Мифы, легенды и предания кельтов - Роллестон Томас - Страница 72

• Предыдущая
• 72/77
• Следующая

Эти персонажи сильно отличаются от одноименных героев Мэлори или Теннисона. Так, Кай мог девять дней находиться под водой. Он мог стать ростом с высокое дерево. Внутри него горел столь жаркий огонь, что ни одна вещь в руках его не промокла бы и в проливной дождь. «Чего только не умел Кай!» О Бедуире — позднее сэре Бедивере — мы узнаем, что никто не мог сравниться с ним в быстроте и, даже будучи одноруким, в битве он стоил троих; а копье его поражало с такой силой, как девять обыкновенных. Кроме них, на подвиг отправился Гурхир, знавший все языки, Гвалхмай, сын сестры Артура Гвиар, и Мену, умевший накладывать заклятие невидимости.

Проделав немалый путь, отряд пришел к большому замку, рядом с которым паслось стадо овец; пастуха же сопровождал мастиф размером с лошадь. Дыхание этого пса могло поджечь дом. «Он не пропускал ни одного прохожего, не нанеся ему какого-нибудь вреда». Тем не менее пастух приветствовал путников, рассказал, что он — Кустеннин, брат Испададена, замок которого возвышается рядом, и отвел их в свой дом, к жене. Оказалось, что его жена — сестра матери Килуха, Голейдид, и она очень обрадовалась при виде племянника; но одновременно и опечалилась, узнав, что он пришел сюда в поисках Олвен, поскольку «никто еще не уходил живым из замка, если приходил просить ее руки». По-видимому, Кустеннин и его семья немало пострадали от Испададена — тот убил всех его сыновей, кроме одного, не желая, чтобы кто-то еще по праву владел наследственными землями. Так что в результате Кустеннин согласился помочь героям добиться своего.

Олвен каждую субботу приходила в домик пастуха вымыть голову — и при этом оставляла в чане все свои кольца; пришла она и на следующий день. Описание ее — один из тех блестящих пассажей, где свойственная кельтам любовь к красоте находит наиболее яркое выражение. «На ней было платье из огненного шелка, а на шее — золотое ожерелье, украшенное изумрудами и рубинами. Волосы у нее были желтее цветка ракитника, кожа белее морской пены, а руки и пальцы прекраснее лесных анемонов среди лугового многоцветья. Глаза прирученного сокола или трижды линявшего ястреба не так сверкают, как сверкали ее глаза. Грудь у нее была белее лебединой, а щеки краснее, чем розы. И не было воина, который, взглянув на нее, не отдал бы ей свое сердце. И там, где она ступала, тотчас вырастали четыре цветка белого клевера. Поэтому ее звали Олвен».

Они с Килухом заговорили и сразу полюбили друг друга; и она велела ему попросить ее руки у ее отца и не отказывать ему ни в чем, чего он ни потребует. Олвен дала отцу обещание не выходить замуж против его воли, поскольку жизнь его должна была окончиться в день ее свадьбы

На следующий день отряд отправился в замок знакомиться с Испададеном. Он нашел предлог отослать гостей прочь, а когда они уходили, пустил им вслед отравленную стрелу. Бедуир схватил ее и швырнул обратно, так что она впилась хозяину в колено, и тот изрыгнул ряд весьма красочных проклятий. Это повторялось трижды, и наконец Испададен объявил, что необходимо сделать тому, кто хочет получить руку Олвен.

Далее следует пространный перечень заданий. Огромный холм нужно очистить от деревьев, вспахать, засеять и собрать урожай, и все — в один день; на такое способен только Амайтон, сын Дон, но он не захочет. Кузнец Гованнон должен будет налаживать плуг, но не станет этого делать. Два бурых быка Гулулида должны тянуть плуг, но он не даст их. Чтобы сделать напиток на свадьбу, нужно сварить мед в девять раз слаще пчелиного. Необходимо достать также волшебный котел, чудесную корзину, в которой никогда не кончается мясо, и меч Гурнаха Великана; в общем, примерно сорок удивительных заданий должен исполнить Килух прежде, чем получит право назвать Олвен своей. Самое трудное — добыть гребень и ножницы, запрятанные между ушами Турха Труйта, короля, превращенного в вепря. Чтобы поймать этого вепря, нужен щенок Грейда, сына Эри, а для него — совершенно определенный поводок и совершенно определенный ошейник и особая цепь, чтобы соединить их вместе, а в качестве охотника нужно позвать Мабона, сына Модрона, и найти для него коня Гведв, а в помощники ему пригласить Гвина, сына Нуда, «которого Господь поставил владыкой над дьяволами в Аннувине, чтобы они не погубили всех людей», и т. д.; знаменитый эрик сыновей Турена выглядит по сравнению с этим не заслуживающей внимания мелочью. «Одолей хоть какие опасности, не спи хоть все ночи напролет, а не принесешь требуемого — не видать тебе моей дочери». У Килуха на все один ответ: «Это легко исполнить, хотя ты думаешь иначе. Я возьму твою дочь в жены, а ты умрешь».

