Слепая кара - Рокотов Сергей - Страница 28

• Предыдущая
• 28/33
• Следующая

— Что с тобой?! — Она бросилась к нему и упала перед кроватью на колени. — Что случилось?

Виталик улыбнулся.

— Это мама тебя потревожила. Да ничего страшного. Подрался. Вот палкой по голове заехали, и руку вывихнул левую… Врач был, хотел в больницу отправить, но я не дался. Зачем? Все и так пройдет.

— Надо было в больницу, надо было — Слезы застилали Наташе глаза.

— Да что ты, что ты, успокойся Мама, помоги Наташе раздеться, смотри — она вся в поту, нельзя же было так ее пугать.

Нина Петровна подошла к Наташе, подняла ее и сняла с нее плащ. Наташа стояла посредине комнаты с дырой на правом чулке. Ей стало стыдно, она машинально прикрыла дыру рукой — Я так спешила, упала вот, — словно оправдываясь, пробормотала она.

— Ничего, — улыбнулась Нина Петровна. — Мы , что-нибудь придумаем.

Она вышла из комнаты, и Наташа с Виталиком остались вдвоем.

— Кто тебя? — тихо спросила Наташа.

— Я был по делам неподалеку от вашего дома, — ответил Виталик. — Захотелось проведать бабушку, и я зашел в магазин купить ей молока и творога. Купил, вышел, смотрю — каких-то два мужика за мной следят. Один маленький, круглый, как шар, другой — длинный, словно жердь. Шли за мной, а в скверике придрались, попросили закурить Я дал, а маленький говорит: «Мы такую дрянь не курим, ты что нам суешь?» Второй смотрит, улыбается. Пройти не дает. Ну, в общем, слово за слово, потом маленький попытался ударить меня, я увернулся и дал ему в челюсть. Тому хоть бы что, как ванька-встанька. Да ладно, чего там говорить, неинтересно все это. Получил я палкой по голове, упал, подвернул левую руку, а потом кто-то закричал: «Милиция!» — и они убежали.

— Маленький и длинный, говоришь? — глядя куда-то в сторону и сузив глаза, спросила Наташа.

— Да, Пат и Паташон, Штепсель и Тарапунька, — улыбнулся Виталик.

— А больше там никого не было?

— Да нет, скверик там, кусты. Показалось, правда, что за кустами кто-то стоит, но у меня очки упали, а без очков я, сама знаешь.

И, главное, не разбились, я домой сам сумел доехать, а тут уж чуть ли не сознание потерял.

— А кто, кто именно стоял за кустами? — вдруг крикнула Наташа.

— За кустами? Да я не знаю, я же говорю, я только очертания видел, а может быть, и показалось. Вроде бы мужчина какой-то Да не переживай ты так, Наташенька Все обошлось И самое приятное — я, оказывается, неплохо дерусь Я этому длинному очень удачно заехал в глаз. И вообще, если бы он меня сзади не ударил палкой, пока я дрался с маленьким, то неизвестно бы, чем все закончилось. Так что можешь мной гордиться.

— Я горжусь, горжусь тобой, — бросилась к нему Наташа и заплакала.

— Ну не надо, не надо, успокойся. Это ерунда и слез твоих не стоит Просто мне очень захотелось тебя увидеть, вот я и попросил маму тебе позвонить.

Весь вечер Наташа просидела у Виталика. Она кормила его, поила чаем, они долго болтали Потом он заснул Нина Петровна просила Наташу остаться, но та решила ехать домой, ей казалось неудобным оставаться здесь ночевать. На прощание Нина Петровна подарила Наташе колготки.

— Возьмите, Наташа. Чтобы доехать нормально.

Наташа покраснела, но подарок приняла. Пошла в ванную и переоделась. И только тут вспомнила, что она сегодня должна была идти к Марине. Ведь Марина хотела сообщить ей что-то очень важное.

Она попросила разрешения позвонить.

— Конечно, конечно, Наташенька, звоните.

Наташа набрала Маринин номер. Подошел мужчина.

— Марину? — переспросил он. — А она уже спит.

Она болеет, понимаете… А… — вдруг голос его стал тревожным. — А, простите, кто ее спрашивает?

— Это.. — хотела ответить Наташа и вдруг, сама того не желая, сказала:

— Знакомая. Я завтра позвоню. — И бросила трубку. Только тут она почувствовала, как отчего-то у нее бешено застучало сердце и кровь прилила к щекам.

