Беседы о животноводстве - Новиков Юрий Федорович - Страница 31

С середины прошлого столетия начался и до сих пор продолжается процесс вытеснения овцеводства из районов интенсивного земледелия на окраины степей и в полупустыни. В 1913 году журнал «Вестник животноводства» в редакционной статье писал: «Тесно и голодно становится русскому человеку в прежних хозяйственных рамках. Распахивать пришлось тот степной и луговой простор, которым до сих пор держалось и жило российское скотоводство. Скот жил исключительно пастбищем. Задача хозяина сводилась лишь к тому, чтобы как-нибудь подешевле, попроще сохранить скот от пастбища до пастбища. Тает овцеводство, тает и коневодство, степное скотоводство забивается все дальше в глубь азиатских степей, отступая перед натиском разрастающегося зернового хозяйства».

Но отгонное скотоводство находится в полной зависимости от капризов природы… Одной из страшнейших бед для него всегда была засуха. В 1911 году обозреватель газеты «Новое время» писал: «За Уралом травы еще весной были жалкие, редкие, низкие, и эти травы сухое, засушливое лето окончательно погубило. Нет дождей и нынешней осенью, когда в этих широтах обычно оживает растительность и дает богатый корм рогатому скоту. В результате нет кормов. Крестьяне еще с августа своих лошадей, чтобы спасти их от бескормицы, угнали кто в сторону Кустаная, кто к Омску на прокорм; что же касается рогатого скота, то он еще по теплу вырезается, чтобы дать возможность сохранить хотя пятую часть на будущий год для расплода. В таком же если не более худшем положении находятся киргизы, угоняющие свои стада кто куда только может из неблагополучной местности по урожаю трав. А вместе с разгоняемым стадом разносится по обширным киргизским степям и болезнь скота…»

Сроки и длина кочевья были различными и зависели от местных географических и климатических условий. В долинах Тянь-Шаня, Памира и Кавказа перегон скота в один конец обычно не превышали 200–300 километров, в степных районах Казахстана стада проходили до 1000 и более километров за год. Весьма причудливыми зачастую были и маршруты, выбираемые пастухами. В Туркмении кочевали по кольцу, делая остановки у колодцев; казахи из Приаралья весной гнали скот на север, казахи, жившие в предгорьях, поднимались в горы, и все руководствовались одним и тем же правилом: весной догоняй снега, осенью уходи от них.

Нелегкое, а главное, не всегда надежное дело — гнать скот по горам и пустыням. Ведь сезонные пастбища образуют своего рода многозвенную цепь. Гонит ли пастух стадо по бесплодной пустыне к очередному оазису или поднимается в горы, переходя из долины в долину, он ежечасно взывает к небу: не приведи аллах, чтобы горный сель смыл начисто прошлогоднее угодье, оставив на нем лишь щепы бревен да ободранные скалы, не допусти, Магомет, засухи и не высуши воду в колодце, что в 10 днях пути… А если не внял бог, надо будет гнать дальше, к следующим оазисам и колодцам. А около них соберутся соседи-пастухи и будут пасти 1000 голов там, где в прошлом году едва хватало корма на 100, и будут споры и даже, возможно, резня: скоту нужен корм и вода ежедневно.

Случайные сокращения сезонных территорий пастбищ или неблагоприятные климатические условия очень часто приводили к полному истощению скота. А в таких случаях — подобно действию оброненной спички в сухой степи — достаточно одной больной овцы, чтобы начался страшный мор — джут…

С 1903 по 1928 год Киргизию опустошили 5 сильнейших эпидемий скота. Погибло колоссальное число животных. В 1903 году пало 16 процентов всего поголовья лошадей, 18 процентов крупного рогатого скота, 14 процентов верблюдов и 35 процентов овец и коз. В 1912 и 1913 годах от джута пало 25 процентов крупного рогатого скота и 30 процентов овец. Очень показательные данные приводятся в статье заместителя министра сельского хозяйства СССР П. Морозова, опубликованной в «Литературной газете» 4 октября 1972 года. Отвечая писателю В. Солоухину, он указывает на слабость кормовой базы отгонно-пастбищного скотоводства: «В начале 30-х годов многие аулы Казахстана потеряли почти весь скот, и население спасалось от голода бегством на север — в Омскую, Тюменскую и Новосибирскую области. Немало бед принесла и суровая зима 1969/70 года. Потребовалось принятие специальных мер со стороны правительства, чтобы не допустить полной гибели скота, находящегося на отгонных пастбищах».

