Братство (ЛП) - Боуден Оливер - Страница 30

• Предыдущая
• 30/74
• Следующая

- Катерина сильный союзник, и одна из нас. Если мы поможем ей сейчас, когда она слаба, она поможет нам в будущем.

- Может быть. Но в первую очередь надо убить Чезаре и Родриго.

Толпа начала расходиться, гвардейцы Борджиа ушли в замок, оставив у ворот часовых. Вскоре, только Макиавелли и Эцио остались на площади, держась в тени.

- Можешь уходить, Никколо, - сказал Эцио, смотря, как удлинились тени. - У меня есть дело.

Он посмотрел на отвесные стены древнего, круглого мавзолея императора Адриана, возведенного почти тысячу лет назад, и ныне ставшего неприступной крепостью. На самом верху он увидел несколько окон, но стены были гладкими. Замок соединялся с базиликой Сан-Пьетро укрепленным каменным коридором. Уже две сотни лет это была великая папская крепость.

Эцио изучил стены. На свете не было ничего абсолютно неприступного. С наступлением ночи в свете мерцающих факелов его глаза различили небольшие бороздки, трещины и сколы, которые, какими бы маленькими они не были, могли бы помочь ему подняться. Просчитав маршрут, Эцио прыгнул как кошка, вцепившись в первую опору пальцами. Он задержал дыхание, а потом, намеренно не торопясь, стал взбираться по стене, по возможности держась подальше от света факелов.

На полпути он добрался до не застекленного окна в каменной стене, за которым был виден проход для стражи. Он посмотрел в одну сторону, но там было пусто. Молча, он забрался внутрь и выглянул в окно на другой стороне. Там, как он понял, находился двор конюшни. Туда направлялись четверо, и он немедленно узнал их. Чезаре о чем-то говорил трем своим главным помощникам: французскому генералу Октавиану де Валуа, близкому родичу Чезаре Хуану де Борджиа (римскому ландскнехту), и худому мужчине в черном, с жестоким, исполосованном шрамами лицом - Микелетто Корелье, который был правой рукой Чезаре и самым верным убийцей.

- Забудьте о Папе, - проговорил Чезаре. - Вы отвечаете только передо мной. Рим - столп, который держит все наше предприятие. Он не может поколебаться. А значит, не можете и вы!

- Что слышно из Ватикана? - спросил Октавиан.

- Что? От этого сборища уставших стариков? - презрительно ответил Чезаре. - Пока что мы используем кардиналов, но скоро они нам будут не нужны.

Он прошел во двор конюшни, оставив трех мужчин за воротами.

- Похоже на то, что он оставил Рим под нашим управлением, - сказал после паузы Хуан.

- Значит город в хороших руках, - равнодушно отозвался Микелетто.

Эцио послушал еще немного, но они больше не сказали ничего из того, что уже не было бы известно Эцио. Поэтому он продолжил взбираться по стене, пытаясь отыскать Катерину. Вскоре он заметил свет, идущий из застекленного, но приоткрытого окна с внешним подоконником, за который он мог уцепиться. Так и сделав, Эцио осторожно заглянул через окно в освещенный свечами коридор с простыми деревянными стенами. Там на покрытой скамье сидела Лукреция и что-то писала в блокнот, но она часто поднимала голову, будто ждала кого-то.

Несколько минут спустя в дальнем конце коридора появился Чезаре и поспешил к сестре.

- Лукреция, - произнес он и поцеловал ее. И это был не братский поцелуй.

Когда они поздоровались таким способом, Чезаре отнял ее руки от своей шеи и, держа их в своих ладонях и глядя ей в глаза, сказал:

- Я надеюсь, ты хорошо обходишься с нашей гостьей?

Лукреция скривилась.

- Ее грязный рот!.. Я бы с радостью зашила его, чтобы он, наконец, закрылся.

Чезаре улыбнулся.

- Я бы предпочел, чтобы он был открыт.

- Да неужели?

Игнорируя ее лукавство, он продолжал:

- Ты говорила с отцом о деньгах, которые просил мой банкир?

- Папа сейчас в Ватикане, но когда он вернется, нужно будет его уговаривать. Как и его банкира. Ты же знаешь, насколько осторожен Агостино Киджи.

Чезаре коротко рассмеялся.

- Он не разбогател бы, будь он безрассуден. - Он помолчал. - Но ты же справишься?

