Утопия у власти - Некрич Александр - Страница 92

• Предыдущая
• 92/326
• Следующая

Сюзеренно-вассальная система, лежащая в основе партии, ведет к тому, что арест видного партийного деятеля влечет за собой аресты в геометрической прогрессии. 5 марта 1937 г. Сталин говорит: назначенный в Казахстан секретарем ЦК Мирзоян забирает с собой из Азербайджана и Урала, где он прежде работал, «тридцать-сорок своих людей и доверяет им ответственные посты». Мирзоян, — говорит Сталин, — имеет «свою артель». Как и все другие партруководители. Совершенно очевидно, что такая «артель» погибала после ареста «старосты». Но этого мало: Сталин говорит, что имеются товарищи, которые всегда «боролись с троцкизмом, но, тем не менее, сохраняют личные отношения с некоторыми троцкистами». Личные отношения с врагами народа также становятся достаточным основанием для ареста. Хрущев рассказывает, как Берия, после своего назначения на пост наркома НКВД предупреждал: у тебя были слишком дружественные отношения с бывшим наркомом НКВД Ежовым. Хрущев говорит, что «в этот период партия начала терять авторитет и была подчинена НКВД». И действительно все аресты и казни проводил НКВД, в его ведении находилась и система лагерей. НКВД не ограничивался арестами знакомых и друзей арестованных. Террор носил плановый характер: областные и районные управления получали план арестов. Владимир Петров, работавший в шифровальном отделе НКВД в Москве, вспоминает тексты отправляемых телеграмм: «Фрунзе. НКВД. Уничтожить десять тысяч врагов народа. Об исполнении доложить. Ежов». В Свердловск была послана телеграмма с приказом уничтожить 15 тысяч «врагов народа».

Но НКВД, ставший хозяином страны, был, одновременно, так же беззащитен, как и все другие учреждения Советского Союза, работники НКВД — так же беззащитны, как и все другие граждане социалистического государства. 25 сентября 1937 года Сталин посылает из Сочи в Москву телеграмму Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро» (подписывает ее и Жданов): «Мы считаем абсолютно необходимым и спешным, чтобы тов. Ежов был назначен на пост Народного комиссара внутренних дел. Ягода определенно показал себя явно неспособным разоблачить троцкистско-зиновьевский блок. ОГПУ отстает на четыре года в этом деле. Это замечено всеми партийными работниками и большинством представителей НКВД».[30] И этого достаточно для того, чтобы всесильный Ягода, который с 1933 года был вернейшим подручным Сталина, в руках которого был могучий аппарат, пошел на смерть, как овца, как миллионы советских граждан, которых он убивал. Когда Ежов 18 марта 1937 года в клубе НКВД на Лубянке объявил собравшимся высшим офицерам НКВД, что их недавний руководитель был с 1907 года агентом Охранки (Ягоде было в 1907 г. 10 лет), что он был немецким шпионом, а вместе с ним шпионами были его ближайшие сотрудники — никто не моргнул глазом. И чекисты «ягодовского призыва» покорно, как овцы, пошли на смерть. В июле 1938 года Сталин повторяет операцию: назначает заместителем Ежова Берию, а в декабре Берия становится наркомвнутделом и ликвидирует без малейшего сопротивления «ежовский призыв».

Безумная волна террора как бы еще больше подгоняется кровавыми зрелищами — показательными московскими процессами. Это как бы поплавки-отметки в разбушевавшейся стихии. В августе 1936 года судят Зиновьева, Каменева и 14 «соучастников». Полтора года назад их осудили за признанную ими «моральную ответственность» в убийстве Кирова. Теперь их судят за убийство Кирова, а кроме того за подготовку убийства Сталина, за шпионаж в пользу иностранных разведок и т. п. В январе 1937 году судят Л. Пятакова, К. Радека и 15 сообщников, ассортимент обвинений остается в основном тем же. 13 июня 1937 г. «Правда» опубликовала приказ наркома обороны Ворошилова, в котором говорилось об аресте группы высших советских военачальников, о том, что они признались в «предательстве, вредительстве и шпионаже». В органе ЦК сообщалось, что все арестованные расстреляны по приговору военного суда. В числе расстрелянных были заместитель наркома обороны Тухачевский, командующий Киевским военным округом Якир, Белорусским — Уборевич, заместитель командующего Ленинградским военным округом Примаков, военный атташе СССР в Лондоне — Путна, комкоры Эйдеман и Фельдман, командарм Корк. В числе предателей назвали и заместителя наркома обороны, начальника ПУРа Гамарника, о котором было сказано, что он застрелился.

