Пьеса для обреченных - Русанова Вера - Страница 42

• Предыдущая
• 42/81
• Следующая

Пришлось сознаться. В свете ее сегодняшнего благородного поступка мое мелкое воровство выглядело и вовсе неприглядным.

— Я так и думала. — Ее зеленые глаза зло сверкнули. — И, как я понимаю, вы, с вашей бешеной энергией, добрались-таки до Леры?

— Да, но…

— Я же вам русским языком говорила, что она тут ни при чем! Говорила или нет?.. Выходит, вы до сих пор мне не верите?

— Нет, верю, конечно, — жалко залепетала я. — Просто мне показалось, что вы могли ошибаться.

Она ваша подруга, и вам не хотелось думать о ней плохо…

— Лера — не просто подруга. Она практически единственный близкий человек. И я предупреждаю, что вряд ли смогу вам это простить…

Мгновенно почувствовав себя наказанным детсадовцем и к тому же изрядной свиньей, я мрачно побрела по пустынной аллее. Метрах в ста впереди виднелась автобусная остановка. Ольга, отставшая поначалу для того, чтобы прикурить сигарету, догнала меня у поворота тропинки.

— Вы вломились к ней домой? — Сталь в ее голосе все еще звенела отчаянно и жестко. — Что вы ей сказали?

— Да никуда я не вламывалась… Просто инсценировала маленький пожар…

Да не смотрите вы так — в подвале, не у нее в квартире! Всех из подъезда вывели, вот тут я и увидела…

Против воли улыбка тронула уголки Олыиных губ.

— Надо же! Пожар!.. Вашу бы энергию да в мирных целях!

— Толку нет никакого от моей энергии. — Я тяжко вздохнула. — Хоть какая-то версия с этой вашей Лерой была. А теперь что? Кстати, если вам интересно, наш дорогой Серый подкараулил меня у ее подъезда, с чьей-то помощью усыпил эфиром, а потом бросил в одних трусах и лифчике посреди парка!

— Что-то очень мелочный для такой фигуры поступок! — Она удивленно повела бровью. — Вам не кажется?

— Кажется. А что это меняет? Логики я во всем этом уловить не могу!

Логики! Может быть, она и есть, но, чтобы ее прочувствовать, у меня просто-напросто не хватает мозгов. Я не знаю, конечно, но может, это и в самом деле связано с какой-то экстрасенсорикой, колдовством? Тогда понятно: у них свои законы…

— Перестаньте, ради Бога! Колдовство какое-то выдумали. Все должно объясняться гораздо проще.. Впрочем, пусть и колдовство! Вы, вообще, хотя бы самое элементарное понятие о магии имеете?

Я утвердительно, но как-то не очень уверенно кивнула.

— Ну тогда знаете, что там тоже ничего не совершается без определенной цели. Есть действие которое направлено либо вам на пользу, либо во вред. Если заряд положительный, то вы должны здороветь, переполняться счастьем и хорошеть на глазах. — При слове «хорошеть» она взглянула на мою алкашескую физиономию почти виновато. — Отрицательный заряд тоже имеет цель вполне конкретную: свести вас в гроб, наслать хворь, увести любимого человека… Может быть, конечно, третий вариант — вас используют в качестве ритуального козла для жертвоприношений. Все! И что же из перечисленного вам подходит? В качестве кого вы себя видите в данной ситуации?

— В качестве идиотки!

По Ольгиным глазам было видно, что ей ужасно хочется заметить: «Тут уж, извините, ничего не поправишь! Природа есть природа». Однако она сдержалась и спокойно продолжила:

— А мне кажется, от вас чего-то хотят. Каких-то действий, поступков, информации. Вас по какой-то причине нельзя убивать, иначе вся эта канитель давно бы закончилась… Возможно, то же самое справедливо в отношении меня.

Однако основные действия разворачиваются вокруг вас… Остается только разобраться, чем и кому вы можете быть полезны. Тогда все встанет на свои места.

— Но Оля! — Я стремительно повернулась и до боли стиснула кулаки. — Некоторые-то вещи никак не встанут на свои места! Ни при каком раскладе!

— Какие, например?

— Рука на моей подушке!

— Ключи от вашей квартиры у кого-то из команды Серого.

— А его появление у подъезда Леры?

— За вами могли следить.

— А то, что он ждал нас у дома Бирюкова?

