Танцующая с лошадьми - Мойес Джоджо - Страница 40

• Предыдущая
• 40/100
• Следующая

Захлопнув крышку телефона, Наташа сидела на пустой кухне и ждала ответа, хотя не надеялась его получить. Ответа не последовало, и ей стало еще хуже.

Наташа вышла в сад. Волоски на руках встали дыбом – скоро зима. В последний раз она подстригала газон две недели назад, но на холоде трава росла медленно, и газон выглядел ровным и зеленым. Она собрала листья, подрезала кусты и посадила длинный ряд луковиц там, где раньше была низкая поросль. Над клумбами возвышались китайские фонарики, их сухие оранжевые головки выделялись ярким пятном на фоне серого осеннего неба. Доцветали последние розы на высоких кустах. Запущенный некогда сад сиял красотой.

Тяжело вздохнув, Наташа обхватила себя за плечи. Выбора у нее не было. Если повезет, Маку не нужно будет приезжать сюда снова. Она сама будет привозить Сару по выходным. Судя по всему, девочка собирается проводить все время со своей лошадью. Конору вообще незачем знать, что Мак здесь был. Возможно, когда-нибудь Конор и Сара найдут общий язык. Он понимает детей, этого у него не отнять. Знает, как разговаривать с ними. В отличие от нее.

Наташа медленно обошла сад, туфли потемнели от влаги. Как было бы хорошо, если бы присутствие Сары в ее жизни не лишало ее равновесия. Все их разговоры были какие-то неправильные, словно ей не удавалось найти подобающий тон. Мак относился к девочке с легкостью и непринужденностью старшего брата. Когда за кухонным столом они обменивались шутками или говорили об ее дедушке, Наташа чувствовала себя лишней.

Она не нравилась Саре. Любой безобидный вопрос та воспринимала как допрос, относилась к Наташе с едва скрываемым подозрением. Когда Мак сказал по телефону, что Сара отказывается с ним разговаривать, она чуть ли не обрадовалась. Ей хотелось крикнуть: «Не только со мной! И с тобой тоже она бывает своенравной!»

Откровенно говоря, Наташа знала, что Сара чувствовала ее недоверие. Да, возможно, деньги были потрачены на лошадь. Да, не было свидетельств, что она употребляет наркотики или алкоголь. Но девочка была слишком скрытной, складывалось впечатление, что она чего-то недоговаривает.

Маку этого Наташа сказать не могла. А как иначе, если она неделями скрывала от него существование дома в Кенте? У него на все был один ответ: «Сара так много пережила, что нуждается в заботе». Его тон подразумевал. Наташа виновата в том, что не понимает этого.

Фантастика, хотелось сказать Наташе. Я поселила у себя в доме бывшего мужа, девочку-подростка, которая меня терпеть не может, и плачу за ее чертову лошадь. Какого понимания вам еще от меня надо?

Мак снова позвонил ей без четверти час:

– Ты не можешь подойти в конюшню? Ты ведь знакома с этой женщиной?

– У меня обед на столе. – Она взглянула на свежие булочки и кастрюлю с супом на плите.

– Сказать это коню? Он выскочил из фургона и чуть не убил кого-то. О черт! Сара кричит на женщину. Я пошел.

Наташа схватила пальто и побежала вниз по улице. Когда она пришла на ферму, Мак пытался успокоить миссис Картер. Ее рот был сурово сжат, выражая неодобрение.

– Она разнервничалась, – говорил Мак. – Переживала за него. Она не хотела вас обидеть.

– Все, кто держит здесь своих лошадей, – заявила миссис Картер, – должны соблюдать мои правила.

– А я не хочу держать его здесь, – вмешалась Сара, выглянув из-за двери стойла.

То и дело рядом с ней высовывалась голова лошади, потом скрывалась в сумраке.

Из стойла доносился звук, будто кто-то расщеплял доски.

– Если он выломает стену, – продолжала миссис Картер, – боюсь, вам придется за это заплатить.

– Это потому, что вы его напугали.

– Сара, уймись! – велел Мак. – Конечно, мы возместим убытки.

Мы? – подумала Наташа.

Двое мужчин ждали у фургона.

– Кто-нибудь с нами рассчитается? – спросил один. – Нам ехать пора.

Наташа пошла к ним, доставая из жакета бумажник.

– Она та еще штучка, – заметил другой.