Итак, отряд отправился исполнять то, что было велено; по пути домой они повстречались с Гурнахом Великаном, и Кай, назвавшись чистильщиком мечей, хитростью заполучил его меч. Герои вернулись в палаты Артура, и король обещал им свою помощь. Первым делом они нашли и освободили Мабона, сына Модрона, «которого похитили у матери, когда ему было всего три ночи от роду, и с тех пор никто не знает ни где он, ни жив ли он или уже умер». Гурхир спросил о нем у Дрозда из Килгури; Дрозд этот столь стар, что наковальня, об которую он чистит свою клюв, стала размером с орешек, но он никогда не слышал о Мабоне. Однако он привел героев к еще более древнему зверю, Оленю из Рединвре; потом они пошли к Сове из Кум-Каулуд, потом — к Орлу из Гверн-Абви, потом — к старейшему из живущих на земле существ Лососю из Ллин-Ллив; наконец им удалось отыскать Мабона в каменной крепости в Глостере; с помощью Артура они освободили его, и так была выполнена первая задача. Тем или иным способом, хитростью ли, смелостью или благодаря магическому искусству, но все предписанное было проделано; успехом закончилось и последнее, самое опасное предприятие — добыть «кровь черной колдуньи Орду, дочери белой колдуньи Орвен из Пен-НартГовид на границах Ада». Этот подвиг чем-то напоминает приключение Финна в пещере Кейс-Корран, но Артур в конце концов разрубил ведьму надвое, и Кай из Северной Британии собрал ее кровь.

Тогда рыцари явились в замок Испададена, и он признал свое поражение. Горей, сын Кустеннина, срубил ему голову, а Олвен стала счастливой супругой Килуха, и все воины, участвовавшие в походе, отправились по домам.

Когда брат Мадаука, сына Маредуда, Иорверт, взбунтовался против него, в войске, отправившемся усмирять мятежника, был некто Ронабви. Однажды он с товарищами заночевал в попавшейся на дороге убогой хижине; его спутники легли на грязные ложа из соломы и веток, а сам Ронабви — на желтую телячью шкуру. Ему приснился удивительный сон. Он увидел военный лагерь Артура (здесь это псевдоисторическая фигура, а не божество и не герой французских рыцарских романов), спешащего на гору Бадон, на тот самый, воспетый в преданиях бой с язычниками. Юноша по имени Идаук провел его к королю; тот улыбнулся Ронабви и его товарищам и спросил: «Где же, Идаук, ты нашел этих маленьких человечков?» — «Я нашел их на дороге, господин». — «Жаль, — молвил Артур, — что такие люди станут владеть нашим островом вслед за теми, кто издавна хранил его». Ронабви обратил внимание на камень в перстне короля. «Благодаря этому камню ты запомнишь все, что увидел сегодня ночью, а если бы ты не заметил его, то позабыл бы все», — произнес король.

Любовь кельтских рассказчиков к ярким и точным деталям находит свое выражение в подробных описаниях воинов и героев артуровского войска. Центральный эпизод — шахматная игра между Артуром и рыцарем Овайном, сыном Уриена. Во время игры слуги Артура обижают и мучают воронов Овайна, но, когда тот жалуется, Артур говорит ему только: «Играй». Когда же вороны собрались с силами и стали мстить за себя, наступает уже очередь Овайна просить Артура не отвлекаться от игры. В конце концов Артур схватил золотые шахматные фигурки, раздавил их в пыль и потребовал от Овайна унять воронов, что и было сделано, и мир воцарился снова. Ронабви, как выясняется, проспал на шкуре рыжего теленка трое суток. Эпилог гласит, что ни один бард не расскажет эту повесть наизусть, без книжки, «поскольку на конях здесь слишком много цветных украшений, и слишком разнообразна расцветка оружия и доспехов, и слишком много тонких платков и чудесных камней». «Сон Ронабви» — это, скорее, яркий образ минувшего, нежели легенда в привычном смысле этого слова

• Предыдущая
• 72/77
• Следующая