Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер - Черная Людмила Борисовна - Страница 8

• Предыдущая
• 8/106
• Следующая

«У Гитлера были, — пишет журналист Феликс Гросс, — грубые черты лица, уродливый мясистый бесформенный нос, торчащие уши, скверные почерневшие зубы, неприятный цвет лица и лоснящаяся кожа, усеянная прыщами… перхоть, которая, несмотря на обильное применение помады, всегда лежала слоем на воротнике его пиджака…» И далее: «…у него были черные ногти, комическая жестикуляция».

Сохранилось также описание внешности Гитлера, сделанное в двадцатых годах внучкой Рихарда Вагнера Фриделинд: «Это был молодой человек в баварских кожаных штанах, коротких толстых вязаных носках, в рубашке в красно-синюю клетку и в короткой синей куртке, которая, как мешок, висела на нем. Острые скулы выдавались из дряблых, как тесто, щек… Вид у него был изголодавшийся, но в его взгляде было нечто фанатичное…»

Для сравнения приведем описание внешности Гитлера, сделанное много позднее уже упомянутым историком Перси Шраммом. Если отбросить первую часть этого описания, посвященную неодолимым «магнетическим» свойствам фюрера, то оно очень близко к характеристике, сделанной в те годы, когда Гитлер только начинал свое кровавое шествие к вершинам власти. Вот что пишет Перси Шрамм: «Нос у Гитлера был уродливый, он походил на «пирамиду». Неприятное впечатление, которое производили большие широкие ноздри, смягчалось короткими усиками. Рот был относительно небольшой, подбородок слабо развитый. Губы казались тонкими, поджатыми. Лоб был высокий, но это не было заметно, ибо его прикрывала прядь волос. Ресницы были редкие, зато брови густые, а над ними сильные надбровные дуги… Зубы у него были плохие, много зубов заменено «мостами». Гитлер инстинктивно стыдился этого, когда он смеялся, то прикрывал рот рукой. Голова была непропорционально большая по сравнению с туловищем, руками, ногами. Руки у Гитлера висели, как плети. В тесном кругу он засовывал их в карманы. Ноги у него были слабые. Он наступал с пятки на носок и, согнув колени, делал довольно быстрые шажки. Любой пиджак висел на нем, как мешок, брюки и пальто казались бесформенными, шляпу он нахлобучивал на самый лоб…» Даже в партийной форме Гитлер, по словам Шрамма, не имел «импозантного вида — на коленях образовывались пузыри, высокие сапоги не облегали ногу. Френч он носил без ремня».

Таков был достаточно непривлекательный внешний облик Гитлера, запечатленный впоследствии на миллионах фотографий, на тысячах портретов.

Духовный облик и характер Гитлера тоже можно восстановить по многим подробным описаниям. Это был человек в высшей степени истеричный; то он впадал в отчаяние и кричал, что покончит жизнь самоубийством, то угрюмо молчал, то разражался хвастливыми монологами. Чем большую власть он приобретал, тем более несдержанным становился, В 1933 году, поссорившись с другим тогдашним лидером нацистов Грегором Штрассером, фюрер начал кататься по полу в отеле «Кайзергоф» и кусать ковер. Геринг, которому надоело фиглярство Гитлера, мрачно сострил: «Все мы знали, что Адольф вегетарианец, но не знали, что в его меню входят ковры».

Люди, встречавшие Гитлера в двадцатые годы, в один голос отмечали, что он не терпел возражений и не мог парировать их. Он мог ораторствовать только в среде приверженцев. Перед тем как Гитлер всходил на трибуну, зал долго «накаляли». Позднее мы увидим, что существовал специальный ритуал подготовки толпы к речам фюрера. В записанном виде речи Гитлера поражали своей нелогичностью, отсутствием внутренней связи и грубостью: они взывали не к разуму людей, даже не к их чувствам, а к их темным инстинктам.

Наконец, приведем свидетельство Отто Штрассера, одного из старых соратников Гитлера.[15] Вот что он пишет в своих мемуарах: «Я много раз встречался с Гитлером. Я десятки раз слышал его речи на митингах, в кругу шарфюреров и в узком семейном кругу у моих родителей или в квартире моего брата Грегора Штрассера, Тогда он был просто господином Гитлером и президент Рейхсбанка Шахт не называл его «мой фюрер». Тогда еще без всякого можно было сказать ему «ты бредишь» — и многие из его старых товарищей не раз говорили это.

