Достойный наследник - Розенберг Джоэл - Страница 17
- Предыдущая
- 17/59
- Следующая
Уолтер подавил улыбку. Возможно, в этом Карл и был прав. Он наверняка сделал бы из врага работорговый паштет – не потеряв ничего, кроме нескольких капелек пота.
В этом преимущество зачарованной жизни.
Уолтер Словотский, с другой стороны, отлично сознавал, что смертен, и, хоть и верил безоглядно в собственную удачу, считал, что чем меньше ее испытываешь – тем лучше.
А кроме того, как гласит исправленный девятый Закон Словотского: «Когда ничего не можешь сделать с тем, что мешает тебе жить, – выжди момент».
И все же как управиться с этими – придумать трудно. Но по крайней мере это не ловушка. Подозрения, хотя и не совсем беспочвенные, оказались ошибкой. Пытайся работорговцы заманить отряд Приюта в засаду – они вели бы себя иначе.
Работорговцы уходили от боя, а не стремились к нему – потому и спешили, и подгоняли пленных.
Слава Богу, мысль о ловушке не подтвердилась. Мозги работорговцев работали в другом направлении. Они не рассчитывали, что набег на Терранжи расшевелит воинов Приюта; кроме того, в этих краях они не могли действовать открыто – а значит, и получить подкрепление, необходимое для ловушки, им было неоткуда.
А если я, любимый, не чувствую западни – значит, ее и нет.
Уолтер тряхнул головой и улыбнулся Джейсону. Все в порядке, малыш.
И все же походный порядок работорговцев был таков, что неосторожный вполне мог угодить в западню.
Вот только неосторожностью я никогда не страдал. Словотский вытащил из кармана палочку вяленого мяса, молча откусил и предложил палочку Джейсону – тот затряс головой, отказываясь. Слишком сильно затряс.
В засаде нельзя двигаться резко, сынок. Впрочем, сейчас особого вреда от этого не будет. Люди не имеют обыкновения смотреть вверх.
Уолтер насчитал шестьдесят три врага – и еще, может, десять-одиннадцать отдыхали в фургонах. Несколько оборванцев, помогающих подгонять связки рабов, явно были чем-то вроде добровольных помощников; но, хоть Уолтер и не питал уважения к подобным типам, считать их опасными он бы не стал: в случае драки они побегут.
С другой стороны, работорговцы были и проблемой, и опасностью.
Ехавшие впереди всадники рассеянно следили за дорогой и почти не оглядывались, рассчитывая, очевидно, что за пленниками присмотрят замыкающие; пятерка же разведчиков выдвинулась на милю вперед, с похвальным постоянством присылая связного сообщить, что все в порядке – ясно, заметь они что, связной примчится тотчас.
Классический способ Карла перехватывать караваны здесь не сработает. Карл обожал пугать работорговцев: шумная атака отшвыривала их на засаду с двустволками, которая рвала ублюдков на тряпочки почти без урона налетчикам.
Но эти ребята вели себя на марше настолько профессионально, что было ясно: Работорговая гильдия за последние годы немало поднаторела в тактике, и в засаду караван не полезет. Худо дело: Даэррин – выученик Карла и другого способа не признаёт. И все же – новости не так уж и плохи.
Самое главное – не заметно, чтобы у врага были ружья и этот их порох. И, хотя работорговцы прямо-таки щетинятся арбалетами и короткими катардскими роговыми луками, длинных луков у них нет. Что просто отлично. В ближнем бою, пока он еще не превратился в стычку «стенка на стенку», длинный лук – самое страшное оружие из возможных, если, разумеется, стреляет из него мастер. А вот найти такого мастера всегда было проблемой.
Гм… То, что вражий отряд почти вдвое меньше, чем выходило со слов Коралева посланца, Уолтера не удивило: чего-то подобного он и ожидал. В рассказах о битвах размер войска зависит от номера пересказа, и повесть о разграблении нескольких терранжийских поселков не была исключением.
И это еще не много – увеличить все вдвое: когда в последний раз Уолтер слышал историю о том, как легендарный Карл Куллинан убил Ольмина и его банду, Ольмин был предводителем воинства из тысячи работорговцев, а Карл побеждал их, разя мечом Арта Мирддина.
