Тарантул (илл. Н. Кочергина) - Матвеев Герман Иванович - Страница 93

• Предыдущая
• 93/114
• Следующая

Наконец западенки и тайник были поставлены, и, в ожидании птиц, ребята устроились между склепами. Сидели тихо, неподвижно, прислушиваясь к доносившимся отовсюду звукам. Степа слышал голоса изредка проходивших по кладбищу людей, глухие удары артиллерийской стрельбы, шум и гудки бегущих по Шлиссельбургскому шоссе машин, далекие свистки паровоза. Саша ничего этого не слышал. До его слуха доносились только птичьи голоса. Две синички в разных концах кладбища без умолку перекликались, но «пухляк», посаженный для приманки, почему-то упорно молчал. Стайка снегирей куда-то исчезла, и, как ни вслушивался Сашка в окружающую тишину, не мог обнаружить их характерного свиста.

— Что вы тут делаете?

Вздрогнув от неожиданности, ребята оглянулись. Перед ними стоял высокий, плотный мужчина в очках. На нем была надета шапка-финка, пальто, сапоги. На плече висел противогаз.

«Тот самый, что на фотографии, — подумал Степа. — Откуда он взялся? Из-под земли, что ли?»

— Ну! Я вас русским языком спрашиваю, что вы тут делаете?

Сашка хотел было начать объяснения, но Степа дернул его за рукав.

— А тебе какое дело? — огрызнулся он.

— Если спрашиваю, — значит, дело есть!

— Птиц ловим, не видишь, что ли! — грубо ответил Степа. — Привязался тоже…

— Уходите отсюда. Живо! Здесь нельзя ловить! — строго сказал мужчина.

— А ты кто такой? Чего ты пристаешь! — вызывающе громко заговорил Степа.

— Я сторож, — значительно спокойнее и тише сказал мужчина.

— Не ври! Никаких тут сторожей нет.

На тропинке показались трое мужчин. Почувствовав, что незнакомец избегает скандала, Степа заговорил еще громче.

— Мы тебе мешаем? Чего ты привязался? Кто тебя уполномочил? Начальник какой нашелся! Видали мы таких!

— Не кричи! — как можно внушительнее сказал мужчина. — Я же тебя не трогаю.

— Не трогаю! А ну попробуй тронь… Ну, тронь… Попробуй!

Неизвестно, чем кончилось бы это столкновение, но в этот момент хлопнула западенка. Сашка вскочил.

— Степка! Есть!

— Что есть?

— Лазоревка попалась!

— Ну да?

— Не слышал, что ли?.. Бежим!

Забыв обо всем, ребята бросились через кусты. Действительно в западенке, кроме «пухлячка», прыгала другая птичка.

— Клетку-то забыли. Принеси скорей! — крикнул Сашка, пробираясь через заросли.

Степа повернул назад. Огибая большой склеп, за которым они притаились, с беспокойством подумал об оставшихся там вещах. «Украдет, чего доброго, или разломает».

Мужчины на месте не оказалось. Странно. Только что был тут — и вдруг нет. Провалился сквозь землю… Степа залез на большую могильную плиту, откуда хорошо было видно далеко кругом, и огляделся. Мужчина исчез.

«Не успел же он уйти, — подумал Степа. — А может, спрятался за деревом или за крестом и следит. Тогда надо быть осторожным. Сделать безразличный вид».

Приняв такое решение, Степа соскочил с плиты, вытащил из мешка клетку и, беззаботно посвистывая, отправился к Сашке.

Свист… удар… взрыв! Свист… удар… взрыв!

Снаряды рвались на улицах, пробивали стены домов, шлепали в Неву и поднимали столбом воду. Советская артиллерия отвечала с окраин города, и гул канонады все нарастал.

На левом берегу реки, недалеко от Литейного моста, у ворот дома стояли две девушки с красными повязками на рукавах. Им было страшно… Визг снарядов, треск разрывов, гул, грохот… Казалось, что война ворвалась в центр города. Но они были дежурными МПВО и не уходили с поста. Каждый раз, когда в воздухе появлялся противный, скребущий по сердцу свист приближающегося снаряда, они плотно зажмуривали глаза и замирали.

Удар… взрыв!.. Девушки съеживались, приседали. Затем глаза их открывались, и кроме пережитого страха в них горело любопытство и радость. «Опять мимо!»

