Слепая кара - Рокотов Сергей - Страница 31

• Предыдущая
• 31/33
• Следующая

Это Виталик… Разумеется, это Виталик убил Фомичева… Он отомстил этому гаду за нее. Но что же теперь будет с ним? Какой кошмар! Почему все в этой жизни так ужасно?! Все против нее, самых близких ей людей, против ее счастья. Виталика посадят в тюрьму… Такие мысли проносились в голове Наташи. В это время раздался телефонный звонок, и Марина, прервав свой рассказ, побежала к телефону. К счастью, говорила она недолго и скоро вернулась.

— Ты что такая бледная, Наташа?! Что с тобой? Да на тебе лица нет…

— Что? Что потом? — одними губами пролепетала Наташа.

— А что потом? Потом подошел к двери маленький кругленький алкаш, позвонил, ему открыли. Он побыл там минут двадцать и вышел. Вот и все. А потом уже зашла я. И увидела… все это.

— Маленький… кругленький… — повторила Наташа, чувствуя, как слезы облегчения текут по ее щекам. — Так это же Васька Сапелкин, грузчик из продмага. Значит, это он зарезал Николая.

— А что ты так взволновалась?

— Я… я думала, это не он. — Наташа вытерла слезы и слегка улыбнулась.

— Думала, Виталик?

— Да.

— Неужели он способен на такое?

— Ради меня, думаю, да.

Марина помолчала, закурила сигарету.

— Да, сестричка, при интересных обстоятельствах пришлось нам с тобой познакомиться, — покачала она головой.

Наташа только устало улыбнулась в ответ.

— Мне, наверное, надо было сообщить в милицию, — сказала Марина. — Но я, честно говоря, побоялась. Сама подумай, я в чужой квартире, пришедшая без спроса, открывшая дверь ключом, и… убитый человек, лужа крови'. Я постояла немного и ушла. Тут-то меня, наверное, и видела твоя соседка. Я и не слышала ее шагов в коридоре.

— Да, она ходит совершенно бесшумно. Как мышь.

Но теперь мы обязаны сообщить все Николаеву. Он ведь подозревает меня в убийстве. Тебе-то что бояться? Я сама дала тебе ключ, мы с тобой сестры, ты главная свидетельница по делу.

— А зачем караулила на чердаке? Зачем следила за квартирой?

— Ну и что? Хотела поговорить. Видела, как в квартиру зашел мужчина, и решила подождать По-моему, очень просто.

— Ну, наверное, придется идти, раз уж тебя подозревают. Да, и вот еще что — я почувствовала, что за мной кто-то следит. Это произошло после того, как я на Мясницкой встретилась с одним мужчиной, длинным, как жердь, морщинистым. Он уставился на меня, как на привидение, а потом сказал, что обознался.

Я поняла тогда, что он принял меня за тебя.

— Длинный? Морщинистый? А не следователь ли Николаев это был?

— Не знаю. Вообще-то он непохож на милиционера.

— Он действительно непохож.

— А потом, через день-два, чувствую на себе пристальный взгляд. И вроде бы какой-то человек, плотный такой, крепкий, следит за мной. Куда я, туда и он.

Не понравилось мне это все.

— Да, интересные дела, — сказала Наташа. — Видно, они вышли на тебя. Нет, совершенно необходимо нам вместе пойти к следователю Николаеву. Давай ему сейчас позвоним.

— Ой, только не сейчас. Давай уж лучше завтра, — вздохнула Марина. — Сейчас поздно уже.

— Ну ладно, давай завтра, — согласилась Наташа.

Они еще посидели, покурили, и Наташа поехала домой.

Она шла к метро, теплый весенний ветерок дул ей в лицо, и впервые за долгое время она почувствовала облегчение. Жизнь снова стала красочной, опять запели птицы, зазеленела трава, все обрело совсем иные очертания. Так было разве что в раннем детстве. Все остальное было овеяно мраком и тревогой, грязью и ложью.

Она поражалась тому, что у нее оказалась родная сестра, тому, при каких странных обстоятельствах им довелось встретиться, она была счастлива оттого, что никто из близких ей людей непричастен к убийству Николая Фомичева.

И очень удивляло ее, как это ближайший друг, постоянный собутыльник Николая Васька Сапелкин, на вид добродушный и нелепый человек, мог убить его.

Все происходившее казалось фантасмагорией, каким-то непонятным сном, страшной сказкой с постепенно вырисовывающимся счастливым концом.