Уолтер Словотский едва удержался от смеха. Он был там, и все было не так – совсем не так. К последнему бою работорговцев осталось от силы полдюжины, и четверых из них Уолтер свалил из арбалета, а с двумя разобрался Карл – действуя прекрасной шашкой; но шашка, хоть и отлично сделанная, была просто шашкой, а не зачарованным мечом, о существовании которого они тогда и понятия не имели.
И Ольмин вовсе не был сражен одним ударом, развалившим его от шеи до паха; он, кстати сказать, владел мечом куда лучше Карла, и если Карл в конце концов прикончил ублюдка, то не одним ударом, а несколькими – он нанес их Ольмину штук шесть, и все по голове, пока тот пытался выдернуть стрелу, которую всадил в него Уолтер.
Причем всадил очень умно – в яйца. Каким бы хорошим мечником ни был Карл – Ольмин был лучше, и наверняка нарезал бы из Карла лапшу, не попади Уолтер болтом ему в пах.
Если я так уж умен, подумал он, отчего же не намекнул Лу, что нам, возможно – черт, да наверняка, – не понадобится столько народу, сколько он пожелал послать?
Ответ был прост: Лу с удовольствием обошелся бы «малой кровью» и сделал отряд таким маленьким, как только возможно, а Уолтер считал, что понятия «слишком большой» просто не существует, и не собирался давать Лу ни малейшей лазейки для сокращения размеров летучего отряда. Начальник порта не любит видеть пустых причалов, командующий гарнизоном – пустующий плац.
И все же – даже сотня воинов против шестидесяти вовсе не обязательно облегчит дело. И уж наверняка не сделает его менее кровавым.
Карты Уолтера остались в седельных сумках, а до коня было добрых несколько миль; он не помнил точно этой дороги, но знал, что где-то она вливается в тракт на Венест – что сулило неприятности. Если не перехватить работорговцев до этого – придется сражаться с ними на равнине, окружающей этот городок. Куда лучше напасть на врага в лесу: может сработать фактор неожиданности. Да и вообще что угодно будет лучше стычки лоб в лоб на проселочной дороге.
Под деревом проехал последний всадник. Джейсон подождал, пока он скроется из виду, и повернулся к Уолтеру.
– Дя…
Ладонь Словотского зажала ему рот.
– Заткнись, болван, – чуть слышно прошипел Уолтер в самое его ухо. – Я скажу, когда начинать шуметь. Если понял, кивни.
Джейсон кивнул, и Словотский, даже не пытаясь скрыть раздражение, убрал руку.
Джейсон шевельнул губами, будто собираясь сказать что-то, но промолчал. Вот и славно.
Уолтер снова приблизил губы к уху юноши.
– Молчать, пока я не велю, – прошипел он так тихо, как только мог. – Просто сиди и не шевелись.
Убедившись, что Джейсон замер, Словотский прислонился к шершавому стволу, прикрыл глаза и предался размышлениям. Все было чуть-чуть слишком гладко. Было довольно просто напасть на их с Джейсоном след и проследить его вбок – до места, где они бросили лошадей. Уолтер Словотский, сам любивший простые решения, был тем не менее подозрителен – принципиально. Работорговцы выставили впередсмотрящих; разве не может у них быть отряда, прикрывающего спину? Может, и даже вполне.
Прошло пять безмолвных минут. Десять. Уолтер разлепил веки и поманил юношу.
«Слышишь?» – Он поднес руки к ушам, делая вид, что внимательно прислушивается.
Джейсон наморщил лоб, словно спрашивая: «Слышу – что?»
Уолтер снова приблизил губы к уху юноши.
– Мы молчали, – прошептал он, – и не шевелились. Звуки леса должны были вернуться.
– Но не вернулись, – одними губами ответил Джейсон.
– Именно, Ватсон. – Словотский показал на тропу по направлению, откуда пришел караван. – Так что держи рот закрытым, а глаза – открытыми: следи за тропой.
Спасибо вам, белки и птицы. Твари лесные помогали им. Разведчики не шумели – значит, более чувствительное зверье учуяло кого-то другого. Возможно, кто-то еще воспользовался этой малохоженой тропой…
Еще через десяток минут послышались удары копыт – и под деревом проехало семнадцать воинов.
- Предыдущая
- 17/59
- Следующая
