Легенда о Велесе - Романова Галина Львовна - Страница 67
- Предыдущая
- 67/91
- Следующая
Эпона ехала по ей одной известному пути, ни слова не говоря своему спутнику. Велес почти бежал, спотыкаясь на каждом шагу. Сегодня произошло слишком много событий, и он чувствовал усталость. Проще всего было внезапно отпустить гриву белой лошади и удрать куда глаза глядят, но он находился в самом центре враждебного мира. Рога делали его слишком заметным. Взбешенный его отказом, Таран не преминет начать на него охоту, да и для друидов он стал врагом. Оружие его осталось на поляне у дуба, а сразиться с боевым вождем племени силой магии он боялся — неизвестно, какие силы таятся в Таране. Выходило, что рядом с юной всадницей он в безопасности. Но что она имела в виду, говоря об испытании?
Велес было подумал, что их путь никогда не кончится, но в тот же миг лес внезапно раздался в стороны.
— Пришли. — Эпона впервые за долгое время обратилась к нему, снова сев боком на спину лошади, взяла его за руку.
Среди дубов и буков замелькали яворы и ясени, блеснул ствол березы, шевельнулись мелкие листочки бересклета. За светлой рощей раскинулась поляна, ограниченная с трех сторон лесом, а с четвертой — склоном горы.
Наискосок поляну пересекал ручей, пробираясь меж камней. У ручья на коленях стояла девушка, почти ровесница Эпоны, в точно такой же белой рубахе без рукавов, окрашенной травяным соком. Короткая душегрейка из беличьих шкурок была стянута на талии пояском из коры. Темно-рыжие волосы были заплетены в три пушистых, чуть взлохмаченных косы. Девушка мыла в холодной воде ручья травы и, рассматривая их, раскладывала на несколько кучек.
— Бриххит! — Эпона крепче стиснула ладонь Велеса и замахала свободной рукой. — Бриххит! — громче сказала она.
Девушка у ручья обернулась на голос, и бледные щеки ее окрасились легким румянцем. Но тут же в глазах ее мелькнула тревога — она увидела Велеса.
— Дагда где? — окликнула ее Эпона.
— Там, — Бриххит махнула рукой в сторону горы. — Занят… А кто это с тобой?
— Потом, — нетерпеливо отмахнулась Эпона, и девушка снова принялась за свои травы.
Белая кобыла Эпоны легко переступила неширокий ручей. Велес, идущий с ней в ногу, оступился и попал ногой в воду. Бриххит недовольно поморщилась, но занятия своего не прервала.
Они оказались на поляне, почти со всех сторон затененной кронами деревьев. Когда-то здесь наверняка срубили и сожгли несколько вековых дубов, но пни выкорчевали не до конца, оставив их гнить в земле под слоем золы, пепла, угля, опавших листьев и кусочков коры. Потом на пепелище буйно разрослась трава, скрывая под собой камни и трухлявые пеньки. Идти по ним было опасно. Белая лошадь ступала по траве легко и уверенно, будто шагал по широкой просторной дороге, но Велес, уставший за этот длинный день больше, чем за весь предыдущий путь по Диким Лесам, то и дело спотыкался, чувствуя, как хрустят под ногами ветки.
Небольшая поляна вскоре круто пошла вверх, взбираясь на склон горы, вершина которой была скрыта густыми кронами дубов. Лошадь направилась к двум большим пещерам, выходы которых вели прямо на склон. Обе пещеры были окружены зарослями кустов и деревьями с искореженными временем стволами.
Лошадь сама остановилась у той пещеры, что была побольше. Из ее мрачного зева на обоих гостей дохнуло сыростью и холодом. Ветви деревьев вдруг заколыхались, словно те обладали душами.
— Дагда! — пронзительно закричала Эпона. — Дагда!
Эхо подхватило ее голосок и умчало во тьму, отражаясь от стен, но вернулось и вырвалось наружу, успев, несомненно, напугать всех обитателей пещеры. Однако вокруг по-прежнему царила полная тишина.
Девочка позвала еще несколько раз, а потом вдруг легко и стремительно соскочила со спины лошади и, держа Велеса за руку, решительно направилась внутрь пещеры. Изгнанник был убежден, что им придется сидеть и ждать, пока Дагда не выйдет на крик — сам он поступил бы точно так же, завопи кто-нибудь его имя таким пронзительным голосом. Но здесь, очевидно, были другие обычаи. Белая лошадь, оставшись без всадницы, некоторое время нерешительно топталась на пороге, а потом двинулась вслед за хозяйкой.