Домой она приехала уже в первом часу ночи. Все спали.

На следующий день она почему-то не стала звонить Марине. Что-то мешало ей сделать это, что-то пугало ее. Их странное знакомство стало вызывать у нее чувство тревоги.

Вечером после работы она подходила к своему дому и вдруг увидела собутыльников Николая — Сапелкина и Трыкина. Было светло, и она отчетливо разглядела у Трыкина огромный фонарь под правым глазом. Лицо Сапелкина тоже было в каких-то кровоподтеках и ссадинах.

Увидев Наташу, они смутились и слегка приостановились. Резко остановилась и она. Стояла и глядела на них.

— Здорово, Наташка, — ухмыльнулся как-то нервно Сапелкин. — С работы? А мы вот…

— Глаз-то не болит? — обратилась она к Трыкину, глядя ему прямо в лицо.

— Хм… Э… — мямлил он нечто невразумительное.

— Так как же?

— Да нет… — пожал он плечами.

— Ну так заболит. — Не в состоянии больше говорить от охватившего ее бешенства, Наташа зашагала домой.

Войдя в квартиру, в прихожей встретилась с Николаем. Увидев на его лице блудливую хитренькую улыбочку, она почувствовала такое дикое желание убить его, что, не говоря ни слова, быстро прошла к себе.

— Тебе тут девушка какая-то звонила, — мать всунула голову в комнату. — Голос вроде знакомый.

А кто, не пойму.

Наташа внимательно поглядела на мать и ничего не сказала.

В течение двух недель ни Наташа, ни Марина не звонили друг другу. Но как-то опять поздним вечером раздался звонок от Марины.

— Мы что-то забыли друг друга, — каким-то странным голосом произнесла она. — И напрасно.

— Ты понимаешь, Марина, — стала оправдываться Наташа, — Виталика избили в тот день на улице, меня вызвала его мать. Я звонила вечером, но ты уже спала…

— Не надо слов, Наташа. Дело не в этом. Я понимаю, что ты понимаешь, а ты понимаешь, что я понимаю. И мы боимся нашей встречи, боимся, что она может резко изменить нашу жизнь, нарушить привычный ход вещей, разорвать какие-то устоявшиеся связи.

И тем не менее эта молчанка не может продолжаться вечно. А мое преимущество перед тобой заключается в том, что я знаю, чего не знаешь ты. И я обязана тебе это рассказать. Приходи завтра после работы. Я уже поправилась, но хочу поговорить с тобой здесь. Мне здесь удобнее говорить об этом. А отец все время дома, пишет книгу, на лекции ездит только утром. А вот завтра ни его, ни мамы не будет. Приезжай. Обязательно приезжай. Хорошо?

— Хорошо. Приеду. Обязательно приеду, — твердо сказала Наташа. Ее радовало, что Марина сумела первой произнести эти важные слова, которые кто-то из них должен был сказать.

После работы Наташа пошла в сторону Марининого дома. У нее было хорошее настроение, Виталик уже совсем поправился, и только повязка на голове напоминала об инциденте. Но Наташа гордилась этой повязкой, она крепко держала Виталика под руку, когда они шли по улице, и заглядывала ему в глаза.

Они встречались почти каждый день, гуляли по своим любимым местам, иногда сидели у него дома. Но между ними ничего не было, он был робок, боялся прикоснуться к ней, боялся, чтобы она не подумала чего-то дурного, опошляющего их отношения. В свою очередь боялась и она. И эта грань нежных, теплых, ласковых отношений никак не могла быть преодолена, и отношения не могли перейти в другую, более серьезную фазу. Иногда они внимательно глядели друг на друга, глаза их загорались огнем страсти, но ни Виталик, ни Наташа не делали попыток физического сближения, им пока было достаточно и этих взглядов.

Они не хотели торопить события.

Наташа уже подходила к дому Марины в Бобровом переулке, как вдруг нос к носу столкнулась с самой Мариной, бегущей куда-то, бледной, взволнованной.

— Марина, что с тобой?

— Ой, привет. Не получится у нас с тобой разговора, Наташа. Стае в аварию попал, разбился, говорят, вдребезги, только что звонил его отец. Он был в Склифе. Я бегу туда. Так что… как-то не судьба нам переговорить, сестричка, — странно улыбнулась Марина.

— Что?

— Да, да, да, точно. Неужели ты сомневалась?

Только ты извини, я не могу больше. Он при смерти.

• Предыдущая
• 28/33
• Следующая