Танцующая с лошадьми - Мойес Джоджо - Страница 57

• Предыдущая
• 57/100
• Следующая

Она была бледна, без макияжа, волосы слегка примяты, как после сна. Выглядела очень усталой.

– Я пытался до тебя дозвониться. Много раз.

Она помахала телефоном:

– Разрядился. Как я сказала, нужно зарядное устройство, – и стала подниматься по ступеням.

– Наташа, пожалуйста, подожди минутку. Нам надо поговорить.

– Не сегодня. У меня нет времени. Должна быть в офисе через час.

– Но нам нужно поговорить. Ты вернешься вечером?

– Буду поздно. – Она остановилась на полпути. – А когда вернусь, мне нужно будет поработать с документами.

– Ты еще сердишься на меня? Из-за Марии?

Она покачала головой. Неубедительно.

Он взбежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени. Обогнал ее. Остановился, глядя на нее сверху вниз.

– Послушай, можно подумать, у тебя нет бойфренда.

– Но я не привожу его сюда, и он не пытается тебя унизить, – парировала она. – Послушай, у меня сейчас нет времени.

– У тебя никогда нет времени. Как тебя могла унизить Мария? Мы с тобой больше не пара. Ты никогда не скрывала, что у тебя есть бойфренд. Что, собственно, произошло? Ты просто с ней встретилась. Согласен, это было не слишком дипломатично, но я это сделал не нарочно. Просчитался. Не ожидал, что ты придешь. Я бы никогда ее не пригласил, если бы знал… – (Она отвела глаза.) – Таш?

Когда она встретилась с ним взглядом, глаза у нее были холодные, а вид побежденный.

– Мак, я больше так не могу. Понятно? Ты выиграл. Живи в доме, пока он не продан. Приводи кого хочешь. Мне уже все равно.

– Что тебе все равно?

– Всем было бы лучше, если бы мы покончили с этим сейчас.

– Эй, эй, ты что, уходишь? – Мак расставил руки, не давая ей пройти. – А мне что делать? А Сара? Ты же знаешь, мне одному не справиться.

– Я уйду, как только ей найдут новую семью. В любом случае ей пришлось бы переехать через пару недель. Просто это случится чуть раньше.

– Подождать немного не можешь? Хоть эту пару недель?

Когда она заговорила, ее слова звучали так, будто она долго репетировала.

– Ты хорошо знаешь, так же как и я, что ее дедушка поправляется медленно. Ей нужна нормальная семья, которая будет заботиться о ней подобающе. Где ее не будут использовать в качестве буфера между двумя взрослыми людьми, которые явно не способны общаться друг с другом как взрослые люди.

– Ты так это видишь?

– А ты иначе?

Она поднялась на одну ступеньку, и ему пришлось отступить назад, чтобы они не касались друг друга. Осознавая свое преимущество, она поднялась еще на ступеньку.

– А лошадь?

– Хочешь верь, хочешь нет, Мак, но меньше всего меня сейчас интересует лошадь.

– Ты можешь вот так ее бросить?

– Не смей! Не смей использовать ее! Речь идет о тебе и обо мне. Не важно, как мы ведем себя перед ней или кем-то еще, мы никогда не станем счастливой семьей, Мак, и ты это знаешь. – Она так сильно сжала перила, что у нее побелели костяшки пальцев. – Я думала об этом последние тридцать шесть часов. Нам не следовало брать ее в дом, когда дома как такового у нас не было. Мы виноваты перед ней за то, что делали вид, будто все хорошо.

– Ты так думаешь.

– Не думаю, а знаю. Пришло время быть честными. С ней и друг с другом. А теперь извини, но мне и правда нужно переодеться. – Она протиснулась мимо него и начала подниматься.

– Таш… – (Она не оборачивалась.) – Таш, давай не будем так заканчивать. – Он потянулся к ней. – Прости. Я совершил ошибку.

Она повернулась. На лице буря эмоций – гнев, обида, печаль.

– А ты как хотел бы это закончить?

– Не знаю. Все это так неприятно. Неприятно… видеть тебя такой. Я думал, мы…

– Что думал? Что мы нежно помашем друг другу рукой и уплывем под парусом в сторону заката?

– Я не…

– Мак, развод – неприятное дело. Знаешь что? Ты не сможешь нравиться всем подряд. Иногда твое неотразимое обаяние не будет действовать. И…

– Таш…

Она тяжело вздохнула и содрогнулась:

– И я тебя не выношу.

