На морских дорогах - Бадигин Константин Сергеевич - Страница 48

• Предыдущая
• 48/93
• Следующая

14 сентября английская миссия сообщает о вчерашнем нападении на конвой PQ-18 вражеских подводных лодок и самолетов в 120 милях к западу от острова Медвежий. Потоплено десять транспортов.

На следующий день мы узнали, что среди торпедированных пароходов — «Сталинград».

Папанин вначале ничего не сказал мне о «Сталинграде», но весь день ходил сердитый и распекал всех направо и налево.

Нервы у всех напряжены до предела. 14, 15, 16 сентября — непрерывные атаки на караван PQ-18. 17 сентября караван поступил под охрану нашего Северного флота. Немалая часть союзного эскорта перешла в охранение судов каравана QP-14, идущего из Архангельска в Исландию.

Конвой PQ-18 теперь шел одной кильватерной колонной. У мыса Канин Нос противник еще раз попытался уничтожить караван.

Первыми в атаку пошли подводные лодки, но были отогнаны кораблями охраны. Следом появились четырехмоторные торпедоносцы, они шли на бреющем полете. Одновременно вывалились из облаков самолеты-бомбардировщики. Огонь кораблей конвоя оказался таким сильным, что самолеты врага были вынуждены повернуть, сбросив торпеды и бомбы куда попало.

Бой у Канина Носа продолжался 2 часа 25 минут. Конвой потерял транспорт «Кентукки». В этом бою караван вместе с англичанами защищали корабли Северного флота. Советские военные моряки показали доблесть и геройство. Но и транспорты наши и союзные, с обстрелянными за рейс командами, смело отбивали атаки.

19 сентября вечером караван показался у Северодвинской плавучки. С прибытием на рейд острова Мудьюг считалось, что дело сделано: суда передавались Архангельскому порту.

Но, как назло, ветер посвежел до десяти баллов, поднял волну. Взять лоцмана в такую погоду не было никакой возможности. Ветер стал утихать только к полудню двадцатого.

Желание подойти к причалам у союзных судов большое, и капитан порта В. А. Миронов решил провести транспорты. Но опять незадача: осадка судов была рассчитана на соленую, более плотную воду, а на Березовом баре она практически пресная. Транспорты большие, осадка на пределе, а в пресной воде она еще увеличилась. Вскоре на правую бровку входного канала сел один транспорт, а вслед за ним на левую бровку — три.

Около 4 часов дня налетели вражеские бомбардировщики. Охранения уже не было, суда защищались только огнем своих пушек. Против «юнкерсов» были подняты наши истребители. В этом нападении фашисты потеряли два самолета.

К попавшим в беду транспортам на ледоколе-восьмерке немедленно вышел капитан порта. Для откачки бункерного топлива направили пароход «Буг». Подвели баржи, прибыли бригады портовых рабочих. Дело осложнялось тем, что на всех транспортах среди прочего груза лежала взрывчатка.

Через час сюда прибыл секретарь обкома партии А. С. Буданов и начальник торгового порта Г. Н. Дикой. Они решили прежде всего снять на баржи взрывчатку. Этим достигались две цели: облегчались суда, и страшный груз увозился на безопасное расстояние.

Экипажи союзных транспортов держались достойно, помогали нашим грузчикам. Лишь на одном судне моряки заявили, что съедут на берег и не вернутся, пока на борту взрывчатка. Остались на борту только капитан, старший механик и стюард. Что было, то было. Нам пришлось ставить своих людей на лебедки.

К семи часам ветер упал. На рейд вышли тральщики и посадили лоцманов на все транспорты. Морские бродяги, потрепанные в боях, двинулись к долгожданным пристаням Архангельска.

Работа на канале шла всю ночь. Утром сняли два омелившихся транспорта, на следующий день еще один, а вечером — последний.

Я рассказал обо всем так подробно, чтобы показать, в каких условиях приходилось работать коллективу Архангельского торгового порта. Работяга-порт часто трудился тяжко и с опасностью для жизни.

В сентябре фашисты бомбили Архангельск еще несколько раз. Всегда ночью. Но теперь на город прорывалось все меньше и меньше самолетов. Присланные Москвой зенитчики действовали превосходно. А жители научились справляться с зажигалками. Но разве можно спокойно слушать рев пикирующих бомбардировщиков и завывание падающих бомб?

Напряженно было и на зимовках в Арктике.

