Время лжи - Филоненко Вадим Анатольевич - Страница 21

– Клянусь своим настоящим именем и своей жизнью, что дейвы не имеют к происходящему никакого отношения. Мы обеспокоены и желаем положить конец козням Неизвестного, раз и навсегда изгнав его из нашей вселенной.

– Я верю тебе, – кивнул Эрхал.

– А разве имя Миссел ненастоящее? – с любопытством спросил Темьян.

Миссел сделал вид, что не услышал вопроса. Эрхал с удивлением взглянул на Проклятого, но, встретившись с ним взглядом, поспешно отвел глаза. Миссел сел под дерево, приняв привычный облик седовласого старца, и пробормотал, вытягивая шею и пытаясь заглянуть себе за спину:

– Видите, из-за вас рубашку порвал: вон какие прорехи из-за крыльев. Теперь придется покупать одежду обоим. Как, Темьян, твой кошелек выдержит такие траты?

– Ага! – Урмак захохотал. – Боги и Проклятые владеют сотнями миров, но у них нет денег на еду и одежду!

Те переглянулись и тоже принялись смеяться.

– Мне простительно, – сквозь смех выдавил Эрхал, – я еще не Бог.

– Как это? – отсмеявшись, спросил Темьян. Почему-то с ними обоими он чувствовал себя как с ровней и не страдал комплексом неполноценности.

– Пока я только Волшебник, идущий по Дороге Миров. Прежде чем стать Богом, я должен пройти Дорогу до конца. Ну вроде как сдать экзамен.

– Ты хочешь сказать, что этот мир для тебя один из многих?

– Ага.

– И в каждом тебе надо сражаться с Черными Чародеями?!

– Не в каждом. У всех миров собственные заморочки, отличные от остальных. Скажу по секрету: пока что это задание самое непонятное из пройденных. Непонятное и запутанное.

– Ладно, – сказал Миссел, – давайте решать, что делать дальше.

– Прежде всего – сними с Темьяна ошейник, – ответил Эрхал. – Прямо сейчас сними.

– Мне понадобится довольно много времени и сил, – возразил Проклятый. – Черный Узурпатор учует меня – и начнется Большая Охота.

– Она уже началась, – сказал Эрхал. – В тот самый миг, когда вы ринулись мне на подмогу, ОН понял, что нас с тобой двое.

– Мы вовсе не «ринулись тебе на подмогу», – возразил Миссел. – Стал бы я в здравом уме помогать амечи! Нас самих гнали маги Датныока.

– Кстати, – спохватился Темьян, – а им-то что от нас понадобилось? Неужели они искали меня?

Миссел заметно смутился. Эрхал внимательно поглядел на него, на миг опешил, а затем непонятная улыбка тронула его губы.

– На этот вопрос тебе придется ответить, дейв! – сказал Повелитель Воды.

– Про тебя, Темьян, они ничего не знали. Они… э-э-э… гнались за мной, – с запинкой ответил Проклятый. – Я… ну… это неважно.

– Говори, говори, – гадко усмехнулся Эрхал. – Иначе я расскажу за тебя.

Миссел бросил на него злобный взгляд и сказал с вызовом:

– Да, Ротран тебя раздери! Да! Я не сдержался и вмешался, когда адепты Темных Небес, а в их числе оказались и пресловутые маги, стали разрушать Храм Богов и вживую сдирать кожу со жрецов!

– Так, так…

– Не «так, так», а есть заведенный порядок! – взорвался Миссел. – Вы, амечи, наши враги, но сейчас ваш черед править, и не дозволено всякому Черному Выскочке ломать установленный строй! Так что я защищал не Богов, как ты подумал, а порядок и…

– Конечно, конечно, – покивал Эрхал с ехидной улыбочкой.

Миссел насупился и проворчал:

– Ну что там с ошейником? Здесь снимать или поищем более укромный уголок?

– Поищем более укромный.

Они подтянули подпруги у лошадей и тронулись в путь. Небо продолжало светлеть, но быстрый ветер ловко затягивал его тучами, готовя дождливые декорации для наступающего пасмурного дня.

Темьян некоторое время тщательно обдумывал услышанное, а затем спросил:

– Миссел, скажи, почему вы не можете положить конец беззакониям Черного Чародея с помощью магии, раз Боги и Проклятые такие сильные волшебники? Почему Эрхал там, у ворот, дрался мечом, а мы с тобой убегали по крышам?

