Королев - Романов Александр Петрович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/121
• Следующая

– Ну, Ксана, кажется, мы выходим на широкую дорогу. Ты обратила внимание на человека с усами? Это и есть Фридрих Артурович. Эрудит, каких мало. Он у нас всему голова, а для меня – первый учитель.

– Но, кажется, верховодишь ты?

– Ну что ты, просто хочу его освободить от пустяковых дел. Нам всем так нужны его знания. В нем прекрасно сочетаются теоретик и практик.

– Сергей, теперь я тебя увижу дома раз в неделю?! – рассмеялась Ксана.

– Наоборот, чаще. Медицина нам так еще понадобится... Так что считай себя гирдовкой. Я еще часок посижу. – И, взяв желтую папку с надписью «Ракетный полет в стратосфере», Королев пошел на кухню. Он задумал книгу, в которой намеревался кратко и в популярной форме изложить принципы действия существующих систем ракетных двигателей и аппаратов, объяснить читателю, для чего нужны полеты в стратосферу, и сказать о путях и методах ее завоевания.

Раскрыв папку, выложил на стол листки бумаги, написанные ровным разборчивым почерком. Перечитал эпиграф: «Кто силен в воздухе, тот в наше время вообще силен. К. Ворошилов». Достал новый лист бумаги и стал писать...

«...Только СССР, неуклонно проводящий твердую политику мира и непрестанно повышающий свою мощь, может достаточно широко, научно и организованно разрешить такую громаднейшую проблему, как изучение и завоевание стратосферы. Капиталистический мир лихорадочно готовится к новой мировой войне, используя для этого все последние достижения техники. Во многих странах ведутся работы над высотными самолетами-стратопланами... но для империалистов стратоплан является прежде всего и главным образом новым усовершенствованным средством войны и нападения...»

Сергей Павлович на минуту задумался, потом записал еще одну мысль: «Стратоплан является тем новым видом сверхбыстрого транспорта, который так необходим в условиях громаднейших расстояний Советского Союза...»

В середине марта того же года С. П. Королева принял заместитель председателя Центрального совета Осоавиахима Л. П. Малиновский. Предложения Технического совета ГИРДа об образовании нашего основе специальной научно-исследовательской и опытно-конструкторской группы с тем же названием показались ему стоящими, и он их поддержал:

– Мы и сами думаем об этом. Изложите все ваши предложения на бумаге, но покороче. Подчеркните оборонное значение работ. Так нас лучше поймут финансисты. Что касается межпланетного корабля – снимите. Не будем дразнить гусей. Не сегодня он нам нужен.

Предложение гирдовпев поступило вовремя. В начале 1932 года работу ЦС Осоавиахима обследовала комиссия ЦК ВКП(б), которая высказала, в частности, пожелания о более широком развитии работ по реактивной тематике. Состоявшийся 31 марта – 1 апреля 1932 года расширенный пленум ЦС Осоавиахима записал в своей резолюции:

«Поручить президиуму ЦС обеспечить доведение до конца работы по созданию ракетного двигателя и самолета».

Для выполнения этого решения ГИРДу передали заброшенный подвал по Садово-Спасской улице в доме No 19. Он горячо, со свойственным ему напором взялся за дело. А оно оказалось нелегким. Полуподвальное помещение было настолько запущено, что казалось, его невозможно отремонтировать. Но слова «невозможно» Королев не признавал. И вскоре на 650 квадратных метрах подвальной площади гирдовцы разместили двадцать самых различных подразделений – проектные, производственные, испытательные, административные, в том числе: механический, слесарно-сборочный и сварочный цехи, стендовый и монтажный залы, комнаты конструкторских бригад.

Единственное, что смущало поначалу гирдовцев, – отсутствие дневного света. Но так как трудились тут все на общественных началах, после основной работы на производстве – по вечерам, то и это уже казалось неважным.

