Англия и англичане. О чем молчат путеводители (Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения) - Фокс Кейт - Страница 82

Среди женщин любовь к еде считается более приемлемой, но это по-прежнему нечто неординарное, что отмечают все окружающие, — а в некоторых кругах расценивается как претенциозность. Никто не хочет показать свою заинтересованность в еде. Большинство из нас с гордостью заявляют, что мы «едим, чтобы жить, а не живем, чтобы есть», — в отличие от наших соседей, в частности французов. Мы наслаждаемся и восхищаемся их великолепной кухней, но при этом презираем их бесстыдную любовь к еде, не сознавая, что между тем и другим, возможно, существует взаимосвязь.

Наше двойственное отношение к еде, возможно, обусловлено влиянием правила «Как важно не быть серьезным». Излишнее рвение относительно чего бы то ни было вызывает неловкость, а говорить серьезно, с чувством о чем-то столь тривиальном, как еда, в общем-то, довольно глупо. Афишировать свою любовь к еде и открыто признавать, что еда доставляет удовольствие, неловко не только потому, что это проявление излишней серьезности, — это еще и непристойно.

Говорят, что англичане по натуре пуритане, но, на мой взгляд, это не совсем точная характеристика. Например, секс не считается грехом; это нечто очень личное, частное и, соответственно, вызывающее смущение. Шутки о сексе, даже вполне откровенные, допустимы, но обсуждать серьезно, увлеченно те же самые интимные подробности непристойно. Еда как чувственное наслаждение, думается, относится к той же категории: вроде бы и не запретная тема, но говорить о ней следует исключительно беззаботным, веселым, шутливым тоном.

Гурманы (или иностранцы), описывающие поэтичным, эротичным языком достоинства отменно приготовленного пышного беарнского соуса, вынуждают нас морщиться, краснеть и прятать глаза. Чтобы их собеседники не чувствовали себя оскорбленными, им просто следует быть чуть веселее, подшучивать над собой, не говорить о еде слишком серьезно.

Если не демонстрировать ироничную бесстрастность, разговор о еде превращается в «гастропорнографию» (данный термин обычно употребляют в отношении красочно иллюстрированных кулинарных журналов и поваренных книг с подробными описаниями каждого аппетитного блюда, но им в равной степени можно охарактеризовать и восторженные рассуждения о еде).

Заявления о том, что мы становимся нацией знающих гастрономов, — это, пожалуй, оптимистичная пропаганда, во всяком случае, сильное преувеличение, но, вне сомнения, за последние годы интерес к еде и кулинарному искусству в нашей стране заметно вырос. На каждом телевизионном канале ежедневно транслируется хотя бы одна кулинарная программа. По общему признанию, некоторые из этих телевизионных шоу, где повара за двадцать минут готовят из пяти ингредиентов обед из трех блюд, носят скорее развлекательный характер, чем поучительный, и многие иностранцы, с которыми я беседовала, считают такой подход к еде либо забавным, либо непочтительным. Но есть и много по-настоящему информативных кулинарных шоу.

Трудно сказать, насколько заразительны эти кулинарные шоу. Более вероятно, что многие англичане, с интересом наблюдая, как знаменитые телеповара готовят изысканные блюда из свежих экзотических ингредиентов, разогревают в микроволновых печах пластиковые упаковки с готовыми блюдами из супермаркета. (Я сама часто так делаю.)

Но есть и исключения — люди, которых эти программы вдохновляют, и они спешат приобрести поваренные книги телеповаров, а потом пытаются готовить по предложенным рецептам. И я веду речь не только об увлеченных гурманах из элиты среднего класса. Поваренные книги Делии Смит всегда занимают высшую строчку в списке популярных бестселлеров, и владельцам магазинов хорошо знаком «эффект лии», когда всякий продукт или товар, который она рекомендует в своем вечернем телевизионном шоу — от простого яйца до кастрюли какой-то определенной марки, — на следующий же день мгновенно сметают с магазинных полок. Небольшое, но значительное число моих приятелей и респондентов из рабочего класса стали заядлыми и изобретательными кулинарами в результате просмотра телевизионных кулинарных программ.

