Уйти по воде - Федорова Нина Николаевна - Страница 44

• Предыдущая
• 44/51
• Следующая

Маша пожала плечами:

– Я сама не знаю… просто иногда я думаю, что у Бога все не так просто и понятно, как у отца Маврикия… «Дух дышит, где хочет» – помнишь? Он ведь может дышать не только в храме, об этом в Евангелии ни слова – что только в православном храме и есть Дух. Ведь неправославные – они такие же люди, как и мы, но у нас как-то об этом не говорят, не знаю даже, почему Они как будто другая раса, причем презренная. Мне просто иногда кажется, что Бог вообще в другом, не может быть Он только в этом… – она сразу не нашла слова, – «загончике» без любви Потому что там правда нет любви Там что угодно, но не любовь и не уважение к человеку. Батюшка почему-то решает за тебя – грешить тебе или нет, держит тебя в ежовых рукавицах. Знаешь еще эту теорию… «гетто», что ли, другого слова не найду. Чтобы подбирать детям только православных друзей, а то они веру потеряют в переходном возрасте Чтобы окружить подростка, занять его, не давать ему доступа ни к каким соблазнам. И у меня так было! И летний лагерь православный, и походы, и чаепития, и тусовка своя… Но что толку держать человека в стерильной колбе, раз у него нет крепкой веры? От этого вера не появится. Сколько я видела таких – которых «додержали». Даже женили по благословению, даже работать при храме устроили, а потом – раз! И сорвался человек где-то, и покатилось, и оказалось, что он вовсе не верующий, просто жил «как надо» И еще проклинает всех, что жизнь не сложилась, что жил не так, как хотел, а как ему говорили… И что толку тогда в этих «колбах»? Почему у нас так боятся всего? Боятся мирских, боятся испачкаться как будто Ведь кто тебя победит, если с тобой Бог? К тому же у мирских все куда цивилизованней, у них куда больше христианства зачастую У нас так много неуважения, даже хамства, но все считают, что это надо терпеть – ведь это «тебя смиряют». Батюшки на исповеди незнакомым «тыкают», отвечают грубо. И ведь сам не замечаешь потом, как сам так же хамишь – ведь от жизни в хамстве и в неуважении к тебе теряется и способность любить, уважать и понимать другого человека… Нельзя любить себя – у нас это всегда проповедуют, себя надо ненавидеть, всячески притеснять, но ведь помнишь заповедь – возлюби ближнего своего как самого себя! А как любить ближнего, когда у тебя нет точки, ориентира, каким образом его любить? Как себя? А ты себя ненавидишь. И если тебе ездят по мозгам всё время, что ты недостойный и грешный, что ты должен отключить разум и молчать в тряпочку, то и начинаешь на ближних отыгрываться – ведь от повторения этих «мантр» самоуничижительных не появляется ни смирения, ни кротости! Только загнанная внутрь злоба и депрессия… Невротизация страшная И вот мне кажется иногда – пусть это ересь, но я хочу сказать это вслух, – что Бог не хотел, чтобы я была в Церкви – именно так, как я там была. Он хотел, чтобы я поняла, что это неправильно, – так жить, и вся эта история в приходе со мной произошла не случайно Я верю, что Бог хотел, чтобы я выбралась, как будто все время посылал мне «знаки» А я отмахивалась, боялась, не хотела быть с собой честной. Ведь когда тебе плохо, надо что-то менять, а не барахтаться на одном месте. Но в голове как стена стоит: нельзя, опасно. Нельзя верить себе, своим мыслям, своему сердцу А мне все хуже и хуже. Ну, ты знаешь, у нас на все один ответ: плохо тебе, так больше молись, исповедуйся тщательнее, постись, это просто уныние, это искушение Причащайся Но Причастие в таком случае только истончает душу, не знаю, как это выразить Может, я кощунственные вещи говорю… Как это сказать? Мне кажется, это и есть – причащаться в осуждение. Когда все неправильно – твои молитвы, посты, хождения в храм, когда ты вся истеричная, то и Причастие неправильное, точнее, оно-то всегда правильно, просто по делам своим и получаешь И когда я оставила это дело, то постепенно душа как будто обросла кожей, стало чуточку проще. Может быть, и не стоит пока ходить в храм… Может быть, иногда и в этом воля Божия – выйти из этого загончика, прыгнуть за борт лодки, в которой ты так долго сидишь, и пойти самостоятельно, пусть даже и по воде. Мне так и брат говорит.

– А твой брат тоже ушел?