«Чулок» потянулся и в армии. Красная армия была обезглавлена. Были уничтожены лучшие высшие командиры. В 1932 году Суварин спросил Бабеля: Есть ли возможности каких-либо изменений в Советском Союзе? Бабель ответил одним словом: Война. — А в случае войны, кто возглавил бы армию? И Бабель, отлично знавший высший командный состав, ответил без колебания: Путна. Витовт Путна, служивший до революции вместе с Тухачевским в гвардейском Семеновском полку, был уничтожен в первую очередь. «С мая 1937 по сентябрь 1938 г. подверглись репрессиям около половины командиров полков, почти все командиры бригад, все командиры корпусов и командующие военными округами, члены военных советов и начальники политических управлений округов, большинство политработников корпусов, дивизий и бригад, около трети комиссаров полков, многие преподаватели военных учебных заведений». Потери армии были, в действительности, значительно больше; в войну она вступила неподготовленной, без обученного командного состава.

Побочным эффектом террора была новая волна «невозвращенцев». Один из них, Вальтер Кривицкий, успел до того, как его убили советские агенты, рассказать о некоторых сталинских секретах. В том числе он сообщил, как по заданию Сталина НКВД в сотрудничестве с гестапо подделал документы, ставшие «основанием» для ареста и казни Тухачевского с товарищами. После войны сотрудник гестапо Альфред Науекс, непосредственно руководивший подделкой документов, подтвердил точность сведений Кривицкого. С тем лишь, что Науекс полагал, будто идея подделки документов родилась в голове у шефа гестаповской службы безопасности (СД) Гейдриха, верившего, что «если дело удастся, это будет для России величайшая катастрофа после революции». Ни Гейдрих, ни Гитлер, разрешивший операцию, не знали, что задумал ее Сталин. Сталин, лично руководивший всеми деталями «чистки». На Двадцать втором съезде КПСС было раскрыто, что никакого суда над руководителями Красной армии не было. Решение об их казни было принято Политбюро. А потом газеты напечатали состав военного суда и приговор.

Руководство Сталина состояло в подписывании списков на арест и казни десятков тысяч ответственных партийных, советских, хозяйственных работников. Он непосредственно руководил допросами, вписывая или вычеркивая показания, какие обвиняемый должен был давать, вписывая или вычеркивая имена, какие он должен был упоминать. «Невозвращенец» Александр Орлов, руководивший деятельностью НКВД в Испании, а во время подготовки первого московского процесса занимавший ответственный пост в наркомате, свидетельствует, что Сталин собственноручно вычеркнул имя Молотова из списка «любимых вождей нашей партии», против которых обвиняемые «подняли оружие». В число «любимых вождей» входили: Сталин, Орджоникидзе, Ворошилов, Каганович, Косиор, Постышев и Жданов. И не было Молотова. «Шесть недель Сталин держал Молотова между жизнью и смертью и, наконец, помиловал». То есть, в показания арестованных, подготавливаемых к очередному процессу велел включить «любимого вождя» Молотова. Сталин лично настаивал на применении пыток. Александр Орлов вспоминает о своем разговоре с чекистом Мироновым, ближайшим помощником Ягоды, руководившим подготовкой первого московского процесса. Когда Миронов, явившись к Сталину, доложил, что Каменев не хочет признаваться в несодеянных преступлениях, Вождь спросил чекиста: сколько весит наше государство, вместе с заводами, фабриками, станками, армией и флотом? Недоумевающий Миронов ответил, что не знает. Сталин настаивал. Миронов ответил, что вес государства выражается, наверное, в астрономических цифрах. «Так вот, — подытожил Вождь, — может ли Каменев или кто-либо другой выдержать такую астрономическую тяжесть? Не являйтесь ко мне без признания Каменева в портфеле».

• Предыдущая
• 92/326
• Следующая