В Англии есть семьи — хоть таковых и не много, — где блюда из свежих продуктов, дорогих и не очень, старательно и с любовью готовят ежедневно. Пусть полки наиболее элитарных супермаркетов ломятся от экзотических овощей, фруктов, пряных трав и специй, но большинство покупателей понятия не имеют, что это за продукты и как их готовить. Я провела следующий опыт: стоя во фруктово-овощной секции супермаркетов, я смотрела на такие продукты, как пак-чой (китайская капуста), лесные грибы и лимонное сорго, и спрашивала покупателей, знают ли они, что с ними делать. Большинство покупателей не знали, да и продавцы тоже.

Как бы то ни было, я попалась на ту же удочку, на которую ловятся все новоявленные английские гурманы, — приравняла «хорошую» еду и «подлинный» интерес к кулинарному искусству к необычным, диковинным ингредиентам и новым способам их приготовления. Это безумное стремление к новизне английских гурманов приводит в недоумение моих зарубежных друзей и респондентов, они посмеиваются над нашими постоянно меняющимися причудами и пристрастиями. Сегодня нам нравится «новая» кухня, завтра каджунская, «фьюжн»[124], тосканская, кухня стран Тихоокеанского региона или современная английская. Сегодня наша любимая приправа — сушеные помидоры, завтра — солерос травянистый и малиновый уксус или чесночная паста. Потом мы все сразу начинаем есть поленту (каша из кукурузной крупы), «черный» пудинг (из свиной крови, овсяной муки и жира) и рёсти — уложенный в шаткую башню посередине огромного белого блюда картофель с козьим сыром и выдержанным виноградным уксусом или розмариновой подливкой.

Эта нынешняя мания новизны свойственна не только англичанам. Подобная тенденция наблюдается и у жителей наших бывших колоний, в Америке и Австралии, но им это простительно, поскольку они — молодые нации, состоящие из иммигрантов, принадлежащих к разным культурам, и у них нет собственных кулинарных традиций. Но мы-то — древняя европейская культура с многовековыми традициями и богатой историей. Тем не менее, когда дело касается еды, мы ведем себя как юные жертвы моды. Вероятно потому, что мы, несмотря на свой древний возраст, во всем, что касается еды, по существу, занимаем то же положение, что и наши юные бывшие колонии: у нас нет своих собственных кулинарных традиций. Некоторые интересующиеся историей гурманы утверждают, что английская кухня не всегда была столь посредственной. В качестве доказательства они ссылаются на роскошные пиры прошлых времен, когда столы ломились от ароматных пирогов с дичью, экзотических приправ и т. д. Но ведь эти пиры устраивались для очень узкого, ограниченного круга богатого меньшинства, а иностранцы во все времена жаловались на плохое качество большинства английских блюд. Теперь они восхищаются, как мы посредственно сочетаем кулинарные традиции других народов.

«Мне казалось, англичане должны противиться переменам, — с недоумением заметил один из иностранцев, которых я интервьюировала. — А в ваших ресторанах я вижу совсем другое. В Италии в отношении еды мы гораздо более традиционны, более консервативны. А французы даже еще больше…» А ведь он прав, подумала я. Англичане слывут консерваторами, но наше отношение к еде свидетельствует о том, что мы способны проявлять гибкость, что в нас живет тяга к новому, и что мы готовы перенимать кулинарные традиции других народов. Наиболее безумные новшества исповедуют главные образом молодые, отслеживающие все последние тенденции гурманы и кулинары. Но блюда греческой, итальянской, индийской и китайской кухонь уже на протяжении десятилетий входят в рацион англичан и знакомы нам так же хорошо, как и мясо с овощами. Индийская кухня в особенности. Она попросту стала элементом английской культуры, средоточием наших кулинарных традиций. Ни один субботний вечер с посиделками в пабе не обходится без посещения местного индийского ресторана, где готовят тандори[125] и балти[126]. А находясь в отпуске за границей, англичане больше всего скучают, согласно данным последних опросов, не по рыбе с жареной картошкой или английскому пирогу с говядиной и почками, а по «настоящему английскому карри».