Радости и тяготы личной жизни - Росс Джоу Энн - Страница 14

• Предыдущая
• 14/86
• Следующая

– Вы просто как знали, когда сюда прийти, – заметил Рорк, – знаменитые сибирские пельмени готовят здесь только по средам.

Сибирские пельмени. Диковинно звучащие слова встали в ряд заморских чудес, с которыми сегодня уже успела встретиться Кэсси. Она даже не могла вспомнить, был ли у нее в жизни такой удивительный, такой счастливый день.

– Как тебе нравится ваш отель, Кэсси? – поинтересовался Рорк.

– Потрясающе. Я там чувствую себя как в королевском дворце, – призналась Кэсси... и замерла, потому что Рорк вдруг откинул голову и от души засмеялся.

– Я совсем забыл, что ты презабавное создание, Кэсси Макбрайд.

Сбитая с толку, она переводила взгляд с мисс Лилиан на Рорка и наоборот.

– Мой племянник, возможно, как блестящий архитектор, всегда утверждал, что наш отель для тех путешественников, которые привержены стилю Марии-Антуанетты, – чопорно пояснила мисс Лилиан, однако лукавый огонек в глазах немолодой женщины подсказывал, что это – давние шутливые распри тетки и племянника.

– Отель очень красивый, – тем не менее повторила Кэсси.

Ланч продолжался, продолжался и разговор.

Кэсси стремилась не упустить ни мельчайшей подробности, она впитывала изысканную красоту интерьера, манеры здешней публики, весь этот дух элиты, впитывала, чтобы увезти с собой в Оклахому, в родной Гэллахер-сити. Но все же с неизбежностью глаза ее устремлялись на Рорка.

Он рассказывал о здании, строительство которого только что завершила их фирма: для японского банка они возвели сорокадвухэтажный офис, стены облицованы розовым гранитом, а четыре угла основного здания сглажены, чтобы создавалось впечатление, что эту громаду поддерживают высоченные колонны классического стиля. Рорк даже набросал рисунок на обороте своей визитной карточки А Кэсси все это время смотрела на его сильные загорелые руки, так мужественно покрытые темными волосками..

– Я знаю, в нашем деле все, что противоречит знаменитому Филиппу Джонсону, воспринимается почти как ересь, – сказал Рорк, – но лично я считаю, что как бы ни наскучили традиционные стеклянно-бетонные коробки, они все же ненавязчивы.

Есть опасность, что в ближайшее десятилетие Джонсон и Роберт Венчури – пусть они признанные авторитеты – заполнят страну своими постмодернистскими детищами – громоздкими, агрессивными и даже уродливыми. В дурном сне такое не приснится. Да что там – это просто ночной кошмар!

И вот что меня интересует – неужели Венчури, который всегда ратовал за гуманизм в архитектуре и из-за этого разошелся с Мейс Ван Дер Роу, неужели он сам не видит очевидного?

Рорк нахмурился, представив, наверное, бизнес-центр какого-нибудь города, где красуются викторианские особняки, дворцы в стиле Ренессанса и неоклассические виллы.

– Никто не возьмется спорить, что модернизм, как стиль, как направление, уничтожил сам себя, история не простила ему пренебрежения к обыденным потребностям человека, к обывателю, скажем так. А все эти нынешние постмодернисты пошли еще дальше, они просто пропитаны нигилизмом и, поскольку таланта для настоящего нового слова в архитектуре им явно не хватает, занимаются тем, что корежат все, нажитое веками.

Увлеченность Рорка своим делом была очевидна. Слушая этот страстный монолог профессионала, Кэсси кивала и поддакивала, не понимая ни единого слова, – на самом деле она была занята другим. Она смотрела в его голубые глаза, лучившиеся энергией и живым теплым светом.

Мисс Лилиан повернулась к Кэсси и сказала:

– Моего племянника только допусти, он все города перестроит на свой лад.

И улыбка ее говорила о том, что она вовсе против этого не возражает. Мисс Лилиан продолжала, обращаясь уже к Рорку:

– Я же говорила, что когда-то твой отец сделал ошибку, подарив тебе конструктор, а не заводной Линкольн, как, кстати, предлагала я.

