревьями и цветами свидетельствовало об утонченном вкусе поколений его владельцев, все, вплоть до столбиков беседки. Он придавал особняку в Асабу неповторимое очарование и отличался изысканной красотой, с которой никак не могли тягаться сады при домах выскочек-нуворишей из буржуазии, стоившие их владельцам немалых денег.

Усадьба занимала более трех тысяч квадратных метров. Здесь была и горка, устроенная на естественной возвышенности, и пруд, где скапливалась родниковая вода, и несколько миниатюрных водопадов, и скала, поросшая седыми мхами, Холм Вишен, Долина Кленов, Дорожка Азалий. Осенью здесь можно было собирать каштаны, весной – молодые побеги бамбука. Как дождь, шумели старые могучие сосны, и даже при ясном небе чудилось, что идет ливень. Всегда зеленое «вечное дерево» отбрасывало густую тень – сумерки царили здесь и в ослепительно яркий полдень. Здесь росли сливовые и персиковые деревья, имелась лужайка, где под вечер кричали лягушки, беседка, маленькая кумирня, мостики – деревянный и каменный… Сад был прекрасен в любое время года. С верхнего этажа трехъярусной башни, построенной сравнительно недавно, далеко на западе видна была покрытая вечными снегами вершина Фудзи, а с южной стороны взор ласкала широкая панорама Кадзуса-Хосю и побережья Синагава. И хотя в строфах «Любуюсь снегом, гляжу на волны», начертанных на картине Сюнсуй, воспеты, конечно, совсем иные края, невольно думалось, будто они сложены нарочно для этой башни.

Однако граф находил особняк в Асабу мрачным. С весны прошлого года, когда в доме умерла малютка девочка, рожденная от одной из его любимых наложниц, он и вовсе перестал бывать здесь и жил либо в главной резиденции, либо на вилле в Мукодзима, или уезжал еще дальше – на дачу в Нумадзу. С прошлого года в особняке Асабу в тоске коротала дни графиня Китагава с дочерью Митико – покинутая жена в покинутом доме. Все общество ее составляли только старая служанка, дворецкий Танака с семьей, конюх и кучер, если не считать пары лошадей, сенбернара да двух кошек.

Но сегодня в унылых комнатах и службах царило оживление, более соответствующее прекрасной весенней погоде: с утра приехала в гости виконтесса Сасакура с детьми, по мужу состоявшая в родстве с Китагава и особенно дружная с графиней.

Полдневный завтрак закончен, время – час пополудни. В пруду отражается бирюзово-синее небо, чуть подернутое прозрачной дымкой. По воде медленно скользят тени легких, призрачных облаков. Два журавля, сжавшись в комочек, неподвижно, как изваяния, стоят, поджав ногу, у заросшего тростником берега. Покрытая молодыми листочками ива протянула изумрудные ветви к воде и шепчется о чем-то со своим отражением. По другую сторону пруда, под вечным деревом, угрюмым в своем мрачном зимнем наряде, зеленым дымом светится молодая свежая поросль. Розоватые цветы, сплошь усыпавшие вишневое дерево у самой воды, уже начали осыпаться – лепестки падают в пруд, их глотают там золотистые карпы. Иногда легкий порыв ветерка гонит лепестки по воде и прибивает к берегу; колеблемые слабой рябью, они еще на короткий миг сохраняют свою быстротечную жизнь. Дорожка под деревьями вся засыпана опавшими цветами камелии.

Под огромным деревом камелии три девочки усердно подбирают опавшие цветы и нанизывают их на шнурок. Одна из них – та, у которой волосы собраны в прическу «тигова», уже знакома нам по концерту в Ююкан'е: это Митико, старшая дочь графа Китагава. На ней кимоно с узором, изображающим разбросанные изогнутые перья, поверх надето хаори из золотисто-зеленого жатого шелка, украшенное гербами и кисточками. У ворота – белый шарф, украшения в прическе тоже белого цвета, личико, белое как снег, окрашено нежным румянцем, черные глаза светятся особенно оживленно. Когда она улыбается подругам, на ее правой щечке появляется крохотная ямочка.

Куросиво - i_008.jpg
13

Вы читаете книгу


Рока Токутоми - Куросиво Куросиво
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело