В старой Африке - Быстролетов Дмитрий Александрович - Страница 44

• Предыдущая
• 44/76
• Следующая

— А на черта вам нужен лес?

— Мне он не нужен, но, если я откажусь от этого места в лесу, меня выгонят сразу же. В городах работают маменькины сынки, реакционеры, знаете ли… Ведь я — социалист, рабочий.

— Я не интересуюсь политикой, господин сержант. Как же можно жить в такой глуши одному?

— Гм… Вы насчет женщин? Ну, здесь все время подходят этапы рабочих. Я их сам принимаю. Выбрать здесь всегда можно подходящую девку до следующего этапа — не правда ли? Вы на ночь здесь останетесь?

— Я бы не хотел!

— Не успеете обернуться за день.

И долго еще Альберт Эверарт, бывший рабочий и социалист, изливал Гаю свою печаль. Напрасно Гай пытался встать— сержант вяло и длинно плел свою канитель. Этот затворник говорил медленно, с трудом подыскивая слова. После завтрака они перепаковали вещи Гая в двадцать три тюка, обернули их в непромокаемую ткань и приспособили для ношения на голове. И опять Гай не мог не поразиться странностям в поведении этого человека. Он искоса наблюдал за ним и вспоминал описания людей, которых находил в джунглях. Особенно поразила история девушки лет двадцати. Маленьким ребенком она была похищена, надо полагать, сытым зверем и принесена своим детенышам в качестве игрушки. И прижилась в лесу, стала не Маугли и не Тарзаном, а жалким уродом, физически не приспособленным не только к человеческой, но и к звериной жизни. Подражая животным, девушка бегала на четвереньках, однако очень неловко и медленно: мышцы и кости ног у нее были слишком слабыми. Плохо обстояло дело и с едой: рвать мясо она могла с трудом, обнаружилась присущая человеку слабость зубов. Недостаточным для самообороны и добывания пищи были зрение и слух. Но слабее всех органов оказался мозг: лишенный богатого наследства животных инстинктов и не получив воспитания в человеческой среде, мозг девушки не развился. Она была необратимо изуродована лесом и вскоре погибла в больнице. Теперь Гай наблюдал за господином Эверартом. Было бы трудно сосчитать, сколько за это время сержант роздал оплеух и пинков: он сыпал их «детям» направо и налево, но Гай ни разу не заметил ни озлобления, ни горячности — тут был надломленный и подавленный, лучше сказать, заторможенный характер. Он имел привычку неожиданно подставлять идущему негру ногу или толкать.

— Нужно пошутить иногда, — бесцветно улыбнулся он, когда упал десятый человек и Гай выразил неудовольствие, — в такой глуши без шутки пропадешь. Я со своими детьми люблю пошутить, только этим и держусь. — Но ведь здесь есть еще европейцы?!

— Два. Еврей и немец или швед, не знаю. Врач, на положении фельдшера, и немец-учетчик. Нехорошие люди.

Инструменты Гай протирал и упаковывал сам. Возился с ними долго. Господин Эверарт успел уснуть, сгорбившись на стуле и уронив руки и голову на стол.

Вечером Гай навестил доктора Трахтенберга.

— Доктор, — начал Гай, — я должен набрать двадцать три носильщика и довести их до лагеря геологов в Большом лесу.

— Привет, мсье! Я чувствую, что мы будем приятелями, я это вижу!

Доктор сидел совершенно голый на глинобитном полу. Это был необычно жизнерадостный и толстый человек, обросший сивыми волосами с головы до пят. Комната была пустая и выглядела бы нежилой, если бы не вбитый в стену огромный ржавый гвоздь, на котором болтались грязные штаны, куртка и шлем хозяина.

— По поручению администрации в Леопольдвиле я набираю носильщиков для экспедиции в лес и прошу вас осмотреть всех отобранных. Обратите особое внимание на…

— Пустяки и проза жизни, мой милый! Вы видели — за дверью валяется сумка скорой помощи? С красным крестом?

— Не обратил внимания.

Напрасно: в ней фляга с чистейшим медицинским спиртом. Глотните, господин репортер! Прошу вас, отпейте один глоток.

Гай подумал, что доктор пьян, но вгляделся повнимательнее и увидел, что он трезв, просто из него буйно перло наружу здоровье и довольство жизнью.

Ни ожерелья, ни ткани, ни деньги — ничто не помогло. Негры стояли сплошной толпой и молчали, опустив головы и глядя в землю.

