De Paris avec l'amour (СИ) - Волкова Дарья - Страница 36

• Предыдущая
• 36/93
• Следующая

— Серж, я хочу тебе кое-что сказать…

— Не говори, я знаю.

— Что ты знаешь?

— То, что ты хочешь мне сказать.

— Да? И что же это?

Он наконец-то открыл глаза. Повернул к ней лицо и улыбнулся.

— Я был великолепен.

Соня рассмеялась. Неисправим.

— А вот и нет!

— Как — нет?!

Именно теперь Софья поняла, что видит его настоящего. Что он вообще был настоящим, начиная с того момента, как шагнул к ней через порог — в мокрой одежде и с потемневшими от дождя глазами. Он был собой, без своей великолепной маски золотого мальчика: самоуверенного, нахального, «мне-все-подвластно» и «меня-все-хотят» в одном флаконе. А сегодня она увидела того, кто под ней.

Серж смотрел на нее с таким искренним недоумением. С волнением. Похоже, он даже слегка… запаниковал?

— Тебе не понравилось, Соф? Ты… что я сделал не так? Почему ты молчала, если тебе не нравилось? А мне казалось… — он замолчал, совершенно растерянный.

И тут она не выдержала. Подалась к нему, прижалась, носом в шею, обняла крепко-крепко. И, все туда же, в шею:

— Ты был не великолепен. Ты… я даже слов таких не знаю. Божественно великолепен — и даже это не отражает. Мне… мне никогда не было так хорошо, — поцеловала под подбородком, потом еще в шею, за ухом — остановиться очень сложно. Усилием воли заставила себя прекратить его чуть ли не вылизывать. — Правда, Серж. Я не знаю, как сказать. Спасибо. Это было прекрасно.

Он молчал. Лишь выдохнул глубоко и удовлетворенно, голову повернул и коснулся губами ее лба. Но она могла бы поклясться, что слышит в его груди урчание, которое издают кошки, когда их гладят. И пальцы его неспешно и очень нежно скользили по ее пояснице. А потом замерли. Софья приподняла голову с его плеча. Божественно великолепный мужчина заснул.

Ночь вышла кошмарной. Божественный любовник Бетанкур оказался отвратительным соседом по постели. Хотя, собственно, небольшой диван не способствовал комфортному расположению на нем двух человек, одним из которых был высокий мужчина не совсем уж тощей комплекции. Ну и сам Серж сделал все возможное, чтобы максимально усугубить и без того не идеальную диспозицию. Он спал очень беспокойно. Метался, вертелся, то наматывал на себя одеяло, то складывал на Софью свои длинные руки и ноги. Она просыпалась раз десять за ночь, отвоевывая себе жизненное пространство. А когда уже совсем рассвело, Серж неожиданно успокоился, притих. Самое время, да, под утро. Но хотя бы под утро Софья проспала спокойно пару часов. А потом проснулась окончательно.

Лежать голой рядом с безмятежно спящим Сержем стало вдруг ужасно неловко. И она быстренько сбежала в душ. Привела себя в порядок полностью, включая гигиенические процедуры, освежение гладкости кожи и легкий макияж. Только феном не стала шуметь — спит человек, и пусть спит.

После душа обнаружился совершенно зверский аппетит. Соня оглянулась на своего спящего гостя. Не дождется она от него ни кофе, ни завтрака в ближайшее время. А настроение было почему-то солнечным — под стать погоде за окном. «Спасение голодающих — дело рук самих голодающих», — решила Софья и загрузила работой кофеварку. Напротив, через дорогу, есть кафе, где вполне приличная выпечка. Будем надеяться, что мсье Бетанкур проспит еще пятнадцать минут и не проснутся от щелканья дверного замка.

Напрасно Соня беспокоилась — ни дверь, ни фыркающая кофеварка не потревожили покой Сержа. Он спал как убитый — не шевелясь. Нет бы ночью так!

Спустя полчаса ей стало откровенно скучно — она позавтракала, помыла посуду, посмотрела новости в ноутбуке. Бетанкур спал. Нет, не спал. Нагло дрых, несмотря на почти одиннадцать часов! И никак не реагировал на шум вокруг него. Ради эксперимента Софья включила фен — Серж даже ухом не повел. На ее родине про таких говорят — прямая дорога в пожарники.

Она села на краешек дивана и принялась его рассматривать. Красив, падла. Вот такой, спящий, без своей обычной маски, со спутавшимися волосами и легкой щетиной он был все равно невероятно красив. Соня не отличалась чрезмерной стыдливостью и решила воспользоваться таким беспробудным сном своего гостя. И стащила одеяло вбок. Она не имела возможности рассмотреть ни сегодня ночью, ни тогда, в первый раз. Сейчас — шанс. Что ж… Бетанкур красив везде, в том числе, и в паху. Гармоничный, соразмерный, умеренно крупный. И гораздо более проснувшийся там, чем во всем остальном организме. Соня улыбнулась своим порочным мыслям, но разглядывать не перестала. Что-то ее смущало, и она, спустя пару минут, поняла — что. Перевела взгляд на его голову. Потом снова вниз. Да, ей не показалось. В паху мсье Бетанкур определенно темнее, чем на голове. И у него темные ресницы и брови.

Соня пересела чуть ближе, запустила пальцы в его волосы на макушке, раздвинула. И пришла к совершенно удивительному выводу. Красавчик блондин Серж Бетанкур… красит волосы?!

— Серж! — она тряхнула его за плечо.

Он промычал что-то и повернулся к ней спиной.

— Серж, вставай! Пожар! На заводе в Польше! Акции упали на бирже! Серж!

Он никак не реагировал, успел снова отрубиться, похоже.

— Серж! — она затрясла его, уже не церемонясь. — Серж!

— Катаржина, отстань, — пробормотал он, не открывая глаз.

Софья замерла. Что? Что он сказал? Ей послышалось или?…

— Серж! — она снова взяла его за плечо, но уже не так уверенно. — Вставай, слышишь…

— Катиш, не трогай меня, — донеслось из-под подушки. — Дай поспать, несносная женщина.

Что?! Он назвал ее другими женским именем?! Дальше Соня действовала исключительно на эмоциях. В мгновение ока она уселась верхом, выхватила подушку, которую Серж нежно обнимал, и принялась лупить его этой подушкой, приговаривая:

— Катаржина?! Катиш?! Ты охренел, Бетанкур! Здесь только я, слышишь, только я! И не смей называть меня именами своих многочисленных девок!

Он отбивался, сначала вяло, потом активнее, а потом, все-таки, окончательно проснувшись, смог переломить ход поединка, пропустив, правда, крайне болезненный пинок в область паха. Охнул, поморщился, но оказался сверху, зафиксировав ее руки над головой.

— Какого черта, Соф?! Где ваше хваленое русское гостеприимство? Какого дьявола ты меня бьешь?

— Ты назвал меня Катаржиной! — Соня была в ярости. В бешенстве. И попыталась повторить свой удачный пинок.

Попытку Серж пресек, но на лице мелькнуло виноватое выражение.

— Извини, Софи. Я не специально.

— Ах, так?! — извинения?! Она задохнулась от возмущения и попыталась укусить его за губу, но Серж проявил чудеса ловкости и увернулся.

• Предыдущая
• 36/93
• Следующая