В эти тревожные на суше и на море дни радист полярной станции Всеволод Николаевич Скворцов вел дневник. Привожу строки из него:

«31 августа. Война дошла до Арктики. Зима так рано надвигается в этот год, что не верится, что сейчас еще август. Уже три дня свирепствует настоящая зимняя пурга. Керосина у нас совершенно нет. Хотим пробовать жечь в коптилках нефть или жир морского зверя. Пока обходимся свечами, но они на исходе.

5 сентября. Метель. Дни быстро идут на убыль. Вывезли небольшое количество продовольствия и сложили вдали от станции на случай, если будет нападение.

8 сентября. Утром слышал по радио отрывочные фразы станции острова Уединения: «В рубку попали снаряды, работаю аварийной…» На запрос мыса Челюскин, есть ли жертвы, Уединение отвечает: «Пока люди все целы». Еще один налет фашистских пиратов на беззащитных…

К нашей станции подошел медведь. Убили. Теперь мы со свежим мясом.

Пополнили наш аварийный запас теплой одеждой, оружием и разными мелочами.

Вчера слышал по радио, что на берег острова «Правды» выбросило часть палубы, найдены осколки снарядов. Остатки «Сибирякова»? А что с людьми? Сегодня летал Каминский по побережью от Усть-Таймыра до Стерлегова. Как будто безрезультатно. Надежды кого-либо найти почти нет… Прошло уже почти две недели. Проклятые фашисты!

9 сентября. Сегодня утром Уединение снова появился в эфире. Передал донесение начальству, что 8 сентября в 05 часов 30 минут подводпая лодка противника обстреливала станцию в течение получаса, выпустила 50 снарядов. Повреждены жилой дом, радиорубка и скотный двор. Люди не пострадали. Мы тоже усиленно стали готовить аварийную радиоаппаратуру, поместили ее вдали от станции, с тем чтобы в случае нападения иметь связь.

Усиливается шторм, барометр падает. Поздно вечером слышим удары в стену. Выскочили. Оказалось, огромная волна, перекатившись через береговую гряду, обрушилась на наш домик. Между домом и складом несется бурная река. На берег выбросило огромный торос или айсберг — хорошо, если бы пресного льда, а то воды негде будет доставать, снег весь просолился.

10 сентября. Ветер затихает, льдом забит весь пролив. Станция имеет жалкий вид, как после погрома. Всю территорию забило мелким льдом, бочки с горючим, доски, ящики разбросаны. Медвежьи шкуры сорвало с навеса, унесло далеко. Но в общем отделались мы легко, все целы, а это — главное.

11 сентября. Вчера и сегодня занимались уборкой территории.

15. сентября. С сегодняшнего дня радиоцентр о. Диксон начал нормальную работу. Видимо, последствия нападения фашистского крейсера ликвидированы…»

Вскоре после прихода каравана PQ-18 я встретил Анатолия Николаевича Сахарова, капитана «Сталинграда».

Худенький, низкорослый, черноволосый Анатолий Николаевич, мой давний друг, — настоящий моряк, характер у него прямой, независимый.

Мне вспомнилось, как в январе 1940 года он без ледокола пробился на «Сталинграде» к дрейфующему в Гренландском море «Георгию Седову», привез драгоценный уголь для опустевших бункеров.

Теперь капитан Сахаров подробно рассказывал мне о событиях в конвое PQ-18.

Командам судов, стоявших в Рейкьявике в ожидании отправки в СССР, было известно о судьбе PQ-17. На русском языке из Берлина передавались хвастливые крики Гитлера: «Великая Германия успешно держит небывалую в истории морскую блокаду в Баренцевом море, от Норд-Капа до Шпицбергена. Впредь ни одно судно из Англии или Америки не будет пропущено в Россию».

И вот — новый большой конвой. В конце августа на рейде собрались все тяжело груженные транспорты. Английские, американские — в основном типа «либерти» и «виктори». Проводки ждали и советские пароходы: «Сталинград», «Петровский», «Сухона», «Тбилиси», «Андре Марти», «Комилес».

В первых числах сентября в Рейкьявик прибыла военно-морская эскадра союзников под командованием английского адмирала Фрезера. Капитанов всех транспортов пригласили на линкор «Дьюк оф Йорк» — информация о порядке движения. Фрезеру лет под семьдесят, старик. На совещании он появился не в морской форме, а в черной сюртучной паре, в мягких фетровых ботах и был похож больше на пастора, чем на адмирала.

• Предыдущая
• 48/93
• Следующая