Эпона уверенно пошла по темному коридору. За первым же поворотом Велес и его спутница оказались в полном мраке — только гулко отдавались от стен их шаги да затылки обдавало горячее дыхание лошади.
Девочка шла вперед так спокойно, словно все видела в темноте, а Велес, вынужденный положиться на ее чутье, покорно плелся позади, время от времени спотыкаясь и осторожно ощупывая свободной рукой холодные стены. Не понимая, куда его ведут, он отчаянно боролся с сомнением и страхом. Чтобы успокоиться, он начал считать шаги и повороты. Однако прежде, чем они еще дважды повернули за угол, Эпона неожиданно остановилась и повернулась к Велесу. Он заметил, что глаза маленькой проводницы светятся в темноте, как две свечи, и ему стало жутко.
— Пришли, — просто сказала девочка и постучала по чему-то кулаком.
В ответ послышался скрежет. Велес невольно отпрянул.
Прямо перед ними часть стены пришла в движение. Тонкий луч розоватого света проник в щель, и сразу стало заметно, что это отшлифованный камень, который под воздействием каких-то сил движется, открывая им дорогу. Когда камень отполз в сторону, полностью освободив проход, Эпона снова пошла вперед.
Свет пробивался вдалеке, из-за поворота, позволяя рассмотреть узкие, но очень высокие, идеально ровные стены хода, которым, очевидно, часто пользовались, потому что он содержался в относительной чистоте.
За поворотом стало совсем светло, и Велес счел возможным успокоиться насчет своей судьбы, прежде чем их путь закончился.
Эпона остановилась на пороге просторной пещеры, давая Велесу возможность оглядеться.
У изгнанника перехватило горло. Он ожидал увидеть нечто подобное, но все равно был поражен. В этой пещере, казалось, свободно могли разместиться на ночлег десятка полтора всадников вместе с лошадьми. Пещера была просторная и очень удобная. Грубые стены, которые, казалось, выкопало тут огромное животное, смыкались наверху в свод, с которого свешивалось несколько сталактитов, обломанных у концов. В стенах открывалось несколько ходов, часть из которых была завешена старыми шкурами, а один даже был забран позеленевшей от времени медной решеткой.
В середине пещеры было углубление шириной примерно три сажени и глубиной не менее пяти-шести локтей. Со стороны входа в него вели вырубленные в скалах ступени. Пол углубления был неровным — он понижался к одному краю. Там, в камнях, бил источник, заполняя идеально прозрачной водой неглубокую ямку в окружении тщательно обработанных булыжников. Там же, возле источника, валялось несколько черепов каких-то животных.
Около каждого входа на выступах стен горели небольшие масляные светильники, однако основным источником света, позволявшим видеть в темноте, были не они. Не дав Велесу времени на раздумья, Эпона за руку потянула его в обход углубления к свету.
Это был костер, горевший в кольце цилиндрических камней, испещренных стершимися от времени рунами. Он полыхал на дне неглубокой ямы, и видно было, что горят не дрова, а камни, похожие на большие угли. В нише одного из камней был высечен трон, сейчас пустовавший. Вдоль стен были расставлены сундуки, лари, лавки, различной формы горшки, кувшины, чаши, вырезанные из дерева или наскоро слепленные из обожженной глины. В стороне находилось, очевидно, ложе — низкий плоский камень, покрытый шкурами, одна из которых была с головой и лапами медведя. На скамеечке у самого костра, словно ему было очень холодно, сидел человек в белом и не отрываясь смотрел на огонь. Услышав шаги, он обернулся, и Велес в очередной раз запнулся, едва не упав.
Как недавно встреченный Таран показался ему похожим на Перуна, так и хозяин этой пещеры был похож на Даждя. Высокий, статный, с широкими плечами бывшего воина. То же правильное строгое лицо, такие же светлые волнистые волосы, почти такой же разрез глаз под ровными бровями и узкий нос. Но на этом сходство кончалось. Хозяин пещеры был очень стар — наверное, старше самого патриарха Сварга. Длинные волосы и борода, спускавшаяся на грудь, были совершенно белыми. Кожа лица и рук, лежавших на коленях, потемнела от времени и покрылась тонкой сеточкой морщин, а глаза, ярко-зеленые, по-молодому блестевшие, были прикрыты дряблыми, лишенными ресниц веками.
- Предыдущая
- 67/91
- Следующая