Наташа ехала в метро и мучительно размышляла над всем происшедшим.

И вот она дома. Мать открыла дверь.

— Ты что? Где пропадаешь? Пожалела бы меня! — кричала Люба. — Тут такое, понимаешь, творится, а ты пропадаешь неизвестно где! Виталик твой звонил несколько раз, кстати, он тоже беспокоится.

— Не волнуйся, мама, — улыбнулась Наташа. — Все нормально. Все хорошо.

— Да уж хорошо! Дальше некуда, как хорошо! — кричала Люба.

— Я хочу кое-что сказать тебе, — тихо произнесла Наташа, проходя в комнату.

— Ну, чего еще хорошенького скажешь? — набычилась Люба.

— Сейчас я попью чаю, а потом пойдем ко мне.

Разговор серьезный.

Люба нахмурилась. Она не понимала, что именно хочет сказать Наташа, а все непонятное пугало ее.

Наташа попила чаю, и они с матерью пошли в ее комнату.

— Мама, — тихо сказала Наташа, — почему ты мне никогда не говорила, что у меня есть родная сестра?

Сказала это и вздрогнула. На Любу было страшно смотреть. Она побледнела как полотно и затряслась, словно в припадке. Наташе даже показалось, что волосы зашевелились у нее на голове.

— Т-ты… т-ты… — бормотала Люба. — Ты откуда… это…

— Я встретила ее случайно. Она живет неподалеку от моей работы.

И Наташа рассказала матери про все их встречи с Мариной. О том, что Марина была в квартире после убийства, она умолчала.

Во время разговора Люба отчаянно зарыдала. Так, всхлипывая, утирая рукавом слезы, текущие по бледным щекам, она выслушала весь этот рассказ.

— Мариночка, доченька, это я, сучка, виновата во всем, — бормотала сквозь слезы Люба. — И теперь господь воздает мне за грехи. Сашка-то ведь ничего не знал. Он думал, вторая дочка умерла. Она родилась через двадцать минут после тебя. Черт меня попутал, и они, паскуды, меня уговорили…

— Не ругай их, — сказала Наташа. — Марине очень хорошо живется. У нее есть все — прекрасные родители, квартира в центре Москвы, дача, машина, она учится в театральном, будет актрисой.

— Чужие они ей! Это мы ей родные! Мы! — истерически кричала Люба. — Я, сучка, виновата, как подумала тогда, что мне двоих поднимать надо, так и решила отказаться от нее, когда у этой, как ее, Вики, что ли, дочь умерла и они меня стали уговаривать. Сыграли на слабости моей, я думала, что лучше сделала, а вон как…

— А может быть, ты и сделала лучше, — сказала Наташа. — Неплохо было бы, если бы ты и меня отдала.

— Что ты говоришь?! — заорала Люба. Щеки ее покраснели, она затрясла кулаками.

— В той семье не насилуют несовершеннолетних девочек.

Люба опустила кулаки и замолчала.

— Ты что, не знала?

— Догадывалась. А что я могла сделать?

— Многое. Многое могла, если бы захотела. Ты хотела при муже оставаться, чтобы за ним, как за каменной стеной. А то, что со мной происходило, ты не понимала? Ты закрывала на это глаза. Но нет ничего тайного, что бы не стало явным. Наступило время расплаты.

— Слушай, — вдруг осенило Любу. — Так это что, Марина его убила? Это ее Вера Александровна видела в нашей комнате?

— Она была здесь. Только не она убивала. Она пришла позже.

— А кто же убивал-то? — совсем растерялась Люба, присаживаясь на стул, как-то вся обмякнув от навалившейся на нее информации.

— На этот вопрос ответит следствие, — усмехнулась Наташа.

— А ты-то знаешь, что ли?

— Нет, — холодно сказала Наташа.

— А как я могу ее увидеть, мою Мариночку? — снова всхлипнула Люба.

— А зачем тебе это? Вряд ли она захочет с тобой встречаться. Она знает о том, что здесь происходило.

— На кой ляд ты ей рассказала? Врешь ты все! Это вы с ней убили Николая.

— К сожалению, нет. К большому сожалению, он подох без нашей помощи.

— Нет, врешь, это все вы! Отомстили! — не зная, что сказать, талдычила Люба.

— Можешь считать, что так. Он того заслужил.

— Ну и ответите! Посадят вас на десять лет каждую! — закричала Люба.

• Предыдущая
• 31/33
• Следующая