Закатный ураган - Русанов Владислав Адольфович - Страница 47

• Предыдущая
• 47/79
• Следующая

Речники вокруг меня ахнули.

– Вот это да!

Даже Бейона покачала головой, словно не ожидала.

– Вперед! – донесся рев Гуни – вот уж кто медведя перекричит. – Бей! Вали егерей!

Выпустив еще один залп по стенам, на который никто и не подумал отвечать, «речные ястребы» бросились в атаку. На острие ворвавшегося в замок клина были Сотник, Кейлин и Гуня-Лыгор, размахивающий неподъемной на вид секирой на длинном топорище.

– Ну, молодец, Молчун! – проговорила пригорянка. Она слегка запиналась, словно вспоминала известные слова. Неужели я даже своих напугал?

– Силен! – уважительно протянул Шалый. – Это ж надо… Ладно, побегли в середку, а то не успеем.

И мы снова побежали. Или «побегли», как сказал ардан.

В воротах оседала под мелкими дождевыми каплями поднятая разрушением пыль. У стены ворочался, тряся головой, человек, одетый в белое и зеленое. Оглушило, видать.

А у донжона уже кипел бой.

Бейона схватила за плечо Коня, орущего как разъяренный зверь:

– В левую башню веди людей! Там кухня. Прорветесь.

– Гы! Кухня!? – гоготнул помощник Гуни. Не потому ли кличку получил? Как я узнал, они все трое были капитанами лодей и, значит, равными между собой предводителями дружин, но и Мерек, и Конь подчинялись Лыгору беспрекословно. – Это я люблю…

И скрылся в толпе.

Тем временем у высокого каменного крыльца перед входом в донжон атака захлебнулась. Речники накатились, подобно прибою, и отхлынули. А после не спешили к парадным дверям. Толкались, шумели, подзуживая друг друга, но в драку не лезли.

Что же там такое? И где Сотник, где Кейлин, в конце концов?

С большим трудом я отодвинул в сторону чье-то затянутое в кольчужную рубаху плечо. Выглянул и обомлел.

Там, где серые, рубленные из известняка ступени переходили в неширокую – три на четыре шага – площадку, обрамленную низким парапетом, стоял человек в форме конных егерей Ард’э’Клуэна. Внешне ничем не примечательный. Среднего роста, усы темно-рыжие с легкой сединой, словно снегом чуток припорошило, губы искривлены в недовольной полуухмылке-полуоскале. В руках он держал два меча: в правой – длинный, лишь немногим короче Кейлинова полутораручника, а в левой – короткий, похожий на мечи легионеров моей родины.

Не знаю, почему его боялись закаленные в схватках речники, но у меня один только его вид вызвал слабость в поджилках. Внизу живота словно комок снега начал таять. Захотелось удрать, сломя голову и не оглядываясь. Потому что я узнал его.

Кисель.

Тот самый, что привез меня с Гелкой в Фан-Белл.

– Муйрхейтах, – прошипела Бейона. – Чтоб твоя печенка сгнила и через задницу вытекла!

Во как умеют дамы в Пригорье загибать! А я и не знал! Или это она уже после Пригорья нахваталась?

Чуть ниже Киселя на ступенях валялись тела в коричневых куртках. Один в крылатом шлеме. «Речные ястребы».

– Кто он, Бейона? – спросил я женщину. Этот человек вызывал у меня не поддающийся объяснению страх. Как в детских кошмарах. Вот умом понимаешь, что в том темном углу никого нет, а от ужаса аж судороги сводят. – Кто он, Кисель этот? Ты не говорила…

– Мастер клинка, – ответила женщина. – Скорее всего, лучший мечник в Фан-Белле, а то и в Ард’э’Клуэне. После смерти Эвана, само собой.

Она, как и я, как и все речники, пристально следила за Киселем.

Он застыл, слегка согнув ноги в коленях, локти уперты в бока, чтоб руки не устали прежде времени. За его спиной толпился с десяток, а то и полтора гвардейцев. Но на них внимания не обращали.

Существовал только ардан с чудным именем. Муйрхейтах. Потому что у его ног на ступенях безжизненно застыло пять-шесть речников. А скопившаяся в выбоинах вода окрасилась в розовый цвет.

– Ну? – Кисель скривился, словно клопа-вонючку раскусил. – Кто?

Шалый затанцевал на месте, как застоявшийся конь. Он что, считает себя таким умелым мечником, что готов поспорить с мастером клинка? Хвала Сущему, приказ для «речных ястребов» – не пустой звук. Охраняющий нас десятник с места не стронулся.

