Воронцовский упырь - Рокотов Сергей - Страница 27

• Предыдущая
• 27/32
• Следующая

— Меня? Даша, — наивно отвечала девушка. Ей на вид было не больше двадцати лет. Стройная, невысокая, в длинном черном пальто и модной кепочке.

Большие голубые глаза, длинные ресницы…

— Точно! Даша! А я все вспоминаю — Маша или Даша? Ну, поехали к Геннадию Петровичу, а то он совсем заждался.

— Так мы же с ним договорились встретиться в аэропорту.

— Ну так я вас туда и отвезу! Геннадий Петрович потом-то сообразил, что молодой девушке нечего одной ехать в аэропорт. Садитесь в машину.

Девушка взглянула на «Фольксваген-Гольф», В котором сидели два мордоворота — Чиж и Валера, и что то шевельнулось на ее лице, она поняла, что дело неладно. Она было дернулась в сторону, но Валера и Чиж, мгновенно подхватив ее под руки, усадили в машину.

— Тихо, — прошипел Роман, глядя своим страшным взглядом в ее голубенькие глазки. — Тихо, красавица, целее будешь. Куда ехать?

— В Шереметьево, — прошептала побледневшая от страха девушка.

— Куда намылились лететь со своим кавалером?

— В Нью-Йорк.

— Губа не дура, — заметил Роман. — Не бывали там раньше?

— Я вообще нигде за границей не была.

— А паспорт ваш покажите, пожалуйста.

Не дожидаясь. Роман выхватил у нее из рук сумочку и вытащил загранпаспорт.

— Так… Каратаева Дарья Дмитриевна, 1979 года рождения. Понятно… Поехали, Чиж. В Шереметьево так в Шереметьево. Там мы еще сегодня не были. Пусть Дарья Дмитриевна действительно слетает в Нью-Йорк, а то здесь что-то очень холодно и гнусно, правда, Дарья Дмитриевна?

— Я сейчас позову на помощь! — крикнула было она, но почувствовала, как дуло пистолета ткнулось ей в бок.

— Буду говорить с вами предельно откровенно, Даша, — сказал Роман. — Мы никакие не бандиты, мы частные детективы и не желаем вам лично никакого зла. Нам нужен Геннадий Петрович Серов, он подозревается в совершении тяжкого преступления.

Он скрывается от правосудия и водит за нос следственные органы. Ваша обязанность — содействовать в поимке опасного преступника. Вы поняли меня?

— Но Геннадий Петрович не преступник, я его хорошо знаю, он сослуживец моего отца, мой отец был профессором МГУ, и Геннадий Петрович тоже. Они работали вместе. Он знает меня с детства. Не морочьте мне голову.

— Я знаю, что Серов был профессором МГУ, но это не мешает ему быть преступником. Он что, жениться на вас хочет, что ли? — откровенно спросил Роман.

А машина уже мчалась по Садовому кольцу.

— Может быть, — потупила глаза Даша.

— А извините за нескромный вопрос, у вас со вкусом все в порядке, Дарья Дмитриевна? — спросил Роман, при этих словах Чиж и Валера прыснули в свои здоровенные кулаки.

— Это не ваше дело! — вспыхнула вдруг девушка. — Да, он не молод, но он мужчина, он умеет ухаживать, делать девушке приятное. Я разочарована в своих ровесниках, это чурбаны и болваны, а Геннадий Петрович мудр и галантен.

— А как у него с финансами? — спросил Роман.

— Нормально с финансами. Он всемирно известный ученый, его печатают в зарубежных журналах, он получает прекрасные гонорары, нам хватит!

— А вам известно, что Геннадий Петрович женат? — процедил Роман, — Известно. У него большая беда, его жена алкоголичка. Неизлечимая. И сейчас она находится в психиатрической больнице, где ее пытаются лечить от алкоголизма. Геннадий Петрович мучился с ней десять лет, но больше не может, он пожилой человек, он не в состоянии тянуть этот груз. И никто не имеет права его за это осуждать! — разгорячилась Даша.

— Я имею право, поняла ты? — прошипел вдруг Роман, глядя ей в глаза страшным взглядом. И она отвела глаза, ей стало жутко.

— Что вы хотите от меня? — жалобно проговорила Даша.

— Во-первых, чтобы ты заткнула свою пасть по поводу его жены, а во-вторых, чтобы ты все рассказала о ваших взаимоотношениях с Серовым. И наконец, в-третьих, чтобы ты помогла нам задержать Серова.