А по Литейному мосту двигались танки, наполняя воздух могучим рычанием моторов. И ничто не могло остановить их: ни яростный обстрел, ни близкие разрывы. Девушки понимали, что танки идут на передний край, чтобы разорвать железное кольцо блокады и прогнать фашистов с родной земли.

В нише каменного забора, недалеко от девушек стоял человек с поднятым воротником, с большим, туго набитым портфелем под мышкой. Глубоко засунув руки в карманы, он тоже наблюдал за проходившими по мосту танками.

— Маша, а чего это он кутается?

— Замерз, наверно.

— Зябкий какой!.. А мне совсем даже не холодно.

В этот момент снаряд попал в гранитную стенку берега, как раз в то место, где написано «якорей не бросать». От страшного грохота девушки шарахнулись под ворота. Человек еще больше втянул голову в воротник пальто.

— А чего это он там стоит? — спросила одна из девушек и замахала рукой, приглашая спрятаться под ворота.

Но человек не видел или делал вид, что не видит сигнала.

Все остальное произошло очень быстро. Девушки не заметили, как неизвестно откуда появился второй мужчина, как он, прижимаясь к забору, подошел к первому — и в руке у него что-то блеснуло.

— Гляди, гляди… он его хочет убить! — крикнула Маша, порываясь бежать на помощь.

Первый мужчина опустил портфель на землю и медленно поднял руки вверх.

Свист… удар… взрыв!

Открыв глаза, девушки увидели все ту же картину. Первый мужчина стоял с поднятыми руками, а второй в двух шагах, с наведенным на него пистолетом. Ревели танки, артиллерийская канонада сливалась в один гул. Один за другим упали еще два снаряда, но мужчины продолжали стоять все в том же положении. Наконец первый повернулся и, не опуская рук, пошел по направлению к девушкам. Второй, с портфелем в одной руке и пистолетом в другой, шел следом.

— Сюда идут… Ой, Маша!..

— Молчи… Это наш.

— Который?

— С пистолетом… Слышишь?

До слуха девушек доносились отрывистые слова:

— Не оглядываться!.. Шагай, шагай… налево… Стой! — скомандовал второй, когда они вошли под арку ворот. — Девчата, помогите-ка… Посмотрите, что у него в карманах. Не бойтесь, не укусит.

Девушки переглянулись, не решаясь исполнить просьбу. Задержанный взглянул на них с такой злобой, что и в самом деле можно было подумать, что он укусит, как только приблизишься.

— Ну что вы! Давайте скорей. Вы же защитники Ленинграда, из МПВО…

Маша решительно тряхнула головой, подошла к мужчине, засунула руку в левый карман пальто и вытащила оттуда овальную черную коробочку с двумя кнопками. От коробочки тянулись провода.

— Ой! Он заминирован, — сказала она, почувствовав, что провода к чему-то прикреплены.

— Это ничего… Положи обратно. Посмотри в другом кармане.

В правом кармане оказался большой плоский пистолет, дуло которого опускалось, как в кобуре, в специальный вырез.

— Вот, вот… Давай сюда! Девчата, телефон поблизости у вас имеется?

— Есть в штабе.

— Сходи, пожалуйста… Только поживей! Скажи, что звонишь по поручению Маслюкова. Скажи, срочно нужна машина. Скажи, Маслюков задержал корректировщика. Поняла?

Убедившись, что вторая девушка пришла в себя от страха и неожиданности, Маслюков повторил еще раз все, о чем нужно было сообщить, назвал номер и отправил ее к телефону.

Иван Васильевич сидел за письменным столом в своем кабинете и, прислушиваясь к глухо доносившейся артиллерийской стрельбе, разбирал бумаги. Клубок был запутан сильно, но основные нити этого клубка он уже держал в руках. Подполковник понимал, что сильный обстрел вызван не хорошей погодой, а появлением в Ленинграде танков и что немцы ведут прицельный огонь, хотя попадания на такой дистанции по движущимся машинам маловероятны. Ясно, что в городе есть вражеские наблюдатели, корректировщики, но какое отношение имеют они к Мальцеву — Тарантулу?

Мальцев, как и Казанков, явился в аптеку к Шарковскому. Шарковский связан с рядом людей. Пока установлено, что двое из этих людей скрываются где-то на кладбище, остальные живут в разных местах города, Что же собой представляет Шарковский?.. Телефонный звонок прервал размышления.

• Предыдущая
• 93/114
• Следующая