– Боюсь, я не разбираюсь в лошадях, – сказала Наташа.

– Я не о лошади.

Она обернулась: Сара вышла из стойла. Спор между ней и миссис Картер, похоже, набирал обороты.

– Я занимаюсь лошадьми сорок лет, юная леди, и ни разу не видела такого поведения у себя на дворе. Я не потерплю грубости.

– Вы не дали ему шанса! – кричала Сара. – Он никогда не выходил за пределы своего двора. Он был напуган!

– Нужно было вывести лошадь из фургона, пока она не поранила себя.

– Надо было предоставить это мне!

– Сара, угомонись! – снова оборвал ее Мак. – Давайте все успокоимся. Мы заплатим за ущерб, – повторил он.

– Я не хочу, чтобы эта женщина близко к нему подходила.

– Вы говорили, что конь благонравный. – Миссис Картер обернулась к Наташе. – И что девочка послушная.

Сара открыла рот, но Мак ее опередил:

– Он вел себя очень мирно в своей конюшне. Я его видел. Он был спокойный.

– Спокойный? – переспросила миссис Картер.

– Он хорошо себя ведет с людьми, которые умеют обращаться с лошадьми. – Сара пнула землю.

– Юная леди, к вашему сведению…

– Всего неделю, – перебила ее Наташа. – Пожалуйста, присмотрите за ним одну неделю. Если вы найдете, что он действительно неуправляем, я организую его доставку назад. – Она посмотрела на Сару. – Потом снова будем думать, что делать.

Грузовик удалялся по подъездной дороге. Наташа вспомнила о супе, остывавшем в кастрюле на плите.

– Прошу вас, миссис Картер. Сара переволновалась, как и ее лошадь. Сегодня мы не сможем его увезти. Это физически невозможно.

Миссис Картер вздохнула. Глянула на Сару, которая перевесилась через дверь стойла и все еще пыталась успокоить своего коня.

– Я не могу гарантировать ежедневный уход.

– И ладно, – сказала Наташа, понятия не имея, о чем та говорит.

– И пусть она его держит в блоке за углом, подальше от остальных.

Хозяйка резко развернулась и потопала к своей конторе.

– Отлично! Все устроилось. – Мак улыбнулся, будто знал об этом с самого начала. – Умираю от голода. Пойдем, Сара. Пусть он придет в себя, а мы пообедаем. Сразу после обеда можешь снова к нему пойти.

Сара съела суп с рекордной скоростью и провела весь день в конюшне. Мак посоветовал оставить ее в покое.

– Она хорошая девочка, – сказал он. – Миссис Картер увидит это, если их предоставить самим себе. Обе любят лошадей. Конечно, они найдут общий язык.

Наташе не хватало его уверенности.

Когда Сара ушла, они остались сидеть на кухне. Мак раскачивался на ножках стула. Наташа видела, что он рассматривает фотографию ее родителей, которая раньше висела в кабинете их лондонского дома, фаянсовую посуду, которую она перевезла сюда.

– А Конором не пахнет, – заявил он, когда она принялась за тарелки.

Она прочитала по его глазам: это женский дом. Не было оборочек или цветочков, но пол хозяина угадывался по тому, как были расставлены предметы, по мягкости тонов и обстановки.

– Я его не купила, если ты об этом спрашиваешь. Просто снимаю.

– Я ни о чем не спрашиваю. Просто… – Мак развернулся, чтобы рассмотреть гостиную через дверной проем, – слегка удивлен.

Она не знала, что сказать, поэтому промолчала.

– Это сюда ты приезжаешь каждые выходные?

– Почти каждые. – Она вдруг смутилась, испугавшись, что может выронить тарелки.

– Никогда не думал, что тебе нравится сельская жизнь.

– А я никогда не думала, что разведусь. Но, как видишь, в жизни все бывает.

– Вы обе, и ты, и Сара, меня удивляете.

– Знаешь, ты тоже меня удивил, появившись на пороге, – как снег на голову свалился.

Наташа набрала воду в раковину, радуясь, что может заняться делом. Было странно видеть его здесь, будто он стал незнакомым для нее человеком. Иногда с трудом верилось, что они когда-то были вместе. Казалось, он так изменился, так отдалился. В ее собственной жизни мало что поменялось.

• Предыдущая
• 40/100
• Следующая