Никто не ощущал тогда никакой его гипнотической силы. И моя мать, которая частенько давала ему салат или тарелку пончиков, всегда говорила, что он «жалкий комедиант».

…Уже цитированный выше Дьюл рассказывает любопытную историю: вскоре после того как Гитлер стал канцлером, в Германии начала распространяться версия, будто фюрер не имеет ничего общего с тем Гитлером, который организовал национал-социалистскую партию в двадцатых годах, писал «Майн кампф» и т. д. Он будто бы всего лишь брат настоящего Адольфа Гитлера, Один из сторожей ландсбергской тюрьмы, в которую Гитлера посадили после провала путча 1923 года, Отто Луркер выпустил книгу под названием «Гитлер за крепостной стеной». В ней он писал, что Гитлер «производил впечатление не совсем нормального человека и упорно требовал свидания с каким-то не то Рудольфом, не то Адольфом, чтобы попросить его о денежной помощи». Из этого Луркер делал вывод, что он знал «не настоящего Гитлера».

Легенды о двойниках Гитлера, о подмене одного Гитлера другим возникали в той или иной форме на всем протяжении фашистского господства. Думается, что в основе этих легенд о двух Гитлерах — истинном и мнимом — лежало глубочайшее несоответствие между ничтожеством «настоящего» Гитлера и той властью, которую он получил. Люди, знавшие Адольфа Гитлера до 1933 года, были настолько ошеломлены его карьерой, что нуждались хотя бы в каком-то объяснении сего феномена.

Однако история знает лишь одного Гитлера — всемогущего тирана и узколобого интригана, главу германского вермахта и «богемского ефрейтора», обитателя венских ночлежек и фюрера, обладавшего поистине безграничной властью.

Мы сознательно так подробно рассказали о первых годах жизни Гитлера. Сознательно привели столь длинные выдержки, в которых говорится о внешнем и внутреннем облике будущего фюрера. В этих выдержках важно, конечно, не то, что Гитлер был человек некрасивый и непривлекательный. Важно другое. Всем, наблюдавшим Гитлера до его прихода к власти, бросалась в глаза его незначительность, немасштабность. Между тем эти черты часто игнорируются буржуазными учеными. Вот что пишет западногерманский философ Фридрих Мейнеке: Гитлер являет собой «один из самых поразительных, неподдающихся учету примеров мощи личности и ее влияния на историю». Историк Герхардт Риттер заявляет, что фашизм — это «победа анормального, демонический рок». Гитлера он, по-видимому, считает персонификацией анормального начала и демонизма. Другой западногерманский историк Якобсен. говорит, что Гитлер был «фанатичным народным вождем, одержимым своей исторической миссией». Уже цитировавшийся Ширер в книге «Взлет и падение третьего рейха» пишет: «Без демонической одержимости Гитлера, без его железной воли, зловещих инстинктов, беспощадности, выдающегося интеллекта, поразительного фанатизма, удивительной способности оценивать людей и схватывать обстановку — без всего того, чем он обладал и что он утерял, опьяненный властью и успехом, не существовало бы третьего рейха». Если верить Ширеру, то не потеряй Гитлер своей демонической одержимости и железной воли, история пошла бы иным путем. Очень опасная теория! И очень удобная для воскрешения легенды о фюрере. Ведь, приняв за данное все те превосходные степени, какими Ширер наделил Гитлера, можно считать, например, что Гитлера предали или «недооценили».

Еще дальше пошел Гердт Калов в своей книге «Гитлер — всеобщая немецкая травма». Он пишет: «Гитлер был гений и, как он достаточно часто говорил сам, художник с ног до головы. Художник, которому вся нация служила для его личного самовыражения… Он был режиссером, повелевавшим массами, как хором, в духе своих эстетических принципов. Мы были актерами и статистами в его постановке, этой величайшей из вагнеровских опер всех времен». И далее: «Мировая война была гениальнейшей импровизацией величайшего из диковинных полководцев всех эпох…» А вот как объясняет Калов массовое уничтожение людей в концлагерях: «Миллионы людей были сметены с лица земли… превращены в дым только потому, что режиссер счел их уродливыми, недостойными его эстетического мирового театра». Главное, что видит в гитлеризме Калов, — это чудовищную дисгармонию между представлениями («идеалом») Гитлера и реальностью. Для него Гитлер — это великий безумец, «идеалы» которого нельзя было воплотить в жизнь…

• Предыдущая
• 8/106
• Следующая