Простая история (СИ) - Чиркова Вера Андреевна - Страница 22

Вот же сволочи. Горько-соленый сушеный овечий сыр можно есть только маленькими крохами, и то вдобавок к овощам. Я покопался в своей седельной сумке, нетронутой охранниками только из-за каприза ханши и достал маленькую фляжку с водой.

— Давай кружку, — скомандовал тургону и едва требуемое появилось в его руках, вылил туда всю воду из фляги.

— А тебе? — забеспокоился парень.

— Потерплю.

Не объяснять же ему, что в этой магической фляжке через некоторое время будет снова плескаться вода. А если шепнуть тайное слово, то любой из четырех загаданных при ее изготовлении напитков.

Колодца мы достигли, едва только начало вечереть. Напоив лошадей и напившись сами, наполнили водой оставленные нам пустые бурдюки и, не отдыхая, двинулись дальше. До ближайшего города оставалось не более двух часов пути. И благоразумнее всего было провести ночь именно там, не стоит дважды в один день искушать судьбу.

Глава 9

Ворот Дильшара мы достигли к вечеру третьего дня, считая от встречи с ханским обозом. Последние лиги дались нам тяжелее всего, ибо, чтобы впоследствии было легче осуществить наш план по найму дома, пришлось еще на обеденном привале приказать Лайли надеть женскую одежду.

Она, конечно, немного подулась, но особо спорить не стала. И вышла к нам из-за чахлых кустиков уже в светлой читэру и выглядывающих из-под нее шароварах. После этого момента нам пришлось ехать, не снимая рук с демонстративно выставленного напоказ оружия.

И все равно почти все путники, где мужчин было хоть на два-три человека больше чем в моем маленьком отряде, пытались прощупать нас на прочность. А вдруг мы не сумеем защитить свое сокровище и тогда ценная добыча достанется им. Нет, обижать девушку немедленно никто бы и не подумал. Зато, едва попав в город, ее потащили бы на рынок рабынь. Место, которое я люто ненавидел и всегда обходил стороной.

А что понапрасну травить себе душу. Купить всех несчастных девушек и женщин, украденных из родных домов, я все равно не мог, а если бы и купил, то все равно не знал, куда потом девать. В Этавир уводить нельзя, не дай бог пронюхают шпионы хана, тогда грандиозный скандал обеспечен. Вплоть до объявления войны. А держать где-нибудь на территории Останы не имеет смысла, во-первых, нужна мощная охрана, а во-вторых, вопрос, что с ними делать дальше, никуда после этого не девается.

Но свою юную спутницу я намеревался защищать до конца. И ради нее самой и ради ее брата и ради той дружбы, что как-то незаметно связала нас за эти дни. Впрочем, так у меня случается почти со всеми изначально порядочными или совестливыми людьми. И именно это свойство характера, сопереживать людям и находить в них положительные качества сделало меня тем, кто я есть. Это случилось еще в первый год моего обучения. В то время нас оставалось всего семеро, прошедших предварительный отбор на должность королевского ока. Очередное задание Клара принесла в пасмурный, холодный осенний полдень. Нужно было срочно найти ценный артефакт, припрятанный вором в развалинах старого дома на краю маленького городка. И по возможности попробовать вычислить, кто именно из троих подозреваемых, которых нельзя было просто допросить по ряду серьезных причин, покусился на священный предмет.

Портал выбросил нас почти в центре городка, за глухой стеной храма, и все сразу припустили в указанном ранее направлении. Из предыдущих заданий мы успели твердо заучить, медлить нельзя ни одной секунды, обстоятельства не статичны и могут измениться в любой момент.

И все же я невольно замедлил шаг, заметив сидящего под забором малыша, с грязными разводами от слез на худом личике. Потом все же рванул дальше, но уже через пару шагов остановился и решительно шагнул назад. Не мог я пройти мимо откровенного горя, смотрящего на меня из голубых детских глаз.

