Армия генерала Власова 1944-1945 - Александров Кирилл Михайлович - Страница 62

конкретную личную пользу из создавшейся ситуации. Хотя его отношение к власовцам еще совсем недавно не отличалось особой доброжелательностью. Ранее, усматривая в служебной деятельности ряда офицеров Казачего Стана скрытые симпатии к власовской армии, Доманов не останавливался перед высылкой неугодивших за пределы Толмеццо. В опалу мог попасть любой казак и офицер, лишь стоило ему выразить сомнение в оправданности бесконечных восхвалений Доманова, отличавшегося нетерпимостью к малейшей критике собственных действий и поступков.

Окружной Атаман Донских станиц Казачьего Стана в период с июля 1944 г. по март 1945 г., войсковой старшинаМ. М. Ротов (в январе 1920- Гв. есаул Вооруженных Сил Юга России) охарактеризовал ненормальную атмосферу ажиотажа вокруг личности Доманова «советским подхалимажем», с чрезмерным количеством хвалебных статей, лирических посвящений и т.д. Погибший в июне 1944 г. в Белоруссии подлинный создатель и организатор Казачьего Стана полковник С. В. Павлов упоминался крайне нечасто, а его семья вместо должного приема испытывала постоянное ощущение заброшенности. В октябре 1944 г. вдова и дочь Павлова оказались без пайкового и квартирного довольствия.

С переездом в феврале в Толмеццо генерала Краснова, фактически самоустранившегося от влияния на казачью жизнь, Доманов дал в полной мере проявиться своему мелочному тщеславию. 3 марта Доманов подписал приказ об отрешении от занимаемых должностей «власовских агентов»: войскового старшины М. М. Рогова, командира 2-й казачьей пластунской бригады полковника Вертепова, командира 1-го казачьего отдельного конного полка полковника Е. В. Кравченко и начальника офицерской школы генерал-майора С. К. Бородина по надуманному обвинению в «подготовке» переворота, убийства Доманова и передачи Стана генерал-лейтенанту А. А. Власову. Взводом полевой жандармерии на рассвете 4 марта указанные офицеры были выдворены за пределы территории Казачьего Стана.

16 марта в Толмеццо прибыл полковник А. М. Бочаров, отличившийся в 1944 г. в боях с союзниками при защите кре-238

пости Лориаи на южном побережье Франции. Формальным поводом для вшита Бочарова в Стан стало пребывание его семьи в одной ив станиц. Доманов принял Бочарова крайне плохо, и генерал Поляков сравнивал положение власовского офицера с «положением затравленного зверя». Бочаров исполнял обязанности офицера особых поручений по казачьим делам «при штабе ВС КОНР» и, по замыслу Трухина и Власова, должен был «влиять» на Доманова в нужном направлении. Однако форменные преследования вплоть до кратковременного ареста, которым подвергся в Толмеццо Бочаров, исключали малейшую возможность его политической деятельности.

Постепенное изменение позиции Доманова по отношению к Власовскому движению началось в связи с событиями, известными как «кубанский бунт» в Казачьем Стане. 26 марта в центре отдела Кубанских станиц в Каваццо-Карнико состоялось общее собрание кубанских казаков, вызванное известным нам приказом генерала Науменко о переходе кубанцев в подчинение командованию формирований КОНР. Вопреки влиянию Доманова, среди собравшихся оказалось известное количество сочувствующих приказу Науменко. Авторитет и политическая позиция Походного Атамана Стана оказались под угрозой. Призванные Домановьш отменить приказ Науменко последний начальник штаба Казачьего Стана генерал-майор М. К. Сало-махин (в апреле 1922 - полковник, начальник походного штаба Атамана Войска Кубанского генерал-майора В. Г. Науменко) и хорунжий Н. С. Давидеиков чудом избежали побоев. Пользуясь собственной неограниченной властью, Доманов предложил кубанцам «убираться куда хотят», но с обязательным выводом с территории Стана и своих семей. Столь жестокое решение Доманов мотивировал нежеланием казаков других войск защищать семьи кубанцев, если строевые казаки уйдут к Науменко.

