Витязь в тигровой шкуре - Руставели Шота - Страница 13
- Предыдущая
- 13/40
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
13
Сказание восьмое.
О том, как была похищена Нестан-Дареджан
Взяв письмо, гонец уехал.
На вершине старой башни
Я стоял в глубокой думе,
Вспоминая день вчерашний.
Тщетно вдаль вперял я очи —
Бесприютны и убоги,
Только два скитальца бедных
По пустынной шли дороге.
Как мое забилось сердце,
Рассказать я не умею:
То была Асмат, рабыня,
И слуга спешил за нею.
Дева шла, рыдая горько.
Я воскликнул: «Что случилось?» —
«Горе нам! — Асмат сказала. —
Наше солнце закатилось».
Обезумевший от страха,
Я спустился к ней навстречу.
«Витязь, — дева продолжала, —
Слушай, я тебе отвечу.
Не обрадую тебя я,
Но и ты меня не радуй,
Умертви меня на месте,
Смерть да будет мне наградой.
Слушай, витязь. Рано утром
Весть о смерти хорезмийца
До ушей достигла царских.
Услыхав, что ты — убийца,
Царь сражен был прямо в сердце,
Плакал, гневался немало,
За тобой послал погоню,
Но погоня запоздала.
«О, — воскликнул царь, — понятен
Мне поступок Тариэла:
Он любил мою царевну,
За нее он дрался смело.
Полюбив, на смертном ложе
Умирал он от недуга.
Ах, они видались тайно
И смотрели друг на друга!
Но клянусь я головою,
Что разделаюсь с сестрою.
Бог свидетель мне — злодейку
Не оставлю я живою.
Не она ль мою царевну,
Деву, лучшую на свете,
Нерадивая старуха,
Ввергла в дьявольские сети!»
Редко царь страны индийской
Головой своею клялся.
Но, поклявшись, он от клятвы
Никогда не отрекался.
Поняла Давар-колдунья,
Что близка ее могила,
И свою слепую злобу
На царевну обратила.
«Ты, негодница, в убийстве
Чужеземца виновата!
Ты виной, что я погибну
От руки родного брата!
Так запомни же: отныне,
Как бы ты ни захотела,
Никогда не встретишь больше
Полководца Тариэла».
И Давар с великой бранью
На царевну напустилась,
С криком волосы рвала ей,
Колотила и глумилась.
Беззащитная царевна,
Трепеща, упала на пол.
Мы не смели заступиться,
Только молча каждый плакал.
И тогда вошли с ковчегом
Два раба из рода каджи [6].
Лица были их ужасны
И тела чернее сажи.
Повлекли они царевну,
Посадили в глубь ковчега,
И была царевна наша
В этот миг белее снега.
Пронесли они царевну
Мимо окон прямо к морю.
Обнажив кинжал широкий,
Предалась колдунья горю.
«Царь идет, — она стонала. —
Как пред ним я оправдаюсь?»
И, пронзив себя кинжалом,
Пала, кровью обливаясь».
Тут Асмат остановилась,
Не сумев сдержать рыданья.
«Витязь, сжалься надо мною!
До последнего дыханья
Я была верна царевне.
Ах, убей меня на месте!
Недостоин жить на свете,
Кто принес такие вести!»
«Успокойся! — я ответил. —
В чем вина твоя, сестрица?
На друзей моих любимых
Разве я могу сердиться?
Буду странствовать я в море,
Обойду кругом я сушу,
Но найду мою царевну
И тюрьму ее разрушу».
Ах, мое больное сердце
Стало каменным от горя!
Вместе с верными друзьями
Я немедля вышел в море.
Наш корабль блуждал по морю,
Дни тянулись, как недели,
Но напасть на след царевны
Мы, скитальцы, не умели.
Год прошел в великих бедах.
Обессилены недугом,
Корабельщики-герои
Умирали друг за другом.
Сердце бедное от горя
Разрывалося на части.
Но пойдет ли против неба,
Кто его покорен власти?
Я корабль направил к суше,
Вышел на берег с друзьями.
Вдалеке виднелся город,
Весь украшенный садами.
И пошел я вдаль, гонимый
Беспощадною судьбою.
Лишь Асмат с двумя рабами
Поспешила вслед за мною».
вернуться
6
Каджи — человекоподобные существа, олицетворение злой силы.
13
- Предыдущая
- 13/40
- Следующая