Зато сразу двое речников бросились вверх по ступенькам. Один коренастый, длиннорукий, с топором. На мой взгляд, самый обычный топор, в самую пору для лесоруба, но никак не для воина. Второй – высокий, плечистый, с мечом и круглым щитом.

Признаюсь честно – я даже заметить ничего не успел. Как тогда, когда Этлен расправлялся на прииске с петельщиками. Наверное, чтобы в поединке мастера что-то заметить, нужно знать игру клинков. Просто два стремительных движения – и ардан со щитом завалился навзничь. Даже если не насмерть его клинком достали, точно шею о ступени сломал. Шажок в сторону. Лезвие топора высекло целый сноп искр из камня, а речник тяжело рухнул на колени. Кисель еще больше скривился и пнул его сапогом в плечо. Безжизненное тело скатилось по ступеням.

Толпа сдержанно загудела.

– Ну? – еще больше скривился Муйрхейтах.

Решительно раздвинув плотный строй, вперед вышел Кейлин. Взмахнул на пробу полутораручником.

– Куда он лезет? Скопом надо! – пробурчал молоденький ардан, стоящий слева от меня.

– Не выйдет скопом, – жестко ответил Шалый. – Лестница узкая.

– А прорываться надо, – добавила Бейона.

– Где Сотник… тьфу… то есть Глан? – спросил я у нее.

– Откуда ж мне знать? Может, в обход повел.

Тем временем Кейлин поднимался по лестнице.

Кисель кривился, но с места не сходил.

– Стой! Я с тобой! – вслед за принцем выбежала Вейте.

– Еще чего! – возмутился трейг.

– Я с тобой! – упрямо повторила ихэренка, притопнув ногой.

– Ну, ты идешь, нет? – Кисель сплюнул под ноги, растер носком сапога.

Вдруг толпа забурлила, расступилась. Неужели?

Точно!

Сотник быстрыми шагами нагнал и Кейлина, и Вейте. Мечи он нес в свободно опущенных руках, едва не чертя остриями по лужам.

– Извини, Кейлин, – проговорил он. Тихо, но услышали все. – Этот враг – мой.

В лице Муйрхейтаха что-то неуловимо дрогнуло. Тень узнавания. Легкая рябь на глади июльского водоема.

– Одноглазый… – пробормотал Кисель в усы. – Чернявый… Седой…

Сотник поднял мечи и, скрестив их самыми кончиками, направил в лицо егерю.

– Слышь, одноглазый, – прокаркал Кисель. – С остроухой ты был? В Пузыре.

– Я, – коротко ответил Глан.

– Угу, – ардан брезгливо пожевал губами. – Ясно. Мне спуститься или сам поднимешься?

– Много слов.

Кисель хмыкнул:

– Пригорянин. Что ж, пригорянин так пригорянин. Держись!

Он топнул по ступеньке. Скопившаяся в выбоине дождевая вода взлетела веером брызг моему другу в глаза. И тогда Кисель прыгнул. Прыгнул раскручиваясь в полете вокруг собственной оси и нанося два режущих удара.

От одного Сотник уклонился, второй отбил, направив клинок Муйрхейтаха в парапет. Проскочил ардану за спину и застыл в той же стойке, в которой я видел его во сне: левый меч прижат к предплечью, а правый смотрит в небо, затянутое дождевыми тучами.

Кисель странно замедлившимся движением поднял меч, замахнулся и вдруг зашатался. Едва не упал, и вынужден был опереться ладонью о камень парапета. Меч из его левой руки при этом выпал и, зазвенев, попрыгал по ступеням.

На лицах внимательно следящих за схваткой егерей отразился едва ли не мистический ужас.

– Что там, Молчун? – Гелка хоть и вставала на цыпочки, все равно увидеть ничего не могла.

– Не надо тебе смотреть, белочка, – ответил я, уже догадавшись, что случилось.

А Муйрхейтах, качаясь будто пьяный, развернулся. Низ груди и живот его заливали потоки алой крови, бьющей из длинного косого разреза на бело-зеленой накидке. Мастер клинка постоял и рухнул ничком. Его голова неестественно прижалась к плечу. Живой так не согнет.

«Речные ястребы» ахнули, как один. Еще бы! Я бы и сам ахнул, если бы не дрожал от страха, как ясеневый листочек.

– Ох, и Глан! – восхищенно проговорила Бейона. – Нет. Не постарел.

С крыльца донеслось бряцание железа об железо.

• Предыдущая
• 47/79
• Следующая