Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер - Черная Людмила Борисовна - Страница 80

• Предыдущая
• 80/106
• Следующая

Гитлер развязал войну в твердой надежде на то, что западные державы вообще не станут вмешиваться в его «сепаратный конфликт» с Польшей. Надежда эта не сбылась, и тем самым, казалось бы, рухнуло все здание гитлеровской политики захватов. Если рассматривать события со всемирно-исторической точки зрения, то судьба фашистской империи была предрешена в сентябре 1939 года. Уже этот явный просчет Гитлера должен был привести Германию к скорой катастрофе. И если катастрофы не последовало, то «повинен» в этом отнюдь не Гитлер, а западные державы, которые, дав гарантии Польше и обязавшись оказать ей немедленную помощь против германской агрессии, продолжали проводить свою старую политику оттяжек и недомолвок.

По условиям франко-польского военного соглашения от мая 1939 года Франция обязалась на третий день после объявления всеобщей мобилизации начать военные действия против Германии, а на пятнадцатый день перейти в наступление своими главными силами. Начальник генерального штаба французской армии генерал Гамелен сообщил заместителю начальника генерального штаба Польши, что Франция бросит против Германии от 35 до 40 дивизий.

На деле оказалось, однако, что на третий день Франция решилась лишь на то, чтобы объявить войну Германии, а на пятнадцатый французы не только не перешли в генеральное наступление, но вообще занялись разработкой планов длительной позиционной войны под прикрытием «линии Мажино» — той самой хваленой оборонительной линии, которая, по мнению французского генерального штаба, делала Францию неуязвимой для немецких войск.

Что касается англичан, то они и не думали об активном участии в войне во имя защиты польских интересов. К 15 октября, когда военные действия в Польше были уже давно закончены, Великобритания направила на континент всего только четыре дивизии — около 158 тысяч человек. «Боевое соприкосновение» английских войск произошло лишь 9 декабря — в этот день во время разведывательной операции погиб первый английский солдат.

Гитлер провел свой поход против Польши, уповавшей на гарантию двух великих держав — Англии и Франции, без всяких помех. Естественно, что война в этих условиях должна была кончиться победой Германии, хотя польские войска дрались храбро, с большим упорством и ожесточением.

Вот как оценивал тогдашнее положение известный английский военный историк генерал Фуллер: «Самая сильная армия в мире (французская), против которой стояло не более 26 немецких дивизий,[77] спокойно отсиживалась за укреплениями из стали и бетона, в то время как ее храбрый до донкихотства союзник был уничтожен».

На Нюрнбергском процессе ведущие немецкие генералы единодушно заявляли, что германский успех можно было объяснить лишь бездеятельностью западных союзников Польши. Генерал Гальдер сказал, например: «Наш успех в Польше стал возможен только благодаря тому, что мы почти полностью оголили наши западные границы. Если бы французы правильно оценили обстановку… они могли бы форсировать Рейн и мы не были бы в состоянии помешать им». Еще более определенно высказался ближайший помощник Гитлера генерал Йодль: «Если мы не потерпели крах еще в 1939 году, то объясняется это лишь тем, что во время польского похода примерно 100 французских и английских дивизий, дислоцированных на Западе, пребывали в полном бездействии, хотя им противостояли всего лишь 23 немецкие дивизии».

«Полководческий гений» Гитлера состоял в том, что он пренебрегал элементарнейшими мерами предосторожности, которыми ни один военачальник и политик пренебрегать не вправе, если он хочет обеспечить себе прочную победу. Но только самые проницательные люди в Германии понимали уже тогда, что в конце концов азартная игра Гитлера кончится полным банкротством. В глазах же миллионов немцев, оболваненных геббельсовской пропагандой, Гитлер вновь добился триумфа. И немалую роль в этом сыграл тот факт, что разгром Польши еще более усилил в западных странах тенденцию к пассивному отсиживанию.

