Синдзю - Роулэнд Лора Джо - Страница 26

• Предыдущая
• 26/65
• Следующая

Друзья торговца предприняли попытку оттащить Райдэна, тогда борец повернулся к ним. Толпа превратилась в бурлящую массу взлетающих и падающих кулаков, ног, кувыркающихся тел. Оскорбления, стоны.

— Прекратите! — Голос Сано потонул в общем гвалте. Ёрики попробовал дотянуться до меча, но его сдавили со всех сторон.

Настоящая опасность уличного сумо заключалась совсем не в том, что борцы могли пострадать во время поединка без судейства, а именно в массовой драке. Толпа быстро превращалась в орудие убийства, в меч, разящий сам по себе.

Зрители побежали прочь. Сано спрятался под навесом чайного домика. Он видел, как толпа растаптывала мальчишку-барабанщика.

В этот момент стражи порядка вспомнили о своем долге.

— Все, прекратите! — орали досины. — Расходитесь по домам! Представление окончено!

Безжалостно работая дзиттэ, они разогнали обезумевшее стадо. Один велел помощникам собрать пострадавших. Другой направился к Райдэну.

Борец стоял посреди ринга. Его необъяснимый гнев прошел так же быстро, как и возник. Лицо было хмурым.

Изумленно глядя на разбегающихся зрителей, он жалобно взывал:

— Есть еще желающие сразиться? Кто из вас осмелится встать против могучего Райдэна?

Досин подошел к рингу и вытянул руку ладонью вверх. Борец вздохнул и нагнулся за разбросанными монетами. Собрав, он отсчитал половину денег досину. Тот усмехнулся и пошел к товарищу, позвякивая монетами.

Значит, Райдэн платит досинам за то, чтобы они сквозь пальцы смотрели на его матчи. Сано покачал головой. Придется подчиненным устроить выволочку. Он осторожно приблизился к Райдэну, который почесывал в паху левой рукой и разглядывал монеты, лежащие на правой. Вдруг борец взбеленится снова?

— Не хватит даже поесть, — пожаловался Райдэн. — И нужно было этим досинам приходить и прерывать матч?

Неужели он забыл, что это он напал на беспомощного человека и стал причиной беспорядков? Смущенный и настороженный, Сано все-таки решил воспользоваться ситуацией:

— Позвольте угостить вас.

Наверное, Райдэн будет более склонен отвечать на вопросы и менее агрессивен, если предложить ему еду и выпивку.

Недовольство на лице Райдэна сменилось лучезарной улыбкой.

— Ну конечно, — согласился он с готовностью, которая подсказала Сано, что борец привык получать подачки от незнакомцев. Может быть, он этим и жил. Уличные бои на улице означают, что у него нет покровителей среди даймё или других источников стабильного дохода.

Сано подождал, пока Райдэн оденется, и направился вместе с ним в лапшовый ресторанчик.

Ресторанчик напоминал придорожную продуктовую лавку. Раздвижные двери были широко открыты, только короткие синие занавески, свисающие со скатов крыши, отгораживали внутреннее помещение от улицы. Вдоль левой стены узкая полоска земляного пола вела из зальчика на кухню, где в клубах пара и дыма две женщины колдовали над угольной плитой. Из огромных котлов разносились соблазнительные запахи бульона, заправленного чесноком, соевым соусом и морепродуктами. За стойкой, которая частично отделяла кухню от зала, стоял старик в синем хлопчатобумажном кимоно. Несколько счастливчиков сидели перед плошками на приподнятом над землей дощатом помосте напротив стойки и усиленно работали палочками. Остальные устроились на полу, вытянув ноги либо в проход на кухню, либо на улицу. Сано и Райдэн прошли к стойке.

— Два фирменных блюда. — Судя по поклонам и кивкам хозяина и посетителей, Райдэн был в заведении частым гостем. — И побольше саке.

Фирменные блюда оказались кицунэ-удон — лисьей лапшой, названной так в честь озорного духа-лиса, которого все винили в своих неприятностях. Толстая белая лапша, залитая наваристым коричневым бульоном и присыпанная сверху хрустящими золотистыми кубиками жареного тофу, была любимым блюдом лиса. Сано обратил внимание, что плошка Райдэна вдвое больше, чем у него, а бутылка саке — и подавно. Вручая хозяину ресторана деньги, он подумал, что работа детектива становится накладной. Траурный подарок Ниу, вояжи в Ёсивару, билет в театр и вот теперь угощение борца обошлось во столько, сколько прежде он зарабатывал уроками за неделю.