Он подозревается в… тяжком, очень тяжком преступлении.

Даша, напуганная жестким разговором, начала рассказывать.

— Я же говорила, он знал меня с детства. Они работали вместе с моим папой. Он приходил к нам, иногда вместе со своей женой Ириной Александровной.

А потом Ирина Александровна умерла, и Геннадий Петрович был так убит горем, папа и мама утешали его как могли. Потом он перешел на другую работу, в НИИ. Я слышала, он снова женился. Папа и мама говорили, что его новая жена Сильно пьет. Потом папа умер. Геннадий Петрович был у нас на поминках.

И после этого… ну он… стал ухаживать за мной. Он тоже рассказывал, что у его жены запои, что он не в состоянии ничего сделать, что не может ее вылечить.

А потом сказал, что хочет с ней развестись. А перед Новым годом сделал мне предложение. Мы с мамой были очень удивлены, все-таки он такой… пожилой.

Но он сказал, что у него большие гонорары за рубежом и что он вскоре переедет жить в Америку, и предложил мне ехать с ним. Я подумала и согласилась.

Потом он уехал на месяц читать лекции. Вернулся и сказал, что в феврале снова поедет туда на месяц. Предложил мне ехать с ним. Вот и все, собственно говоря.

Я оформила загранпаспорт и еду в Шереметьево. Рейс у нас в семнадцать тридцать.

— Так. А про жену он сказал, что она в больнице?

— Да, он сказал, что она надолго легла в больницу, а когда мы вернемся, их разведут. Он сказал, что уже подал на развод.

— А дома вы у него не были?

— Он сдавал московскую квартиру, и туда нельзя было зайти. Говорил, что, несмотря на хорошие гонорары, тысяча долларов не помешает. А на дачу я к нему приезжала, в декабре и январе.

— И ничего странного вы там не заметили?

— Ничего странного. Чисто, аккуратно, так уютно.

Ну, один раз нас увидела издалека его жена. Но что же здесь странного? Она как раз вышла из больницы, а потом снова туда легла.

— А чем занимался Серов, когда вы гостили у него?

— Ничем не занимался. Ухаживал за мной, кормил меня, смотрели телевизор. Иногда он ходил на лыжах.

Далеко куда-то. Но это уже в начале февраля. И в такую плохую погоду ходил, я даже удивилась…

— В начале февраля?! На лыжах?! — вдруг побледнел Роман и крепко сжал ее руку повыше локтя. Она даже вскрикнула от боли.

— А что в этом такого?

— А почему он вас не брал на лыжные прогулки?

— Я хотела пойти, но он сказал, что в такую погоду только он может получать удовольствие от лыжных прогулок.

— Гони, Чиж, гони! — вдруг заорал Роман как резаный. — Что ты так ползешь?

При этом «Фольксваген-Гольф» мчался по Ленинградскому шоссе со скоростью не менее ста пятидесяти километров. Чиж даже пожал плечами от обиды, но попытался выжать из машины еще больше.

— Слушайте меня, Дарья Дмитриевна, очень внимательно, — уже несколько мягче сказал Роман. — Сейчас мы приедем в Шереметьево, и вашей единственной задачей будет уговорить Серова подойти к нашей машине и сесть в нее. Если вы этого не сделаете, последствия могут быть ужасны и для него, и для вас. За вами будет неотступно следовать вот этот молодой человек приятной наружности, — он указал на сжимавшего баранку машины Чижа. — У него в руке будет предмет, который мгновенно превратит и голову Серова, и вашу очаровательную головку в кровавое месиво. Он стреляет без предупреждения и очень метко.

Если же Серов сядет в машину без всяких эксцессов, то им займется правосудие, а вы, кстати, можете лететь в Нью-Йорк без него, вам никто в этом препятствовать не будет. Мы в ваших показаниях больше не нуждаемся. Он сам поведает правоохранительным органам про свои злодеяния. Вы поняли меня?

— Но почему же тогда нельзя просто задержать его без моей помощи? — резонно спросила Даша.

— А потому, что он очень опасен при задержании.

Я вам говорю, этот человек вел двойную жизнь. С одной стороны, он профессор-историк, автор статей в прогрессивных демократических изданиях, блестящий лектор, но с другой стороны — это хитрый и коварный преступник, который может при задержании лишить жизни неповинных людей в аэропорту. Вы знаете, как опасно задерживать преступника в аэропорту? Телевизор иногда посматриваете? «Криминальные хроники»?

• Предыдущая
• 27/32
• Следующая