Полуденные врата - Роэн Майкл Скотт - Страница 1

• 1/95
• Следующая

Я так разозлился, что не стал дожидаться скрипучего лифта, а, стуча башмаками, бросился вниз по пыльной лестнице и даже обогнал Дейва. Не обращая внимания на тихие приветствия дежурной, я прошествовал через вестибюль и тотчас оказался на залитом солнцем тротуаре, не успев даже набрать воздуха в легкие. Это было не слишком остроумно. Молва приписывает здешней атмосфере наименьшее содержание кислорода по сравнению с любой другой точкой земного шара, и после прохладных, снабженных кондиционерами помещений судоходной конторы солнце било в лицо с неистовством металлического гонга. Меня оглушил городской шум – рычали и глухо кашляли автобусы, повизгивали маленькие рикши-такси, называемые tuk-tuk, громыхали мопеды. Тысячи резких запахов защекотали мне ноздри: дым, выхлопные газы, пот и прочие свидетельства работы человека и его организма. На этой улице они ощущались особенно сильно – судоходная контора располагалась в районе с низкой арендной платой, недалеко от тянувшихся вдоль реки верфей. Контора была затрапезным заведением, которое, будь все нормально, лезло бы из кожи вон, лишь бы заключить контракт с нами – агентством с мировым именем.

Будь все нормально.

Меня буквально трясло от бешенства и негодования. И тошнило от их конторы! Хотелось только одного: скорей убраться подальше – подальше от этой жары, вони и несговорчивости. Я повернулся и врезался в текущую навстречу толпу. Море голов, и все едва достают мне до плеча. Я с трудом поборол желание броситься вплавь. Но, невзирая на толкотню, сумятицу, трубные звуки пластмассовых инструментов неизбежных уличных музыкантов-японцев, толпа тут была гораздо спокойнее, чем в Гонконге – не оглушала бесконечная болтовня, – и приветливее, чем на Западе, где непременно наткнешься на ругань. Вообще, здешний народ отличается вежливостью и спокойными манерами, только вопли детей и рев рок-групп соперничают с шумом транспорта. Правда, я то и дело ощущал прикосновение гибких пальцев, обшаривавших мою куртку, и радовался, что догадался спрятать всё во внутренние карманы, закрывающиеся на молнии. Но скорей всего это было характерно только для здешнего района. Постепенно толпа стала редеть, и меня догнал Дейв.

– Ну что ж! – угрюмо сказал я. – Все именно так, как ты мне и говорил! Можно податься ещё куда-нибудь? Или это предел?

– Податься больше некуда, – так же угрюмо ответил он. – Пойми, я просто хотел, чтобы ты увидел всё своими глазами, ясно? Я в этом деле новичок, и мне не улыбалось, чтобы ты – именно ты – считал, будто я не сумел справиться с заданием. Ведь с тобой идти в ногу трудновато! Тем более что отчёт я должен давать тебе!

Я упорно шагал дальше, от злости даже не оценив комплимента. Гневно попирать ногами тротуар доставляло мне удовлетворение.

– Черт побери, Дейв! Но это же самая обычная сделка! Простая консигнационная отправка товара в Индонезию! Только и всего!

– Вот именно! Такая простая, что никто и не хочет ею заниматься.

– Господи помилуй! Но почему?

Мы отскочили, спасаясь от грязных брызг, летящих из-под колес стаи мопедов. Затем снова врезались в толпу, чтобы под её защитой перейти улицу.

Так почему все они против? Все – и крутые дельцы, и мелкая сошка – решительно все здешние тупоголовые подонки! По морю, по суше, по воздуху – неважно как, но мы ухитрились сюда добраться и вот уперлись в эту идиотскую стену!

Я сверлил глазами Дейва.

– Уж чего мы только не делали, чтобы оказаться здесь! Так как же тебе удалось за неделю потерять все, чего мы достигли?

– Ты несправедлив, – тихо сказал Дейв. Щелкнув зажигалкой с золотым колпачком, он закурил сигарету, прикрыв её темными пальцами, потом аккуратно спрятал зажигалку во внутренний карман и застегнул его. Это свидетельствовало о том, что о здешних нравах он знает не понаслышке.

– Послушай, я уже сколько времени занимаюсь рассылкой грузов по всему Востоку, и не возникало никаких проблем. Ты мог в этом убедиться, если просматривал мои отчёты за месяц. Все контракты без сучка без задоринки. Ни разу никаких осложнений. Но здесь! И дело-то ведь плёвое – ты сам это говоришь. С чего же все они так упёрлись? Мы же не играем в темную, а? Не оружие у нас, верно? Не наркотики?