Внизу подъехала машина. Из нее доносилась слишком громкая музыка для столь раннего часа. Они стояли на лестнице почти вплотную друг к другу и не могли сдвинуться с места. Мак понимал, что должен спуститься, но ноги не слушались. Он чувствовал запах духов и не узнавал их. Видел ее руку, по-прежнему сжимавшую перила, – ей была необходима опора.

– Знаешь, что хуже всего? – (Он ждал очередного словесного удара.) – Знаешь, что невыносимо? – (Он молчал.) – Я чувствую себя так, как когда-то, до того как ты стал для меня главным. – У нее дрогнул голос.

Тяжело ступая, она прошла в свою комнату.

Наверху Сара бросилась с лестничной площадки к себе в комнату. В ушах звучали слова Наташи. Все рушилось. Наташа уходит, и ей тоже придется уйти. «Нам не следовало брать ее в дом». Она не все разобрала из того, что они говорили, но услышала достаточно. Посмотрела на свое отражение в зеркале. На ней был ее самый теплый, самый толстый свитер, под джинсами шерстяные колготки. Но ей все равно было холодно. Неужели ее встретит после школы Рут, а на заднем сиденье будут лежать черные сумки с вещами? Неужели ее снова куда-то повезут? У них даже не хватило смелости сказать ей.

Сара сидела на полу у кровати и терла глаза, чтобы не расплакаться. Весь предыдущий день и всю ночь она чувствовала руки Саля на своей коже, в ушах звучали его отвратительные слова. Она натерла себя Наташиными дорогими кремами и лосьонами, пытаясь избавиться от его запаха, от невидимого следа, который оставил его рот. Она содрогалась от мысли, что кто-нибудь может наткнуться на ее лифчик, который остался в стойле Бо. Отчего-то больше всего ее огорчала мысль, что он лежит там на соломе.

Она слышала, как в соседней комнате Наташа выдвигала и задвигала ящики в гардеробной.

Придется сказать Папa. Она не пойдет в школу, а после конюшни скажет: ей необходимо, чтобы он вернулся домой, что он должен вернуться домой. Она будет за ним ухаживать, что бы они там ни говорили. Это единственный выход. Если Саль узнает, что Папa вернулся, он оставит ее в покое.

Наташа постучала в дверь:

– Сара?

Она села на кровать, напустила равнодушный вид:

– Привет.

Лицо Наташи было в пятнах, кожа бледная от недостатка сна.

– Просто хотела сказать, что очень занята и могу прийти поздно. Поболтаем позже, ладно?

Сара кивнула. Поболтаем. Перемолвимся парой слов, а потом я выброшу тебя на помойку.

Наташа посмотрела на нее внимательно:

– Все в порядке?

– Да.

– Хорошо. Как я сказала, сегодня вечером. Мы втроем. И звони мне, если что. Ты знаешь номер моего мобильного. – И ушла.

Сара слышала, как что-то ударилось о входную дверь. Через десять минут, бесшумно спустившись по лестнице, она нашла ботинок Мака.

Перед конным двором красовался внедорожник Саля – сияющий, с широким капотом. При виде его у Сары скрутило живот, и она скрестила руки на груди, словно это могло ее защитить. Она тяжело вздохнула и подняла воротник, потом прошла в ворота.

Он был в дальнем конце двора, разговаривал с Ральфом и парочкой своих дружков. Они грели руки у жаровни и пили кофе из пластиковых стаканчиков. Увидев ее, Ральф стал оглаживать лошадь Саля. Она надеялась, это не означает, что он не покормил вчера Бо. Сара не пришла в конюшню, решив, что, может быть, Саль остынет за сутки.

Это была не единственная причина, но, возможно, она зря волновалась. Саль даже не взглянул на нее, хотя наверняка слышал, как она закрывала за собой ворота. Она молила Бога, чтобы он ее не заметил. Может быть, он решил, что лучше сделать вид, будто в тот вечер ничего не было. Возможно, ему было неловко. Хотя в глубине души она понимала, что неловкость – это не про Саля.

Сара прошла в кладовую, сняла школьные туфли и надела сапоги для верховой езды, прислушиваясь к разговору на другом конце двора. Пожалуйста, только не приходи сюда. Она возилась с пуговицами пальто. Надо переодеться и выйти до того, как он придет. Она приготовила корм для Бо, наполнила сетку сеном, перекинула ее через плечо и быстрым шагом направилась к стойлу, опустив голову и ни на кого не глядя.

• Предыдущая
• 57/100
• Следующая