Рассветный шквал - Русанов Владислав Адольфович - Страница 30

• Предыдущая
• 30/77
• Следующая

– Не трожь его! – продолжала кричать девка, ошалев от собственной смелости. – Он хороший, добрый! А вы!.. Да он сам-один вашего хоронил! А ты плеткой!..

Ну вот, сейчас наговорит невесть чего – точно корд в бок схлопочет. Да и мне тогда не жить – зубами сиде в горло вцеплюсь.

Я тихонько взял Гелку за плечи и потянул назад. Кажется, что-то шептал успокаивающее, хоть самого впору водой отливать было.

– Погоди, – вдруг дрожащим голосом выговорила Мак Кехта (от чего он дрожит – от гнева, от презрения?). – Пусть говорит.

Только, пожалуй, не в состоянии Гелка сказать что-нибудь связное.

– Пусть говорит!

Привыкла сида повелевать. Как еще ножкой не топнула.

Но странное дело – ладонь ее соскользнула с эфеса, и Этлен, похоже, теперь не удерживал, а заботливо поддерживал воительницу.

– Что говорить, феанни? – Мне хотелось верить, что противная слабость не так уж и заметна в голосе. Уверенность в себе еще не вернулась, но черные крылья ужаса, застилающие глаза, на время отступали.

Прежде чем Мак Кехта ответила, телохранитель взмахнул рукой:

– Лойг, Дубтах!

Двое молодых сидов шагнули к нам, опуская самострелы.

Гелка ойкнула – куда только подевалась ее недавняя храбрость – и разрыдалась, уткнувшись носом в мою рубаху.

– Тише, тише, белочка. – Проведя ладонью по ее пахнущим ромашкой волосам, я ощутил силу, которая позволит мне сжечь на месте всех перворожденных разом. Опасное заблуждение. Помни, приятель, кто ты есть на самом деле. Однажды мне довелось явить свое магическое мастерство. Что из того хорошего вышло?

Этлен тем временем обратился к приблизившимся юношам (с первого взгляда ясно – близнецам) с быстрой, отрывистой фразой. Моего знания речи перворожденных хватило лишь на то, чтобы разобрать «хиг эвал’э» и «ков’иид» («по домам» и «проследить»).

Кого «по домам»? За кем проследить?

Ага, вроде бы понятно. Разогнать толпу. Тут перворожденным особо надрываться не придется. Только намекни – каждый рад будет в свою норку юркнуть. И затаиться там, как зайчонок-сеголеток, – авось лиса мимо пробежит. А проследить? Надо думать, чтоб в холмы с нажитыми самоцветами не удрали. Сиды есть сиды. Выгоду упускать не собираются.

А что ж им от нас с Гелкой нужно?

– Что говорить? – повторил я.

Гелка уже не рыдала взахлеб, а просто изредка всхлипывала.

– Все говори, Эшт, – ответил вместо сиды Этлен.

– Какого «нашего» ты хоронил? – Мак Кехта дернула плечом, отбрасывая ладонь телохранителя. – Когда?

– В конце зимы, – врать или запираться не имело смысла. – Незадолго до Беллен-Тейда... Вы называете его День Прихода Весны – Арэх Фьелэ.

– Ты знаешь его имя?

– Конечно. Лох Белах.

Кто видел когда-либо куклу-марионетку, у которой вдруг нечаянно или с умыслом перерезали все ниточки сразу, поймет меня. Грозная мстительница, одним своим именем внушавшая страх и трепет не только простому люду, но и бывалым воинам, побледнела, обмякла и не рухнула ничком только благодаря вовремя поддержавшей ее руке Этлена.

– Держись, феанни, – шепнул он голосом, в котором слышалась такая отеческая нежность, какую я даже представить себе не мог, наблюдая со стороны холодных и высокомерных перворожденных.

– Я в порядке, Этлен. – Опровергая свои слова, сида медленно опустилась на землю.

– Тебе виднее, феанни.

Зеленые глаза смотрели на меня снизу вверх.

– Как зовут тебя, са... человек?

– Молчун.

– Эшт, – подсказал телохранитель.

Сида кивнула, вспоминая. Кем ей приходился Лох Белах? Не станет же высокородная ярлесса так убиваться по обычному вассалу? Пусть даже очень верному и незаменимому.

– Расскажи мне, Эшт...

– Что рассказать, феанни?

– Как умер Лох Белах?

