Camp America - Русакович Артем Анатольевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/57
• Следующая

Я провел в Чикаго два дня, по прошествии которых решил продолжить свое путешествие на запад и ехать дальше в Денвер, штат Колорадо. К нему от Чикаго вел все тот же 80-й интерстейт хайвей, а в штате Колорадо — 76-я дорога.

Одна из главных проблем для хитчхайкера, оказавшегося в большом городе, — это как выбраться из него на трассу. Я решил её до гениальности просто — купил на автовокзале билет на утренний автобус до пригорода Чикаго под названием Джолиет (Joliet), через который проходил 80-й хайвей.

Начало, как со мной часто происходило в Америке, было не самым приятным. Прежде всего, Джолиет оказался не таким маленьким городком, как я предполагал, и мне пришлось идти целый час по пустынным и грязноватым улицам этого пригорода, прежде чем добраться до хайвея. Уже на дороге дело пошло быстрее. В среднем голосование длилось не больше получаса. Меня поочередно подвезли: мексиканец с сыном на старой и явно требующей ремонта машине, доктор из Чикаго и парень с девушкой хипповского вида. Последние ехали в той чисто американской разновидности автомобиля, которая у нас встречается редко — нечто среднее между грузовиком и микроавтобусом типа «Газели». Позади кабины водителя находится что-то вроде вагончика — передвижного дома на колесах. Внутри есть шкафы, встроенная кровать, раковина — в общем, все рассчитано на долгое путешествие, во время которого можно жить прямо здесь, не останавливаясь в гостинице.

Сбоку на грузовике была нарисована карта Америки со штатами, некоторые из которых были раскрашены в яркие цвета. «Это штаты, в которых мы побывали», — объяснил парень. Вместе с ними ехала собака — довольно веселое и бойкое существо, которое бегало по всему салону и приставала с нежностями то к водителям, то к их случайному пассажиру. В этой машине я проехал несколько десятков миль, а на прощанье парень с девушкой насобирали мне целый пакет еды — бобы, суп и мясо в консервных банках.

Далее меня подвез фермер из северного Нью-Йорка. Работает на собственной ферме, держит шестьдесят коров, выращивает овощи и фрукты. Ему помогает сестра и брат. Не похож на американских фермеров, какими я их себе представлял. Молодой парень, длинные волосы, борода — скорее напоминает рок-музыканта времен 60-х. Он оставил меня в западном Иллинойсе, где я вновь принялся голосовать.

По прошествии часа ни одна машина не остановилось. Уже наступил вечер, а я понятия не имел, где мне придется ночевать. И тут — какая радостная встреча! — ко мне опять подъехала полицейская машина. Я хотел было уже подойти и поздороваться, но полицейский жестами показал, чтобы я оставался на месте. Он вышел из машины, приказал держать руки так, чтобы я их видел, затем тщательно обыскал на наличие оружия (предыдущий полицейский только спросил, есть ли у меня что-то подобное). В общем, разве только не надел наручники. После этой процедуры пригласил сесть в машину на заднее сиденье и отвез на ближайшую бензоколонку, объясняя по дороге американские дорожные законы:

— Вы не можете голосовать на интерстейт хайвее. На любом другом хайвее можете, но не на этом.

— Почему?

— Потому что это опасно.

— Для кого опасно — для меня или водителя?

— Для вас. Здесь очень сильное движение, много машин едет с большой скоростью и кто-то может вас зацепить.

— Но то, что здесь сильное движение, как раз помогает ездить мне автостопом, — начал я спорить с полицейским. — И если это опасно…

— Я не пишу законы, — перебил он меня. — Я слежу за их выполнением.

Он довез меня до бензоколонки рядом с небольшим городком, остановил машину и сказал: «Если пройдете отсюда на юг несколько кварталов, то найдете небольшую дорогу, по которой сможете добраться до стоянки для дальнобойщиков. Там попросите кого-нибудь подвезти вас туда, куда вам надо»

— А вы не могли бы подбросить меня до этой стоянки? — спросил я

— Я не таксист, чтобы подвозить всех подряд, — ответил он раздраженно. — И еще: если мне позвонят с этой бензоколонки и скажут, что вы голосуете на том же месте, я приеду и арестую вас.

