Легенда о Велесе - Романова Галина Львовна - Страница 69

• Предыдущая
• 69/91
• Следующая

Уставшие руки больше не могли выдержать. Дива совершенно не чувствовала их и забеспокоилась, только когда стала стремительно падать.

К тому времени давно уже опустилась ночь. Земля внизу погрузилась во мрак, сквозь который с трудом пробивались редкие тусклые звезды. Выбившаяся из сил Дива стремительно падала, сама не зная куда. Ветер играючи подхватил ее и поволок вперед, пронося мимо лужаек, ровных мест, где можно было опуститься, не рискуя сломать себе шею или погубить дочку. Женщина старалась бороться с ветром, но страх сковывал ее силы, и ей ничего не оставалось, как довериться судьбе.

Раскидистые деревья небольшой рощицы, окружавшей холм, внезапно встали у нее на пути и спасли ей жизнь. Дива увидела темную стену леса и из последних сил попыталась подняться выше, чтобы не задеть крон, как ее учили, но не успела. Протянутые вперед, словно жадные руки злых духов, ветки зацепили ее крылья. Диву перевернуло через голову, послышался громкий треск, и она рухнула на землю, теряя крылья и корзинку с ребенком.

Пробудил ее детский плач. Вскинувшись на голос дочери и сгоряча не чувствуя боли от ушибов, Дива принялась вслепую шарить вокруг.

Ей опять повезло — корзинка с ребенком зацепилась и повисла на кустах. Сама Дива отделалась царапинами от веток и легкими ушибами. Но крылья были сломаны в нескольких местах, их оторвавшиеся части болтались на деревьях, белея в темноте. Всюду валялись перья.

Следы ее падения были слишком хорошо заметны даже ночью и могли бы навести погоню. Дива торопливо собрала, что смогла, бросила обломки крыльев в овраг и закидала опавшей листвой. Конечно, это не остановит погоню, но задержит ее хоть ненадолго. Собрав вещи и поплотнее закутав ребенка, женщина пошла куда глаза глядят.

Дива сама не знала, что ей делать. Она надеялась, что за день-два долетит туда, где живут другие люди, но прошло уже четыре дня, а поблизости не было видно следов человеческого жилья. Вокруг возвышались стеной нехоженые леса, где только звери прокладывали тропинки. Несколько раз беглянка встречалась с обитателями здешних мест. Звери замирали, внезапно наскочив на женщину, и были так поражены, что не трогали ее, а только настороженно разглядывали издалека.

В первые дни Дива ужасно уставала. Отвыкнув ходить, она шла очень медленно — пройдя версту, останавливалась передохнуть и накормить дочку. Но уже на третий день бегства силы полностью вернулись к ней.

За все время пути ей повезло дважды. Первый раз, выйдя к берегу разлившейся реки, она наткнулась на гнездо дикой утки, полное яиц. К тому времени припасов у нее оставалось немного, и Дива обрадовалась находке. Забрав яйца, она в тот же вечер испекла их на огне.

Второй раз — удачей это назвать было трудно — Дива набрела на людей.

Густая чаща леса вдруг раздалась в стороны, и женщина вышла на делянку, окруженную обгорелыми пнями. Вдалеке виднелись колья тына, огораживающего поселение, а прямо перед нею несколько человек рыхлили землю.

Дива сразу поняла, что это были те, кого в ее родном замке немного презрительно именуют смертными дикарями — за то, что живут во много раз меньше и недалеко ушли от животных. Но Велес столько рассказывал о них, что беглянка поняла — это люди.

Она не успела сделать и нескольких осторожных шагов им навстречу, как ее заметили. Люди побросали работу, уставившись на нее как на призрак. Прижав ребенка к себе, Дива пошла к ним, и люди испуганно шарахнулись в стороны.

Дива поняла, что они боятся ее — в их осторожных голосах звучал страх. Даже по одежде гостьи можно было догадаться, что она пришла из иного мира, где знают, что такое тонкие, хорошо выделанные и вышитые ткани. Кроме того, она была здесь выше любого человека на полголовы, и черты лиц местных жителей тоже отличались от лиц тех, кого она привыкла видеть всю жизнь.

— Не бойтесь меня, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал мягче и спокойнее. — Я не причиню вам зла. Мне только нужна помощь и приют. Моя дочь…

Ребенок забеспокоился и захныкал.