А вот это мне вряд ли стоит делать, памятуя о всех слухах об отряде Мак Кехты, достигавших нашего прииска. Даже если они только наполовину правдивы, как и положено слухам. Не с очень хорошей стороны показала себя наша приисковая братия.

Я замешкался и тут увидел, что Этлен легонько, едва заметно, качает головой. Видимо, старик-телохранитель вполне разделял мои опасения. Стрыгай меня загрызи, я почувствовал нечто похожее на симпатию. Он оказался первым встреченным мною за время жизни на севере сидом, думающим не только о себе и своих сородичах, но и о грязных «салэх».

Значит, правду говорить нельзя. Лгать тоже как-то не хотелось. Придется отделываться полуправдой. Это известная уловка, к которой с успехом прибегают все, начиная от мамаш с няньками и заканчивая умудренными годами монархами, правителями государств.

– Он погиб как воин, феанни. – Гелка с изумлением уставилась на меня распухшими от слез глазами. – В бою, с доброй сталью в руках.

Ага, и в ногах тоже. С содроганием я вспомнил ржавые костыли, не желавшие выдираться из закаменевшего на морозе тела даже при помощи молотка и клещей.

– Кто?

Вопрос застал меня врасплох. Он был недосказанным, но оттого не стал менее понятным.

– Это чужаки, феанни. Не наши люди. Не приисковые.

Главное, самому уверовать, что это правда, и тогда голос будет звучать убедительно, без предательской дрожи. В конце концов, я же не знаю наверняка, распинали Лох Белаха Трехпалый с Юбкой и Воробьем или это дело рук исключительно воинов капитана Эвана.

– Какие чужаки? Откуда пришли?

– Похоже, феанни, это были наемники...

– Чьей армии? Экхарда? Витгольда?

– Откуда мне знать, феанни? Гербов они не носили.

Гербов они действительно не носили, но зачем Мак Кехте знать, что под полушубком Эвана Белый обнаружил бляху с гравировкой – распластавшийся в прыжке олень. Даже самым затюканным работягам не нужно было ничего растолковывать. Символ и королевский герб Ард’э’Клуэна знали все.

– Куда они направились потом?

– Никуда.

Коротенький ответ вызвал замешательство даже у невозмутимого Этлена. Неужели они подумали, что убийцы Лох Белаха остались жить у нас и превратились в мирных старателей? Или что они засели в засаду на сидов с начала весны до конца лета?

– Они все погибли, – поспешил я с объяснениями. – Все до единого.

Вот тут удивление перворожденных наконец-то прорвалось наружу.

– Кто их убил, Молчун? – пристально впившись в меня взглядом, негромко проговорил Этлен. Словно пытался подловить меня на лжи. Ничего не получится. Это как раз и есть самая настоящая правда.

– У меня был друг, – честно, как жрецу перед смертью, сказал я. – Никто не знал, откуда он пришел к нам и чем занимался раньше. Он оказался мастером меча. О таких я слышал только в сказках...

Телохранитель скептически прищурился. Что ж, оттачивающий боевое искусство столетиями сид может презирать потуги людей сравняться с ним в рукопашной. Сколько лет было Сотнику? Около сорока. Туда-сюда пара годков. В каком возрасте он мог взять меч в руки? Даже с учетом пригорянского акцента и южного загара лет в пять, не раньше. Вот так и выходит, что его тридцать пять годков против нескольких Этленовых, который наверняка в Войну Обретения был полноправным воином.

Но сида я в бою не видал, а завораживающий танец Сотника в вооруженной толпе помню очень хорошо. Неизвестно, кто из них взял бы верх, сойдись эти бойцы в рукопашной.

– Его заслуга не только в воинском мастерстве, – продолжал я. – Он первым бросился на пришельцев, а уж люди потянулись за ним.

Здесь Этлен кивнул одобрительно и с пониманием.

– Их могилы там, – совсем невпопад ляпнул я и махнул рукой в сторону пустыря за руинами.

– А Лох Белах? – Убитые люди Мак Кехту по-прежнему интересовали мало.

– В лесу, феанни. В горы я не смог бы его дотащить. Пришлось сбить помост на дереве.

Этлен открыл было рот, но сказать ничего не успел – воительница перебила его, поднимаясь на ноги одним плавным движением:

– Ты отведешь меня к нему!

А то у меня есть выбор? Оставалось кивнуть головой угрюмо.

– Девочку здесь оставлю, – только и нашелся что сказать.

• Предыдущая
• 30/77
• Следующая