Фронтовое милосердие - Смирнов Ефим Иванович - Страница 12

При опросе многих раненых было установлено, что первая помощь им была оказана в большинстве случаев ротными санитарами и санинструкторами, фельдшерами и батальонными врачами. Значительную долю в оказании доврачебной помощи занимали самопомощь и взаимопомощь. Разумеется, что самостоятельно оказать себе помощь могли только раненные сравнительно легко. Взаимопомощь среди товарищей по оружию — явление естественное, но оно в боевых условиях всегда влечет за собой то в большей, то в меньшей степени ослабление силы наступления или обороны. Но это не означает, что не следует в мирное время учить солдата и офицера оказанию самопомощи и взаимопомощи.

Роль и значение низшего звена медицинской службы не ограничивались сказанным выше. Около двух третей раненых были доставлены на батальонные и полковые пункты медицинской помощи санитарами-носильщиками; легкораненые и больные, которые составляли одну треть (а не две, как это значилось в учебниках), приходили сами. Было бы ошибкой видеть в этом исключение из правил, обусловленное особенностью театра военных действий. Средства выноса и вывоза, их защищенность от ружейно-пулеметного огня играют главную роль в уменьшении потерь среди санитаров, санитаров-носильщиков, санинструкторов и самих раненых. В это время можно было только мечтать о всюду проходящих транспортерах для вывоза раненых из войскового района. Как нельзя было думать, между прочим, и об обеспечении мобилизационной потребности в санитарном и грузовом автотранспорте большой проходимости.

Поэтому подбор крепких, выносливых солдат для подготовки санитаров, санинструкторов и санитаров-носильщиков, обучение их искусно пользоваться условиями местности, лежа оказывать первую помощь и оттаскивать в укрытие раненых — все это было главным в практических мероприятиях и выводах для ведения мобилизационной работы на ближайшее будущее. В этот период Военно-санитарное управление стремилось совершенствовать организационные формы специализированного лечения, тщательным образом изучать все новое, что делалось в войсках в этой области. Однако напряженность боев, как и во всех войнах, менялась — от перестрелок, когда число раненых насчитывалось десятками и в боевых действиях принимали участие отдельные части, до фронтовых операций, сопровождавшихся большими боевыми санитарными потерями. В таких условиях расчет потребностей коечной сети, ее специализация и дислокации госпиталей являются делом далеко не легким. Военные специалисты — операторы и военные медики — по отдельности не могут успешно справиться с этой задачей. Только в таких условиях работы медицинской службы, когда скрытность подготовки к операции, без которой нельзя рассчитывать на успех боевых действий малой кровью, не служит препятствием для ориентирования соответствующих медицинских начальников в данных боевой обстановки, необходимых для составления лечебно-эвакуационного плана, можно выполнить эту сложную и трудную задачу. Определение потребности в конечной сети и дислокации госпиталей тесно связано с группировками войск и выполняемыми ими задачами. Но и этого еще недостаточно. На войне всегда и во всем ощущается недостаток. Выходом из этого положения является наиболее целесообразное использование имеющихся сил и средств, обеспечивающее успешное ведение операций и войны в целом. В этом состоит сущность научного подхода к сосредоточению сил и средств там и тогда, где и когда они решают успех дела. Это положение имеет особое отношение к военно-медицинской службе, где количество сил и средств определяется в мирное время на основании так называемых средних боевых санитарных потерь, которых в жизни, конечно, не бывает. Когда речь идет о боевых операциях, потери в напряженные дни боев, как правило, бывают в 2–4 и более раз выше. И судьба раненых, исходы лечения, процент возвращения их обратно в строй решаются организацией медицинского обеспечения действий войск именно в эти напряженные дни боев. В этом отношении финская кампания имела для медицинской службы большое познавательное значение.

Некоторый период боевых действий, когда войска преодолевали предполье, коечная сеть Ленинграда и его пригородов выполняла одновременно функции армейской и фронтовой госпитальных баз. Этот период длился до второй половины декабря. Весь поток раненых непосредственно шел на Ленинград. Для оказания специализированных видов хирургической помощи было выделено определенное количество коек на каждый вид ранения и в соответствии с этим были созданы специализированные отделения в ленинградских госпиталях.

Боевые санитарные потери возникали в дивизиях и корпусах неодновременно и неравномерно. В связи с этим число раненых, поступавших в сортировочный госпиталь, резко колебалось. В отдельных случаях оно в три и больше раз превышало принятое за среднее. В некоторые дни создавались большие трудности с госпитализацией раненых.

Одновременно нарастало количество раненых, которым эвакуация за пределы Ленинграда была противопоказана, увеличивался приток раненых из частей в период штурма линии Маннергейма и продвижения войск вперед. Увеличение коечной сети армейских баз на март почти в семь раз по сравнению с состоянием на 1 февраля уменьшило трудности с госпитализацией, тем более что коечная сеть во фронтовом тыловом районе была сама по себе недостаточной.

Естественно, это вызывало необходимость приводить в соответствие размеры эвакуации раненых за пределы госпитальной базы фронта и количество специализированной коечной сети Ленинграда, его пригородов и пунктов, расположенных на территории округа, с потребностями в оказании не только специализированной, но и общехирургической помощи раненым и их госпитализации.

В первые же дни боев пришлось изменить внутреннюю структуру эвакогоспиталя с сортировочным отделением. Развернутые там стационарные отделения пришлось сильно сократить, а вместе с этим и ликвидировать последствия ошибочной профилизации коечной сети для лечения раненых и больных. Установленное соотношение коек для раненых и больных (55 % и 45 %) пришлось корректировать.

Больных в эту кампанию было незначительное количество — 11–13 % от всех санитарных потерь, хотя боевые действия проходили зимой и морозы отличались особой суровостью.

Сортировочное отделение ЭГ № 1170, например, обеспечивалось двумя небольшими перевязочными. У него не было рентгеновского кабинета и клинической лаборатории. Эти недостатки в штатно-организационной структуре устранялись в ходе войны под влиянием боевой и медицинской обстановки. К вечеру 30 ноября 1939 года одновременно прибыло 5 автобусов с ранеными. Госпиталь принял их с большими трудностями. В связи с этим было ликвидировано кожно-венерическое стационарное отделение и за счет его развернуто второе сортировочное отделение. Недостаточность принятых мер выявилась 8 декабря, когда пришли два военно-санитарных поезда с ранеными, размещение которых в двух сортировочных отделениях было не менее затруднительным, чем прием раненых, поступивших в пяти автобусах. После этого пришлось свернуть два стационарных хирургических отделения и вместо них создать еще два сортировочных отделения. Но и это было только полумерой. Оказалось, что ЭГ с сортировочными отделениями не может выполнять функции сортировочного госпиталя. Только с отделениями для временно нетранспортабельных и местами для легкораненых и больных о нетяжелыми заболеваниями он в состоянии справиться с задачами сортировки раненых и больных. Но для этого платно-организационная структура его должна быть иной, чем эвакогоспиталя с сортировочным отделением. Такое медучреждение оказалось нежизненным. К концу декабря госпиталь № 1170 в сортировочных отделениях принимал одновременно 1300 человек. Раненые и больные в этих отделениях лежали на носилках, а не на кроватях.

Работа сортировочного госпиталя проходит круглосуточно, и личный состав в штатно-организационном отношении должен обеспечить двухсменную работу. Однако, несмотря на коренные изменения, трудности в его работе продолжались. Во время моего пребывания в Ленинграде, в частности в этом госпитале, мне позвонил А. А. Жданов.