Были ли у западных держав свои продуманные в деталях и согласованные планы военных действий против гитлеровской Германии? Если и были, то они, во всяком случае, не предусматривали никаких наступательных операций, никаких действий, направленных на разгром врага, хотя Англия и Франция превосходили в тот период «третий рейх» и в людях, и в промышленном, и в военном потенциалах. Более того, усилия правящих кругов этих двух стран были направлены на то, чтобы избегать всякого рода мер, которые могли бы быть истолкованы Германией как подготовка к наступлению. Так, например, Франция специально обратилась к Англии с просьбой, чтобы английские самолеты… воздерживались от бомбардировки Рура, промышленного центра Германии. Франция боялась, что это вызовет «нежелательную» ответную реакцию со стороны Гитлерa. А ведь разрушение рурских заводов с воздуха могло бы существенно ослабить промышленную и военную мощь нацистов.

На западном фронте наступило полное затишье до той минуты, пока сам Гитлер не решил, что настало время действовать. Это многомесячное «противостояние» двух армий в первый год второй мировой войны получило наименование «странная война» или даже «смешная война». Да, положение создалось действительно странное. Но в этой странности, весьма выгодной для Гитлера, ибо она позволяла ему без помех закончить войну в Польше, а затем спокойно передислоцировать войска и подготовиться к очередному прыжку, на Запад, — в этой, повторяем, странности были заложены основы новой победы нацистов и нового, еще более серьезного поражения их западных противников.

Концепция «отсиживания», по всей вероятности, исходила из того предположения, что западным странам удастся переждать, пока Германия не нападет на СССР. Но история наказала политиков, пытавшихся построить свое благополучие на чужой беде. Западные державы, которые даже в тот период, когда война стала непреложным фактом, хотели занять позицию «третьей радующейся стороны», в скором времени испытали на себе все ужасы нацистского вторжения. Нечестная и беспринципная политика в конечном счете обернулась против тех, кто ее проводил.

О своем намерении напасть на Запад Гитлер объявил уже примерно через неделю после разгрома Польши на совещании генералов 27 сентября. О ходе совещания стало известно из дневника Гальдера. Гитлер сразу же выдвинул аргумент, против которого трудно было возразить: в создавшемся положении «время являлось союзником западных держав», оно работало против нацистской Германии. Поэтому, заявил он, удар по Англии и Франции следует нанести как можно скорее. «Решающее значение имеют англичане, — сказал Гитлер. — Необходимо, во всяком случае, чтобы наступление против Франции было подготовлено немедленно».

Подробное обоснование своего плана Гитлер дал в меморандуме от 9 октября. Меморандум окончательно определил направление очередного главного удара германских вооруженных сил. «Военная цель Германии, — указывал фюрер, — заключается в том, чтобы раз и навсегда уничтожить Запад как военный фактор…» Правда, в пропагандистских целях эту задачу, добавлял Гитлер, следует скрывать «самым тщательным образом». Надо, чтобы одни лишь «избранные» знали истинные намерения Германии.

На следующий день, 10 октября, Гитлер подписал так называемый «приказ № 6» — о подготовке военной операции против Франции. В нем был определен и стратегический план: наступление предполагалось вести на северном фланге Западного фронта через Бельгию и Голландию. В приказе содержался специальный пункт о мерах по дезинформации противника: пропагандистские органы должны были представить переброску войск из Польши на Запад как «меру предосторожности» в связи с концентрацией французских войск для защиты Бельгии и Голландии.

В конце сентября 1939 года Гитлер наметил даже дату начала наступления—12 ноября. Однако в октябре произошло событие, которое повергло в изумление дипломатический мир и до сих пор служит предметом споров и догадок в буржуазной исторической литературе: нацистский фюрер выступил с речью, в которой предложил созвать мирную конференцию и немедленно заключить мир. В документе, составленном Гитлером уже в самом конце его кровавого пути, в так называемом политическом завещании, фашистский диктатор привел эту свою речь как доказательство миролюбия «третьего рейха».

• Предыдущая
• 80/106
• Следующая