И несмотря на все это, отгонно-пастбищное животноводство еще не сказало своего последнего слова. Вот некоторые примеры.

В США территория, занятая только частными сельскохозяйственными владениями, распределяется следующим образом: 31 процент — пашня, 31 процент лес и 33 процента занято пастбищами, значительная часть которых относится к естественным. Помимо этого, США дополнительно имеют еще 400 миллионов гектаров естественных пастбищ, принадлежащих государству, подавляющее большинство которых используется для отгонного скотоводства.

В настоящее время горные пастбища Армении занимают 39 процентов общей территории республики. Хозяйства почти без всякой подкормки получают на них 65 процентов годового надоя молока и 75 процентов мяса. Установлено помимо этого, что удой на горных пастбищах увеличивается на 2,5–3 килограмма молока в сутки, а жирность молока на 0,5–0,6 процента по сравнению с продуктивностью «равнинной коровы». И это не только за счет отличного корма альпийских лугов, но и чистого горного воздуха!

Конечно, у современного отгонного животноводства очень много проблем. Вот, к примеру, проблема прикармливания скота в зимний период. На зиму, а также на случай недобора урожая на естественных пастбищах отгонное животноводство обязано иметь резервы кормов. А где их взять? Сенокосов в Туркмении и Казахстане мало. А главное, они низкоурожайны. Гонять по пустыне сенокосилки — занятие не слишком рентабельное. Возить сено и солому за тысячи верст? Не станут ли они золотыми?

Прибавьте к этому проблемы перегона скота с зимних на летние пастбища и обратно. Казалось бы, чего проще: ведь все рогатые животные — и крупные, и мелкие — имеют собственные самоходные приспособления. Никаких расходов — гони да погоняй!..

Пастухи Северного Кавказа дважды в год перегоняют свои стада в горы на летние пастбища и в степи — на зимние. Общая протяженность скотопрогонных трасс составляет 15 тысяч километров. Площадь их достигает без малого 200 тысяч гектаров. Ежегодно здесь проходит около 10 миллионов голов разного скота. Умножьте 10 миллионов голов на 15 тысяч километров, и вы получите астрономическую цифру, характеризующую общий «грузопоток»: сто пятьдесят миллиардов «голов-километров»! А теперь задумайтесь об организации прогона скота: учтите расстояние и скорость его передвижения, посчитайте, сколько раз следует его кормить в пути и сколько поить, определите пункты кормежки и количества корма. Далее учтите, что скот проходит по густонаселенным земледельческим районам. Позаботьтесь о том, чтобы не было потрав полей. И, кстати, подумайте о переправах через реки, о наведении мостков и мостов, о ветеринарном обслуживании животных и культурном обслуживании пастухов…

Неправильно организованный перегон овец (а что значит правильно организовать, вы уже немного представляете) только по Дагестанской АССР приводит к ежегодным средним потерям их живого веса на 14,5 процента и падежу 5,5 процента.

А вот данные по Киргизии. Естественная убыль скота при перегонах туда-сюда обходится республике ежегодно в кругленькую цифру: 19 750 тонн мяса (в живом весе — с шерстью и копытами). В том числе на прилавки магазинов не попадает: баранины 13 956 тонн, говядины 4110 и конины 1684 тонны.

Так, может быть, дешевле будет не гонять все эти многомиллионные стада самоходом, а возить, скажем, по железной дороге? Не лучше ли проложить рельсы вдоль всех главных тянь-шаньских хребтов и развозить овец по их пастбищам со всеми возможными удобствами? В равнинных условиях перевозка железной дорогой оказывается безусловно выгодной. В горах, к сожалению, электровозов еще мало. Здесь будущее, по-видимому, за автотранспортом — большими многоэтажными трайлерами и автопоездами. Кстати говоря, таким образом скот перевозят не только у нас, но и довольно давно в Австралии, Новой Зеландии, Франции и Югославии.