Я вышел из машины и, проклиная копа на английском и русском языках, поплелся в указанном направлении. Конечно, тот путь, который мне посоветовал полицейский, совсем не походил на 80-й хайвей с кучей машин и грузовиков, проносящихся мимо каждую минуту. Это была простая проселочная дорога, по которой автомобиль проезжал раз в десять минут. К этому времени уже совсем стемнело и хитч-хайкер, голосующий на пустынной дороге, не вызывал у водителей доверия. В итоге я прошел почти весь путь — около шести-семи километров — пешком. Только под самый конец пути остановился старик из этого городка, которые довез меня в итоге до другого, более крупного «трак-стопа».

По стоянке я ходил несколько часов. Большинство дальнобойщиков отказывали, ссылаясь на то, что им запрещено брать хитч-хайкеров. Наконец один из них, лет пятидесяти, похожий чем-то на простого русского мужика, согласился меня подвезти. Ехал он в Лос-Анджелес как раз по 80-му хайвею на запад, так что с ним я проехал большую часть пути до Денвера.

Ездить с дальнобойщиками в Америке довольно удобно. Правда, если исходить из моего опыта, хождение по «трак-стопу» занимает гораздо больше времени, чем голосование на хайвее. Но зато большие грузовики имеют свои несомненные преимущества. Едут они обычно далеко, так что если повезет, то можно найти кого-то, кто подбросит вас на несколько сотен или даже тысяч миль. Американский «трак» сильно отличается от нашего российского дальнобоя. В кабине американского грузовика всегда есть кондиционер, большие и удобные сиденья. Позади расположено нечто вроде небольшой комнатки, где обычно есть холодильник, шкаф и две кровати. Сделаны они как койки в поездах дальнего следования: одна над другой, причем у верхней — складной — часто есть ремни, которыми можно закрепить себя, чтобы ненароком не упасть на пол. Конечно, дома и гостиницы грузовик все равно не заменит, но в столь комфортных условиях человек может ехать и жить неделями.

Дальнобойщик оказался родом из Чехии. Английский он знал нормально, но произношение было ужасное: я не понимал почти половину из того, что он говорил. Впрочем, общаться нам как-то удавалось — видимо, сказывалась родственность наших двух славянских народов. Ему в свое время довелось служить в армии в Советском Союзе, так что Россию он немного знал. В США эмигрировал в начале девяностых:

— Тебе повезло, — сказал он мне, — что ты живешь в такое время. У тебя есть возможность путешествовать и смотреть мир. Вот я всю жизнь прожил в Чехословакии и ничего другого не видел, потому что эти чёртовы коммунисты никого из страны не выпускали. И как только всем разрешили ездить за границу, я решил эмигрировать. Сходил куда надо, сделал заграничный паспорт, послал их всех подальше на прощанье и уехал сюда.

К своей родине дальнобойщик особой любви не испытывал. Когда я, просто для поддержания разговора, сказал, что Прага, как мне рассказывали, — прекрасное место, он с иронией ответил: «Да, прекрасное место. Наркотики, проституция, русская мафия — замечательный город!»

Впрочем, и США у него большого восторга не вызывали. По его мнению, все в этой стране подчинено деньгам, и люди ни о чем другом не могут думать. Но он уже поездил немного по миру, посмотрел другие страны, и в скором времени, как только заработает еще немного денег, собирается ехать в Новую Зеландию — страну, которая понравилась ему больше всего.

С чехом мы ехали всю ночь и следующий день. Он довез меня до границы штата Колорадо, и высадил у 76-го хайвея, который вел прямо в Денвер. Я, по совету одного из подвозивших меня людей, стал голосовать с листом бумаги, на котором большими буквами написал: «Denver. Student from Russia».

Через полчаса остановилась старая потрепанная машина. В Америке часто бывает, что к автомобилю относятся крайне небрежно: не чинят появившиеся повреждения, не закрашивают царапины и оставляют мусор прямо в салоне. Вот и в этой машине переднее сиденье рядом с водителем было забито каким-то мусором, который водитель минут пять перекидывал на заднее сиденье, доверху забитое одеялами, одеждой, бумагами и старыми журналами.

• Предыдущая
• 8/57
• Следующая