– Видишь ли, Темьян, наша сила сейчас работает против нас. Боги легко могут взорвать весь твой мир так, что от него не останется даже следа. А Эрхал, особо не напрягаясь, способен раскатать по камешку всю Дзенту. С Саарией и Беотией в придачу. Но нам ведь надо не разрушить мир (именно этого и добивается Черная Таинственная Сволочь), а искоренить зло, стараясь причинить как можно меньше вреда исконным обитателям. Мы хотим уберечь твой мир от гибели, а не превратить его в руины. Помнишь, там, перед гостиницей, я разрушил часть улицы?

Темьян кивнул. Миссел продолжал:

– Это действие потребовало от меня гораздо меньше усилий, чем исцелить твои раны здесь в лесу.

Урмак удивился.

– Да-да, – поддержал Проклятого Эрхал. – Чем обширнее магическое воздействие, тем меньше усилий нам надо прикладывать. Например, легче разрушить целый город, чем убить волшебством одного человека. Тратить магию по мелочам очень утомительно. Поэтому я дрался мечами, а вы убегали по крышам – мы с Мисселом экономили силы.

– Именно в этом и состоит наше отличие от здешних волшебников, – добавил Миссел. – Мы сильнее в глобальной, общемировой магии, а они, так сказать, в повседневной: бытовой и боевой.

– М-да… А как же мы справимся с… со своими делами? – В голосе Темьяна сквозило разочарование.

– Справимся! – Глаза Миссела хищно заблестели. – Дайте только мне добраться до этого Черного Любителя Хаоса, я ему голыми руками яйца поотрываю!

– Кстати о яйцах, – спохватился Эрхал. – А вы знаете, как он выглядит? И вообще, что вы знаете о нем?

– Темьян, теперь твоя очередь рассказывать, – предложил Миссел. – Давай сплетни, слухи, все, что знаешь.

Они ехали через смешанный лес по едва различимой звериной тропе. Начинающееся утро выгнало из гнезда дятла, и он деловито застучал по дереву, добывая себе личинок на завтрак. В рыхлых кронах дубов и сосен заскользили синицы и сойки. Взгляд Темьяна упал на взрытое, подгрызенное корневище купены, и он невольно улыбнулся: сочное корневище – излюбленное лакомство его собрата, кабана.

Продолжая рассеянно разглядывать лес, Темьян неторопливо начал говорить:

– У нас в Саарии о Черном Чародее мало что известно. В основном слухи. Говорят, что скоро на всей земле он установит царство Темных Небес, когда днем не будет видно солнца и день превратится в ночь. Вечную ночь. Исчезнут зима и весна, круглый год будет холодное, темное лето. Лето и ночь навсегда!

Миссел и Эрхал переглянулись.

– Тебе это ничего не напоминает? – спросил Ученик Бога.

– Очень даже напоминает, – мрачно откликнулся Проклятый. – Видишь ли, Темьян, такой мир уже существует. Царство Вечной Ночи. Кстати, это и есть родина джигли.

Урмак поежился. Ему нравился и день, и осень, и зима. Ему стало страшно при мысли, что все это будет изуродовано и извращено в угоду Черному Волшебнику.

– Рассказывай дальше, Темьян.

– Те, кто отвергнут Богов и присягнут Темным Небесам, останутся в живых и получат в новом мире особые способности, власть и могущество. А кто посмеет противиться, погибнут в муках или превратятся в страшных, безмозглых монстров. Это все. – Урмак пожал плечами: – Разве что мои детские воспоминания. Но я не уверен, что они имеют отношение к Черному.

– Давай-давай. Нам может пригодиться любая мелочь.

– Я вырос не в Саарии, а в соседней Беотии. Наша деревня стояла в дремучем лесу вдали от городов и дорог. В Белковской пуще. Знаете, где это?

Эрхал отрицательно покачал головой, а Миссел лекторским тоном произнес:

– Белковская пуща занимает обширную территорию Саарии и Беотии. И граничит с Медными горами.

– Ага. Так вот. В нашей деревне жили урмаки и люди. Дружно жили. Смешанными семьями. Моя мать была человеком, а отец оборотнем. У меня был старший брат Сцил…

Темьян замолчал. Впервые за много лет воспоминания вырвались наружу, прорвав прочный заслон памяти. Заслон, выставленный разумом в стремлении уберечься от жгучей боли, с которой невозможно было бы выжить и не сойти с ума испуганному пятнадцатилетнему мальчишке, оставшемуся совершенно одиноким в непонятном, злобном мире, наполненном жестокостью и презрением к подобным ему.