– Я не хочу, чтобы архитектура полностью отказывалась от истории, – возразил Рорк, – но все же города наши должны задевать душу человека. Постройки прежних лет говорят нам о днях прошедших, но мы-то живем сейчас, сегодня. Вот-вот наступят восьмидесятые годы, подчеркиваю, двадцатого века, а не девятнадцатого и не восемнадцатого. Архитектура должна быть отражением нас сегодняшних, а не вчерашних.

Кэсси, которая всегда считала отделанный мрамором особняк Кинлэна Гэллахера самым красивым зданием на свете, не понимала Рорка, когда он так набрасывался на старинные здания, отдавая явное предпочтение современным, но из боязни задеть его, так и не решилась ему возразить.

– Ладно, на сегодня, пожалуй, лекций достаточно, – вдруг запнувшись, усмехнулся Рорк. – Извините, милые дамы, но я действительно иногда чувствую себя плывущим против течения.

Впрочем, вам не стоит огорчаться по этому поводу. – Он улыбнулся уже раскованно, взгляд его смягчился. – Ну, что будем заказывать на десерт?

Видит Бог, этот день щедр был на удивительные события – после ланча Рорк сообщил, что на фирме его отпустили до конца дня, так что он готов показать дамам город.

Когда мисс Лилиан отказалась, сославшись на усталость, сердце Кэсси болезненно сжалось, но тем не менее пренебречь своими прямыми обязанностями компаньонки она не смела – Ты так любезен, Рорк, – вежливо сказала она, – но нам надо возвращаться в отель.

– Ну-ну, не глупи, дитя мое, – возразила мисс Лилиан, – не можешь же ты лишиться этого удовольствия только потому, что я превращаюсь в старушку. Я прекрасно доберусь до гостиницы сама.

Втроем они вышли из ресторана. Рорк распахнул перед тетушкой дверцу лимузина, они обнялись на прощание.

В этот момент Кэсси вдруг почувствовала, как, должно быть, одиноко Рорку в этом городе, без семьи, без близких людей. Сердце ее дрогнуло. Она подумала, а не бывает ли ему по ночам так же тошно, как ей самой?

Впрочем, размышлять долго на эту тему времени не было – впереди предстояла прогулка с Рорком по городу.

Кэсси, никогда не выезжавшая из Оклахомы, влюбилась в Манхэттэн сразу, как влюбилась бы в любой другой незнакомый город. Ей хотелось увидеть сразу все, городские краски замелькали как в калейдоскопе.

Она ахала, охала, глядя на пышный фасад Вулворт-билдинг, пожелала непременно подняться на смотровую площадку Эмпайрстейт билдинг, где ветер разметал ее волосы, превратив их в медный шелковистый ореол вокруг головы. Оказавшись вновь на земле, Кэсси с неменьшим восторгом познакомилась со знаменитой Публичной библиотекой, на страже которой замерли мраморные львы, изумлялась зданиям вдоль Парк-авеню, желтым, красным, белым тюльпанам, покрывавшим, казалось, каждый свободный метр улиц и площадей.

Незабываемое впечатление производили люди – скопление лиц самых разнообразных; евреи держали пресловутые ювелирные магазинчики, корейцы – овощные лавки; на каждом углу толпились продавцы разномастных товаров, по тротуарам лились потоки туристов со всего света, торопливо шагал служивый люд; в Центральном Парке фланировали белоликие мимы, бежали трусцой физкультурники, на берегу озера в лодках сидели старики, приглашая прокатиться по воде.

День погас, наступил вечер, близилась ночь.

Рорк предлагал Кэсси поужинать там, где она пожелает, но та предпочла просто утолить голод и не тратить времени на долгую трапезу. Кроме того, убеждала она Рорка, в путеводителе сказано, что визит в Нью-Йорк будет незавершенным, если вы не попробуете знаменитый местный «хот-дог». Рорк не очень-то приветствовал это примитивное «развлечение», но Кэсси нашла вкус острой, обжигающей сосиски с соусом и душистой булочкой просто райским.

День чудес закончился поездкой в конном экипаже вокруг Центрального Парка. И лошадь, и кучер были будто из известного телесериала про «Черного красавчика».

– Я толком не поблагодарил тебя за подарок, который ты прислала к выпускной церемонии, – сказал вдруг Рорк.

Кэсси несколько месяцев копила деньги, чтобы приобрести набор посеребренных автоматических карандашей.

– Ты написал письмо.

Она до сих пор хранила его в ящичке комода среди вороха трусиков и лифчиков.

• Предыдущая
• 14/86
• Следующая