– Опомнись, Дейв! Ты сам прекрасно знаешь, я на такое никогда… – Я осекся и овладел собой. – Слушай, извини, ладно? Конечно, мне известно, что ты отлично справляешься с делом и работаешь ничуть не хуже меня. Потому-то я и не понимаю, как ты умудрился не справиться с этой плёвой, как ты её назвал, сделкой! Не справился, даже когда сам сюда прилетел. Этого я никак не мог понять – вот поэтому я и здесь.

– Ну да! И тоже не справляешься! Так что, может, вообще лучше плюнуть на эту затею? На самом деле – неужели это такой уж важный контракт, чтобы сам заместитель директора примчался расхлебывать кашу?

– Ну…

– Да брось! Не забудь, я же работаю под твоим началом. Отчего ты так заинтересовался именно этой сделкой? Такое впечатление, что ты в ней лично заинтересован…

Я пожал плечами и глубже засунул руки в карманы своего лёгкого шелкового костюма.

– Слушай, в этой сделке нет ничего такого – ничего особенного, понимаешь? Просто я оказываю любезность одному из моих друзей-политиков. Он уговорил меня поддержать Доброе Начинание. Знаешь, приходится время от времени взваливать на себя чужое бремя, чтобы остаться у друзей на хорошем счету. Если всё лопнет, буду краснеть. Для пиара это плохо. Вот и всё.

Наступило молчание. Но молчали только мы, рев делового Бангкока, этого цементного комка, брошенного в брюхо Азии, тут же заполнил брешь.

– Слушай, Стив, мы ведь с тобой друг друга насквозь видим, – вернулся Дейв к своей обычной, якобы простецкой, манере. Отвернувшись, он небрежно выпустил струйку дыма. – Так что брось мне вкручивать. Я же тебя знаю, по крайней мере по работе. Знаю, сколько ты будешь возиться с каким клиентом – при обычных обстоятельствах. И как часто выходишь из себя, тоже знаю, – нечасто! Нет, ты сейчас так бьёшься, чтобы сделка не сорвалась, вовсе не из-за твоих дружков-политиков, не заливай! Из-за чего-то, что важно для тебя самого. То-то ты и увиливаешь от ответа, и злишься – это на тебя похоже. – Он пожал плечами. – Да не волнуйся! Мне даже приятно, что ты способен забыть, будто состоишь из колесиков, часового механизма и криогенных чипов, и готов порой причислить себя к роду человеческому. Тебе это идет.

Как не раз бывало в разговорах с Дейвом, я слегка опешил.

– Ну знаешь… Что ты несёшь? Прямо какого-то филантропа из меня делаешь.

– Именно. Как бы мне не подпортить тебе репутацию.

– Спасибо. Я хочу сказать, что эта сделка прямо упала мне в руки! Между прочим – в сортире Ротари-клуба. Один человек предложил нам оказать помощь некоему начинанию, с которым кто-то там связан – знакомые чьих-то знакомых, знаешь, как это бывает. Ну, я немного разобрался в этом проекте, и он меня увлек, что ли. С Барри мы пришли к согласию – как раз наш профиль, дело проще простого, все детали можно обсудить за чаем, в десять минут. Почему бы не взяться? Ну и плата, конечно. Так что мы ничего не теряем.

– Ага, и ты сразу послал менеджера по заключению контрактов за тридевять земель на реактивном самолете, а затем и сам помчался следом. Знаешь, друг, у тебя ни стыда ни совести. Да не беспокойся, никому я твоей тайны не выдам, если, конечно, ты соизволишь выдать её мне.

Я был в нерешительности. Не потому, что не хотел откровенничать с Дейвом, нет. Но он задал вопрос, который я сам беспрестанно задавал себе последние дни. Почему этот проект меня так интересует? Не просто же потому, что в основе его доброе дело. Такими добрыми намерениями вымощено каждое начинание, но всегда очень скоро приходится забывать про добросердечность. Если бы мы руководствовались лишь благородными соображениями, то уже через месяц стали бы банкротами. Так почему же именно этот проект увлек меня? Я не находил ответа на этот вопрос, разве что, как я подозревал, тут крылась причина, в которой я не хотел признаться даже самому себе.

• 1/95
• Следующая