Лукреция снова обхватила брата за шею и покачала головой.

- Да, но... когда тебя нет, здесь очень одиноко. Мы так мало времени проводим вместе в последнее время, ты занят своими завоеваниями.

Чезаре привлек ее к себе.

- Не волнуйся, котенок. Когда я стану правителем Италии, ты станешь моей королевой, и навсегда забудешь об одиночестве!

Она немного отодвинулась и заглянула ему в глаза.

- Но я не хочу ждать.

Чезаре провел рукой по прекрасным светлым волосам.

- Пока меня нет, веди себя хорошо.

После очередного долгого поцелуя Чезаре покинул сестру, удалившись через ту же дверь, откуда пришел. Грустная Лукреция ушла в противоположную сторону.

Куда пошел Чезаре? Он решил немедленно уехать? После такого прощания это было самым вероятным вариантом. Эцио быстро полез вдоль стены, пока не занял такое место, откуда он мог бы видеть главные ворота в замок.

И как раз вовремя. Он увидел, как они распахнулись, раздались крики стражи: «Внимание! Капитан-генерал уезжает в Урбино!» Вскоре после этого в сопровождении небольшого войска из замка на черном коне выехал Чезаре.

- Удачи, господин Чезаре! - крикнули ему часовые.

Эцио смотрел, как его заклятый враг уезжает в ночь. Это был мимолетный визит, подумал он про себя. Не было ни единого шанса убить его. Никколо будет очень разочарован.

Эцио мысленно вернулся к текущей задаче. Нужно найти Катерину. Высоко на западной стене замка Эцио заметил маленькое окошко, из которого лился тусклый свет. Ассассин подобрался к нему. У окошка не было подоконника, на котором Эцио мог бы передохнуть, но вместо него у окна была поперечная перекладина, за которую он смог уцепиться одной рукой.

Эцио заглянул внутрь. Комната была пуста, хотя на стене горел факел. Выглядело помещение, как караулка, но Эцио понадеялся, что он на верном пути.

Чуть дальше по стене было еще одно похожее окно. Эцио подлез к нему и всмотрелся за решетку, в которой, как ему казалось, смысла не было. Никто не был настолько худ, чтобы сбежать через такое окошко, а если б кто и смог, то ему предстояло как-то спуститься с добрых ста пятидесяти футов на землю, добежать по открытой местности до реки, и только тогда, возможно, ему удалось бы спастись. Помещение было плохо освещено, но Эцио все равно разглядел, что это ни что иное, как камера.

Потом он судорожно вдохнул. Внутри, по-прежнему в цепях, была Катерина! Она сидела на грубой скамье у одной из стен, но Эцио не видел - прикована ли девушка еще и к ней. Голова ее была опущена, и Ассассин не знал, спит она или нет.

Но тут оглушительно грохнула дверь, и Катерина вскинула голову.

- Открывай! - услышал Эцио крик Лукреции.

Один из двух полусонных стражников поспешил исполнить приказ: «Да, Ваша Светлость! Сейчас, Ваша Светлость».

Войдя в камеру в сопровождении одного из охранников, Лукреция не стала терять времени. Эцио, который слышал ее разговор с Чезаре, угадал причину ее ярости: ревность. Лукреция считала, что Чезаре и Катерина стали любовниками. Но сам Эцио не мог поверить, что это правда. Мысль о том, что Катерина могла быть осквернена таким похотливым чудовищем, была настолько ужасна, что разум просто отказывался ее принимать.

Лукреция ворвалась в камеру, схватила Катерину за волосы и рывком поставила на ноги, наклонилась к ней.

- Ты сучка! Как прошло путешествие из Форли в Рим? Ты ехала на личной карете Чезаре? Что ты для этого сделала?

Катерина взглянула ей в глаза.

- Ты жалка, Лукреция. И еще более жалка, если полагаешь, что я буду поступать так же, как ты.

Лукреция в ярости швырнула ее на пол.

- О чем он говорил? О планах на счет Неаполя? - Она сделала паузу. - Они тебе... понравились?

Вытерев с лица кровь, Катерина произнесла:

- Я, правда, не помню.

Ее дерзкое спокойствие привело Лукрецию в еще большую ярость. Отпихнув охранника в сторону, она схватила железный прут, которым запирали дверь, и с силой ударила Катерину по спине.

• Предыдущая
• 30/74
• Следующая