— Так он ждал вас или все-таки появился там после того, как вы вышли из подъезда?

— Ладно, пусть это тоже слежка… А как же аэропорт? Он что, днюет и ночует под моим порогом? И потом, опять же рука! Никого не было в радиусе ста метров вокруг, когда Наталья бросала ее в помойку, — это во-первых! Никто вообще не мог знать заранее, что мы ее выбросим, а не спрячем, например, на балконе, — это во-вторых!.. Вам, вообще, не кажется сюром, что какая-то банда начинает рыться по мусорным контейнерам, ради того только, Чтобы эффектнее напугать двух и так смертельно перепуганных дур? Или ограничиться одной открыткой с паршивой собачкой им показалось как-то несолидно?

— Опять нервничаете. — Ольга выбросила окурок в урну, поправила волосы и надела капюшон. Становилось и в самом деле холодно. — А надо думать! Не можем объяснить как, надо объяснять почему… Кстати, никто из присутствовавших на том дне рождения Человека в сером тоже почему-то не помнит.

— И не удивительно! — заметила я со свойственным мне в последнее время пессимизмом. — Никто ничего не помнит, никто ничего не видит, никто ничего не может понять. В один прекрасный день меня просто найдут с проломленной головой — вот и все! И мне тогда уже будет глубоко плевать, кто меня убил — реальные бандиты или веселенький коллективчик местных вампиров.

К остановке подошел автобус, забрал очередную партию пассажиров и уехал.

Под пластиковым тентом с рекламой «Нескафе» Остались только парень с девушкой.

На черной куртке парня была нарисована красная дьявольская морда с крутыми могучими рогами.

— Как вы относитесь к тому, чтобы прогуляться пешком? — поинтересовалась Ольга. — До метро не так уж далеко. Я вас провожу, а заодно и договорим.

Я отнеслась к ее предложению положительно. Тем более, что сатанинская рожа на спине парня еще и зловеще фосфоресцировала. Пешком так пешком, надо договорить, значит, надо договорить. Правда, свои способности к дедуктивному мышлению я, оценивала как весьма средние. Ольгины, впрочем, тоже. Зато она, похоже, чувствовала себя едва ли не аббатом Фариа.

— Давайте, Женя, вспомним все с самого начала. Ольга шла вдоль самого бордюра, отгородившись от меня своим капюшоном, и неспешно размышляла вслух:

— Все это началось после моего звонка. До этого вам никто не угрожал, никто не преследовал? Вы не замечали ничего подозрительного, никаких странных, необъяснимых вещей?

— Да, тогда у меня еще не было паранойи, — кисло реагировала я.

— Вы не вкладывали деньги ни в какие финансовые пирамиды? Не работали на лохотронах? Не находили сумок с документами?

— Нет! Нет! И еще раз нет!

— Не говорили с кем-либо о денежных махинациях, о наркотиках или о чем-то подобном?

— Да нет же. Господи! — завопила я так громко, о даже спугнула дремлющую на дереве ворону. — Я вообще ничего не понимаю в таких делах! Дебеты-кредиты по вашей части. Максимум, на что я способна, — это пересчитать деньги в своем собственном кошельке!

— Вы никогда не становились свидетелем преступления?

— До приезда в ваш благословенный город, слава Богу, никогда!

— И никто из ваших знакомых…

— И никто из моих знакомых тоже не связан с мафией! Так уж странно получилось, что нет у меня друзей-бандитов. Все больше актеры. А-а! У одной новосибирской подружки муж — милиционер. Участковый! Старушек от метро гоняет, чтобы огурцами не спекулировали. Может, это как-то с его делами связано, как вы думаете?

На мои жалкие юмористические потуги Ольга не отреагировала. Отогнув рукав, взглянула на циферблат часиков и так же спокойно расправила обшлаг.

— Если так, то вы что-то не то увидели или услышали в ночь, когда убили Вадима. — На последних словах голос ее сорвался, но минуту спустя снова обрел прежнюю тихую силу. — Теперь вспомните, пожалуйста, все по порядку. Вы заходите в комнату, где отмечается день рождения, видите Вадима Петровича и актеров.

Были ли там люди, которые показались вам подозрительными? Может быть, кто-нибудь ходил по коридору? Просто заглядывал в дверь?

• Предыдущая
• 42/81
• Следующая