С некоторым трудом Сано и Райдэн нашли места. Сано оказался зажат между стойкой и массивным корпусом борца. Но по крайней мере жар с кухни и потеющий борец не давали замерзнуть.

В перерывах между едой Райдэн без умолку вещал:

— Стыдно, когда великий борец вроде меня вынужден бороться на улице за дзэни, как вы считаете? — Чав-чав, буль-буль. — Едва сводит концы с концами, как простой попрошайка! Однако позвольте вам сказать, незнакомец Райдэн не всегда так жил.

Сано волей-неволей наблюдал за руками Райдэна. Они были удивительно гибкими, словно без суставов, как у людей с гравюр. Кончики пальцев с крохотными плоскими ногтями при каждом движении почти полностью выгибались назад. Сано подумал: «И как это такие слабые на вид руки могут обладать силой, необходимой для сумо? Или для того, чтобы убить двоих людей и сбросить их тела в реку?»

Райдэн наполнил чашку саке и осушил одним глотком.

— Две весны назад я жил в имении господина Тории. У меня была прекрасная комната, и мне прислуживали десять учеников. Я имел женщин, каких только хотел. Еда — от пуза. Я соревновался с лучшими борцами и всех побеждал. Сам сёгун похвально отзывался о моем искусстве.

Преувеличение, конечно. Будь Райдэн действительно первым борцом, Сано слышал бы о нем раньше. Да и господин Тории — из разряда мелких даймё. Его капиталы — крупица от того, чем владеют Ниу; едва ли он в состоянии содержать хорошую команду борцов сумо. И потом, сёгун интересуется конфуцианством и искусствами, а не спортом.

— Красивая жизнь, как по-вашему? — спросил Райдэн, проглотив очередную порцию саке. По тоскливой интонации Сано понял, что борец старается не только произвести на него впечатление, но и потешить собственное самолюбие. Сано стало жаль его, хотя он помнил нападение Райдэна на торговца.

Райдэн покончил с лапшой и подал хозяину сигнал принести еще одну порцию. Пришлось опять расплачиваться. Сано снова потянулся за деньгами.

— Но господин Тории выгнал меня: я как-то поднял бойца и швырнул об стенку. Нечестно, по-вашему? Но ведь я не причинил ему особого вреда. Он выжил. Я вообще не хотел ничего плохого. Относительно недавно я ушиб голову во время поединка. С тех пор в ней завелся демон, он заставляет меня делать жуткие вещи.

Райдэн притронулся к виску и печально добавил:

— Вот так я получил прозвище «Гром и Молния». Я могу ударить где и кого угодно, в любой момент. Когда на меня находит, лучше держаться подальше.

Этот человек явно привык говорить сам, к Сано он не проявлял ни малейшего интереса. Кроме риторических, он не задал ни единого вопроса. Сано молча ел, позволяя Райдэну изливать душу. Если борец узнает о должности собеседника, то беспечной доверительности конец, а Райдэн и так многое рассказал о себе. Он нуждался в деньгах и имел крайне неустойчивый характер. Эти качества делали его опасной жертвой для шантажиста вроде Нориёси.

Райдэн переключился на изложение своих жизненных трудностей: скудная еда, скупой хозяин квартиры, пренебрежительное отношение борцов. Сано решил, что пора переводить монолог на более интересную тему.

— Вы слышали о художнике, который совершил синд-зю? Кажется, его звали Нориёси.

Райдэн перестал жевать и бросил на Сано настороженный взгляд.

— Может, и слышал, — равнодушно ответил он, трубным звуком втянул лапшу и вытер губы рукавом.

Однако Сано заметил: борец вздрогнул при упоминании имени художника, значит, тема ему небезразлична.

— Вы знали его?

— Может, и знал. — Райдэн быстро заработал челюстями.

— Он вам не нравился?

Райдэн промолчал. Сано спокойно ждал ответа. Он полагал, что словоохотливый борец долго не продержится. И оказался прав.

Райдэн швырнул пустую плошку за дверь и крикнул:

— Я ненавидел эту ничтожную мразь!

Тело у борца вдруг напряглось, а гибкие пальцы сжались в кулаки, на лицо набежала тень. Так было перед тем, как он напал на торговца.

• Предыдущая
• 26/65
• Следующая