Сбившись в кучку, люди торопливо зашептались, бросая на женщину подозрительные взгляды.

— Я не причиню вам зла, — повторила Дива настойчивее, — но и вы не выдавайте меня!

Она боялась подходить, сознавая, что выглядит по меньшей мере странно. За дни блужданий по лесу ее платье испачкалось в листве и земле, почти потеряв свой цвет, кое-где было порвано. Грязные волосы взлохмачены, она исхудала, как после болезни, и только глаза горели на бледном лице ярко и казались слишком большими — даже родная мать не сразу бы признала ее сейчас.

Посовещавшись, люди разделились — несколько человек бросились в селение, а остальные остались на делянке. С некоторым замешательством Дива заметила, что они выстроились цепью, преграждая ей путь к домам. Двое вышли вперед и подняли руки к небу, бормоча что-то. Дива подумала, что они призывают духов на помощь против нее.

— Но я же ничего не сделала! — удивленно воскликнула она. — Только попросила помощи!

В ответ те двое забормотали громче.

Их заклинания прервали вернувшиеся гонцы. Тоже что-то шепча себе под нос, они вышли вперед, положили на землю дары — несколько кусков хлеба, живую птицу, кувшин, заткнутый лыком, — и, пятясь, отошли назад.

Дива поняла, что люди не примут ее к себе. Осторожно подойдя к дарам, она взяла их и скрылась в лесу.

Таран, боевой вождь племени, вот уже десять лет — с тех пор, как умертвил, согласно обычаю, предыдущего боевого вождя — не находил себе места от гнева и ненависти. Прошло немало дней, как появился этот странный человек с головой быка. С того времени Тарана преследовали неудачи.

Главной, конечно, была та, что Эпона, старшая дочь вождя, не смотрела больше в сторону Тарана — а ведь он должен стать ее мужем! Она все увивалась подле гостя. Таран пытался его подкараулить, но не мог застать одного. Чародей с севера внушал ему тревогу и желание умертвить. Если Таран что-то понимает в битвах, то однажды его племя будет из-за чужака втянуто в кровавое сражение, которое принесет смерть и разорение. Друиды перестанут существовать.

В одиночестве придя к главному дубу, Таран припал к корням дерева-бога, прося совета. Когда-то точно так же он молил его о помощи — и бог пробудил к жизни разум Тарана, сделав его чародеем. Таран не сомневался, что Великий отец поможет и на сей раз.

— Если ты поможешь мне одолеть чужеземца, — сказал он вслух, — я принесу тебе в жертву первую девственницу, что попадется мне на пути, даже если это будет моя сестра!

Дуб осторожно шевелил ветвями. Почки на них набухли, но молодые листья не спешили разворачиваться — этот дуб всегда раскрывал их тогда, когда прочие уже зацветали: по возрасту старик уже не выращивал желудей и мог не спешить. Подвешенные к голым сучьям жертвы качались, источая запах гнили. Шорох ветвей надежно заглушал приближающийся топот копыт.

Таран все-таки был слишком опытным воином. Забыв обо всем, тем не менее кожей почувствовал чужака и обернулся в тот самый миг, когда незнакомый всадник на буром коне выехал на поляну и остановился, озираясь.

Будь это кто-то другой, Таран, не раздумывая, бросился бы на него с оружием. Но в этом человеке было что-то странное. Таран прищурился, вобрал в грудь побольше воздуха, так, что внутри все зазвенело, и внимательнее посмотрел на всадника.

Тот словно только что заметил человека под дубом. Выпрямившись в седле, незнакомец направил коня к Тарану, и тот ахнул — незнакомец был тоже с севера.

Эти дни Перун бродил по Диким Лесам, потеряв Велеса. Ящер, хорошо читавший следы, сбился на второй день. Переговорив с другом, Перун дал себе зарок, что, если до вечера сегодняшнего дня не найдет следов Велеса, повернет назад. Поляна попалась ему на пути неожиданно. Увидев на ней местного жителя, Сварожич безошибочно угадал в нем воина.

Таран не испугался — наоборот, он сам встал с земли и пошел навстречу всаднику. Не доходя нескольких шагов, он неожиданно для гостя опустился на колени и прижался лбом к земле.

• Предыдущая
• 69/91
• Следующая