В ГИРДе установился подлинно производственный порядок, атмосфера, в которой каждый считал себя полезным общему делу, ответственным за конкретный участок работы. Трудились здесь только энтузиасты. Возраст сотрудников за небольшим исключением не превышал двадцати пяти лет. Это немаловажное обстоятельство и обеспечило дружную инициативную работу. С. П. Королев проявлял свой недюжинный талант организатора. Он продумал, как найти необходимое оборудование, сформировать творческие и производственные бригады, расставить людей так, чтобы каждому было интересно, и это содействовало бы успеху. Появился единый план ГИРДа, в котором оказались тесно взаимосвязаны все его службы. Заведенное делопроизводство – папки с входящими и исходящими документами, приказы и распоряжения под расписку, вход по пропускам – все утверждало соответствующий строгий порядок, внушало каждому работающему тут, что он работник важного для страны научно-исследовательского и опытно-конструкторского учреждения. Вскоре С. П. Королева назначили начальником ГИРДа, но так как не отпускали из ЦАГИ, эту работу он выполнял на общественных началах.

Новых людей, кто бы их ни рекомендовал, обязательно Королев принимал сам. Его интересовала прежде всего профессия человека, насколько она окажется полезной для работы, искренне радовался, если пришедший имел еще не только знания, но и «золотые руки».

– У нас каждый и швец, и жнец, и на дуде игрец,– напоминал Королев посетителю русскую пословицу. В самом конце беседы спрашивал, какая у человек зарплата; узнав, как правило" предупреждал, что в ГИРДе она будет заметно меньше.

– Но интереснее, чем наша работа, нет. И будущее у нее такое, что весь мир ахнет.

После такого разговора многие уходили, оставались только те, кто загорался новым делом.

Королев заботился не только о подборе кадров, об оснащении цехов нужным оборудованием, об одежде и обуви людей, но еще считал необходимым вооружить их знаниями, без которых нельзя двигаться вперед. При ГИРДе организовали спецкурсы или, как со временем их назовут, «первый космический университет». В нем преподавали крупнейшие специалисты, также увлеченные авиацией и ракетостроением. В. П. Ветчинкин читал курс динамики ракетных аппаратов. Б. С. Стечкин знакомил курсантов с созданной им теорией воздушно-ракетных двигателей. Привлечь к участию в работе «университета» ГИРДа такого выдающегося ученого, да и к тому же изрядно занятого, оказалось нелегко. Взялся за это сам Королев. Борис Сергеевич Стечкин помнил еще Королева-студента, внимательно слушавшего его лекции в МВТУ и, как правило, задававшего ему после занятий два-три вопроса. Однажды Стечкин увидел у Королева свой труд «Теория воздушного реактивного двигателя». Не удержался и спросил: «Не очень сложно?» И получил восхищенный ответ: «Превеликолепно».

В этой работе впервые в мире излагались основы теплового расчета и конструирования воздушно-реактивных двигателей. Разобраться в этом было порой не по зубам даже специалистам.

Встретившись с Борисом Сергеевичем, Королев рассказал о задачах ГИРДа, не преминул заметить, что читать лекции уже согласился Владимир Петрович Ветчинкин. Не отказал и Б. С. Стечкин.

Курс расчета ЖРД вел Ф. А– Цандер. Читали в «университете» лекции профессора Б. М. Знаменский – по гидрогазодинамике, Н. А. Журавченко – экспериментальной аэродинамике, Н. М. Добротворский – физиологии высотного полета, выступали С. П. Королев, М. К. Тихонравов, позднее В. П. Глушко.

ГИРД стал настоящей школой для многих будущих конструкторов, инженеров в области ракетно-космической техники, и прежде всего для самого Сергея Павловича Королева. Еще в те годы он интуитивно чувствовал, как важна коллективная мысль при решении научных, технических вопросов. В своей работе он опирался на технический совет, который решал все основные задачи.

Раньше других приступила к работе первая проектно-конструкторская бригада Ф. А. Цандера и его заместителя Л. К. Корнеева. Она пришла в ГИРД в полном составе из Центрального института авиационного моторостроения (ЦИАМ) и стала первой производственной ячейкой, получавшей заработную плату в ГИРДе.

Основной задачей на первом этапе бригада считала создание двигателя ОР-2, которому предстояло стать «сердцем» реактивного самолета РП-1. В работе над ним были учтены все достоинства и недостатки двигателя ОР-1, ранее сконструированного Цандером.

• Предыдущая
• 24/121
• Следующая