— Это вам урок, господин ван Эгмонд. Этакие скоты. Процветание колонии, успехи науки для них пустые звуки. Заметили, когда я сказал, что сам господин губернатор желает успеха экспедиции, то ни одно животное не подняло головы. Гнать силой нельзя, они разбегутся. В условиях леса сила будет не на вашей стороне, там нужна сознательность, знаете ли…

— Что же мне делать? Сержант посмотрел куда-то вбок.

— Вот наши коммунисты болтают, что колониальные власти и колонисты спаивают туземцев. «Активная алкоголизация». Эх, слышите, господин ван Эгмонд, мы проводим якобы «активную алкоголизацию», а ведь эти тунеядцы сами нас заставляют прибегать к алкоголю, покупать их услуги.

Принесли бидон спирту.

— Алугу! Смотрите — алугу! Кто желает записаться в носильщики? — чуть погромче выдавил из себя сержант.

И все подбежали к столику Гая с криком «муа алугу». Согнанная на двор группа старых рабочих, наиболее надежных, по мнению сержанта, и молодые новобранцы, отдыхавшие после длительного этапа до выхода на работу в лес, и случайные жители деревни — все бросились к заветной кружке. Проковыляли даже две хромые поварихи; они еще издали заорали: «Муа!» Люди галдели и напирали со всех сторон. Потом за дело принялся капрал Мулай. Суровый служака поправил медаль на груди и строго по уставу посадил на голову высокую феску. И через три минуты перед Гаем стояли рабочие — самые молодые и хорошо сложенные, по выбору капрала. Остальные сгрудились поодаль, наблюдая за раздачей спирта.

Фельдшер осмотрел кожные покровы новых носильщиков, слегка покрутил им руки и ноги и долго и внимательно выслушивал сердца через замусоленную трубку. Потом бодро икнул и сказал:

— Поздравляю! Товар высшего качества! Такие молодцы не подведут! — И удалился, пригласив зайти в гости вечером с полным списком завербованных. Потом Гай подобрал случайно оброненную трубку и обнаружил, что она давно забита грязной бумагой и какими-то семечками.

По распоряжению Гая носильщикам организовали особо сытное питание. Перед едой каждый из них стал получать порцию витаминов и горсть яично-молочного порошка. Все были вымыты и одеты в новую одежду — куртки и короткие брюки защитного цвета. Вечером Гай случайно заглянул во двор и довольно усмехнулся: капрал выстроил людей и что-то разъяснял им.

— Вот вы сказали, господин сержант, что силой набирать людей нельзя, потому что в лесу они разбежались бы. А какое значение имеет кружка спирту?

— Символическое. Негры любят выпить, но не в этом дело. Спирт заставил их дать добровольное согласие, а от слова своего они никогда не отступят… — Ну, кажется, все. Могу выступать!

— А пропуск до Большого леса?

— Какой еще, господин сержант? Опять пропуск? Ведь я вам сдал столько бумаг!

— Вы меня не поняли. Вам разрешено пройти по территории лесной концессии, затем пересечь Большой лес с выходом на восточные фактории. Не так ли? Между концессией и Большим лесом дорога проходит еще через одно частное владение. Нужно разрешение владельца мсье Чонга.

— Кого?

— Мсье Наполеона Чонга.

— Кто это?

— Туземец, богач. Не так давно крестился и принял это имя. Мсье Чонга знают в Стэнливиле и даже в Леопольдвиле. Его частные права нужно уважать — не так ли? Жаль, что разрешение не получено заранее, но дело это поправимое: он вчера приехал из Стэнливиля и сегодня осматривает свои плантации. Здесь будет с часу на час. Видели большой дом около магазина и склада? Эго его.

— Негр?

— Д-Д-да. Туземец. Большой человек. Я говорю вам, контрагент концессии — снабжает продуктами, рабочими и вывозит древесину в порт.

— Как вывозит? Я видел по дороге рабочих, которые катили обрубки по шоссе!

— Он доставляет лес накатом. Прибыльное дело, знаете ли. Очень прибыльное. Кормежка лесорубов, доставка из леса к реке — это мелочи. Концессия не может с этим возиться, но из этих мелочей плывут немалые денежки. Мсье Чонга бывший сельскохозяйственный инструктор из солдат, но его выгнали, он едва устроился здесь поваром на рабочей кухне. Потом стал подрядчиком по закупке продуктов, а где их в такой глуши закупить? Лесные разработки растут, концессия не может ждать. Мсье Чонга получил разрешение на плантацию, рабочих получает от концессии через меня. Открыл магазин, все дома здесь его. Теперь построил деревеньку в лесу. Я хотя все вижу и знаю, да бог с ним. Не стоит связываться! У него в Стэнливиле бывает и мой начальник. Так потихоньку он…

• Предыдущая
• 44/76
• Следующая