Разумеется, пока я отыскал дом заблудившегося малыша, пока напоил снадобьями из личного запаса его больную мать, пока растопил им печь и сварил немудреную похлебку, мои соученики уже успели излазить все развалины. Я же так и не пошел туда, решив, что все равно уже лишился статуса ученика. Каково же было мое изумление, когда мальчишка на прощанье сунул мне в руку тряпичный сверточек, сказав, что это на память. Развернув тряпку, я неожиданно для себя обнаружил в нем искомый артефакт, а ребенок подтвердил, что играл в развалинах, когда человек в зеленом мундире что-то быстро спрятал под камнями. Естественно, мальчишке стало интересно, и он полез посмотреть. И тут человек в мундире вернулся, обнаружил нашедшего его вещицу малыша и с криком погнался за ним. От страха парнишка помчался куда глаза глядят, помня только от одном, нельзя приводить разъяренного преследователя к себе домой. Мама и так болеет, и ей будет еще хуже, если этот мундир нажалуется на сына. От преследователя мальчишка в конце концов оторвался, но оказался в незнакомом районе и не смог найти дорогу домой.

Обрадованный счастливым стечением обстоятельств, я немедленно помчался докладывать Клариссе о выполнении задания, всем сердцем моля всеслышащего, чтобы мне простили такое неслыханное своеволие.

Но вернувшись в общежитие, обнаружил, что Клара уже собрала мои вещи и перевезла в свой дом. И что с этого дня я являюсь единственным учеником магини. Потому что только один выдержал испытание на человечность, которое и являлось истинным в этом задании.

— Кто и зачем? — без стеснения обшаривая взглядом задрапированную в читэру фигурку Лайли, грубовато прохрипел стражник на западных воротах.

Собственно охранником, как таковым он не являлся, так как никого ни от чего не защищал. И если б у меня за спиной сейчас стояла сотня хорошо вооруженных головорезов можно было спокойно сказать, что я иду завоевывать Дильшар. Нас пропустили бы в город беспрекословно. Ибо главной задачей сего бородатого индивидуума был сбор въездных податей, и откладывание их большей части в собственный карман. Чтобы позже поделиться с парой вышестоящих чиновников. Самым смешным для меня всегда было то, что существовала как минимум сотня лазеек, как обычных, так и правовых, для бесплатного проникновения в столицу.

— Судовладелец Меджиль Зовиени с родичами и слугой. — надменно процедил я, — еду на собственный корабль.

— Плати три серебряных квадрата проходных. — немного подумав, насчитал привратник.

— И не подумаю. У меня не дом в городе, а корабль, он места не занимает. И продавать я его не собираюсь, так что заплачу только за лошадок, два больших медных квадрата и четыре малых. Держи!

— А за женщину?!

— Где ты видишь женщину, олух?! — возмущенно оглядываюсь на спутников. — это моя дочь, едет домой, в Киджар!

— А чем докажешь? — пакостно заухмылялся взяточник, не желающий так просто расставаться с моими денежками.

— Ничем не собираюсь доказывать! Я деловой человек, мне самые богатые купцы Дильшара на слово верят, не хватало еще, чтобы я простому охраннику доказательства выставлял! — притворно взбунтовался я, точно зная, что выступать против богатых купцов не станет ни один стражник.

Мрачный привратник еще долго плевал нам вслед, рассматривая сиротливо лежащие на ладони медные квадраты, и решая почти неразрешимую проблему, все положить в карман или что-нибудь бросить в запечатанный бочонок, стоящий в сторожке.

А мы уверенно продвигались по направлению к центру, все больше расслабляясь в ожидании момента, когда можно будет совсем убрать оружие. В столице женщин и девушек воровали намного реже, чем за ее пределами. Едва обнаружив пропажу, обворованный отец или муж собирал соседей и коллег по цеху или гильдии и отправлялся громить рынок рабынь. Потому и предпочитали его хозяева не связываться с горожанками. Были известны случаи, когда рабыню, заявившую, что она горожанка, немедленно отправляли домой с охраной, а её похититель оказывался либо на свалке с переломанными костями, либо вообще исчезал навсегда.

Дом в центральной части города, на обитых металлическими полосами воротах которого был нарисован мелом квадрат, мы нашли довольно легко. Да и не один. Хан в настоящее время вместе со всем гаремом отдыхал от городской жары в своем приморском дворце, а его мать мы встретили по пути в Шонкой. Потому и поспешили освободить дорогие съемные дома придворные прихлебатели, постаравшиеся правдами и неправдами пристроиться к свите правительницы. А те, кому не повезло, разъехались по своим имениям или мотались по стране в попытках найти что-либо выдающееся в подарок ханше, чтобы в следующий раз гарантированно иметь счастье глотать пыль за ее каретой.