Расчет Доманова полностью оправдался: вывести семьи во враждебную Италию, не имея ни вооружения, ни средств, ни довольствия, казалось немыслимым. Большинство кубанцев осталось, но все же около 200 человек попытались уйти через Полуццо (севернее Толмеццо) в расположение форми-ровавшейся Кавказской кавалерийской дивизии СС, а отгула 239

попытаться добраться до Науменко. Но Доманов распорядился закрыть беглецам горный проход. «Кубанский бунт» в полной мере продемонстрировал Доманову слабость его власти, которую удалось удержать лишь с помощью обыкновенного шантажа «взбунтовавшихся» судьбой беженцев (в отделе Кубанских станиц на 28 апреля 1945 г. числились 8026 нестроевых казаков, женщин и детей Войска Кубанского). События 26 марта в Каваццо-Карнико, апологетические итоги съезда фронтовиков в Вировитице, рост власовской пропаганды и шум, поднятый вокруг СКВ при КОНР, заставили Доманова изменить прежнее враждебное отношение к Бочарову и искать тайно от Краснова контакта с Власовым.

В первой декаде апреля Доманов с двумя адъютантами направил Власову конфиденциальный рапорт, в котором сообщал о готовности подчинить Отдельный казачий корпус в Северной Италии командованию формирований КОНР и запрашивал дальнейших указаний. Полковник Бочаров стал частым гостем в штабе Походного Атамана. Сообщившему о тайной интриге Доманова Полякову генерал Краснов не поверил. 14 апреля в Толмеццо прибыли Кононов и полковник Н. Л. Кулаков. Кононов и Кулаков пытались посетить Стан Доманова еще в январе по приглашению занимавшего тогда должность начальника штаба полковника Д. А. Стаханова. Но из-за тяжелой фронтовой обстановки Кононов и Кулаков не сумели проехать из Хорватии в Северную Италию. Одновременно с прибытием в Толмеццо Кононова и Кулакова, Доманов получил ответ на свой рапорт Главнокомандующему: Власов приказал расформировать ГУКВ генерала Краснова и утверднл Доманова в должности Походного Атамана казачьей группы в Северной Италии. Фактически это означало и включение Отдельного казачьего корпуса в Северной Италии в состав ВС КОНР.

В результате решения съезда фронтовиков в Вировитице и интриги Домаиова в юридическом подчинении у Власова оказались примерно 50 тыс. строевых казаков. Именно этим обстоятельством и объяснялось издание Власовым уже известного нам приказа от 20 апреля 1945 г., п. 2 которого начинался словами: «Все казачьи войска входят отныне в состав ВС КОНР

и поступают в мое подчинение». Для войск КОНР, чья численность автоматически увеличивалась вдвое, приказ Главнокомандующего от 20 апреля стал важнейшим событием.

Генерал Власов за две недели приобрел крупные людские ресурсы в виде воинских соединений, имевших продолжительный фронтовой опыт. Но складывавшаяся конкретная военно-политическая обстановка не позволила власовцам реально воспользоваться казачьими корпусами. Мы не знаем сути переговоров, которые вели 14—15 апреля в Толмеццо Кононов и Кулаков, но можем предположить, что они как-то были связаны с перемещением строевых подразделений Казачьего Стана в район Линца - предполагавшийся регион концентрации всех войск КОНР. Не позднее 16 апреля гости из XV корпуса отбыли обратно к Паннвицу. В одночасье лишенный иллюзии командования строевыми казачьими частями П. Н. Краснов потерял и внешний атрибут власти. Доманов отозвал взвод личного конвоя у престарелого генерала, которому был обязан всей предыдущей карьерой и производствами вплоть до генеральского чина.

Общая характеристика Вооруженных сил КОНР в апреле 1945 г.

Единственным соединением, с которым власовцы в марте - апреле 1945 г. так и не смогли установить даже делегатской связи, остался Русский Корпус генерал-лейтенанта Б.А. Штей-фона. Все попытки делегатов отыскать Корпус, серьезно увязший в боевых операциях в боснийских районах Брчко (западнее Белграда) и Зеница (северо-западнее Сараево), не дали результатов. 1-й казачий генерал-майора В. Э. Зборовского полк под командованием подполковника Вермахта В. И. Морозова в составе двух батальонов (7 сотен) в марте - начале апреля продолжал побатальонно оборонять Брчко, защита позиций перед которым началась еще в середине января 1945 г.