– Он ушел, да, но у него немного по-другому было. Он храм не оставлял, просто перестал ходить в наш приход. Он вообще сам священником хочет стать, учится сейчас. Говорит постоянно, что православие не заканчивается на том, что я видела и знаю, что оно гораздо глубже, больше, чем все эти загончики, правила, послушания, садо-мазо комплекс, как он это называет… Что надо следовать за Христом, видеть Его и Его любовь, опираться на Евангелие, что все, что происходило у нас в приходе, – это еще не все православие, даже не православие вовсе… Дневники Шмемана советовал читать. Я с ним спорила, что не вижу «другого православия», а читать ничего православного вообще не могу, меня сразу трясти начинает, он отвечает, всему свое время Поэтому и советует пока в храм не ходить, если не хочется Не знаю, может, утешает просто – меня или даже себя скорее А может, он и прав. Кто знает?

Маша усмехнулась, замолчала и стала пить пиво

Катя поставила пустую банку на пол, подперла щеки руками, глядя на снующие туда-сюда ноги, – из-под лестницы обычно можно было наблюдать именно их.

Как странно все-таки обернулась жизнь: когда-то, всего-то несколько лет назад, она сидела тут с неправославными подругами, которые пили пиво, смеялись, болтали, и она, православная Катя, тогда гордо отказывалась – пить, курить, говорить «блин».

А теперь они с Машей, две воцерковленные с детства девочки, бывшие духовные чада двух уважаемых батюшек, за пивом, предварительно покурив, утешают друг друга, оправдывая свое отступничество от православной веры

Можно ли тут сказать – неисповедимы пути Господни? Наверное, кощунственно, в подобном-то контексте.

IV

Разговор с Машей, конечно, не вселил в Катю уверенность в своей правоте, но теперь было чуточку проще противостоять ужасу, который все так же накатывал вечерами и ночами, брал за горло, раздваивал ее, ставил две половинки – палача и жертву – друг против друга Фраза «я не одна такая» стала как будто проблеском, тонким лучиком во тьме. Она повторяла ее, как заклинание, как молитву, вбивала себе в голову, связывала себя спасительной круговой порукой – не одна. Я не одна – вот что важно. Не одна еретичка, не одна грешница, кто-то тоже думает, как я, и с той же горячностью говорит – правду Правду с большой буквы, то есть Истину, или?. Но «или» она не додумывала, боясь, что опять проснется змей.

К тому же за нее всерьез взялся Костик. Он лечил, как умел, и единственный доступный и понятный ему способ лечения, который мог дать желаемый эффект, применял еще царь Давид, хотя в ту пору еще не царь, правда, а простой пастух Костик лечил ее музыкой Давно, когда они только начали встречаться, он все время соскакивал на «запретную» тему – музыку Катя потом поняла – ему было очень трудно не говорить с ней о том, что ему нравилось, о том, что он любил. А музыку он любил бесконечно Но поскольку еще тогда, давно, она испугалась «сатанизма», он замолчал, пока она сама не начала приставать – понемногу, узнавать, что же он слушает, что ему дорого и интересно Русский рок, кстати, еще как-то мог бы тогда примирить Катю с этой музыкой, ведь Кураев говорил именно про русский рок, что это не страшно Но вот Костик русский рок не любил, за исключением немногих старых песен известных групп, говорил, что музыки, именно музыки в нем мало, хотя и неплохо знал все имена, старые группы, их историю. Любил он – действительно любил и знал – зарубежный рок и металл. Он как-то умел слушать музыку и – слышать, выделяя в кажущейся какофонии партии, мотивы, мелодии, а еще какие-то «рифы» – кажется, так он их называл Для Кати все это было непонятно, но он никогда не ругал ее за «безграмотность», напротив, старался разъяснить и бывал счастлив, когда она сама спрашивала у него.

«Вот послушай, какое соло!» – говорил он, всовывая ей в уши наушники, она слушала, не понимая, там все грохотало и пугало ее, она вся сжималась – бесовщина! Но постепенно, когда отступил страх, когда она перестала зажиматься и пугаться, она начала понимать – да, действительно красиво, да, есть разница между тем и этим, да, вот гитарное соло, а тут барабаны, а здесь музыка прямо берет за душу – так полнокровно, так мощно, так прямо в сердце бьет, что можно слушать и слушать без конца Она только просила, чтобы не было кощунства, он уверял, что ничего кощунственного слушать ей не дает, да, и такая музыка есть, но здесь ничего плохого – специально лез в Интернет, искал перевод, показывал – действительно, ничего кощунственного, пусть многие тексты и были довольно агрессивны.

• Предыдущая
• 44/51
• Следующая